– Да че волну гонишь, папа?! – всерьез набычившись, зашипел Фрол. – Какого хера…
Стоящие рядом с запертой клеткой два вооруженных автоматами мента даже не успели моргнуть глазом, как жилистый, словно с загнанными под кожу узловатыми веревками, кулак Бронского со всего размаху въехал Фролу снизу в челюсть, с глухим чавкающим звуком сбив его на пол, будто деревянную кеглю.
По залу прошел ропот, кто-то из присутствующих братков тихо присвистнул, а быстро оправившиеся от столь странного происшествия менты понимающе переглянулись, с трудом сдерживая проступившие на рожах улыбки. Потом громко рявкнули для приличия и, многозначительно направив автоматы на главного подсудимого, подождали, пока поверженный и прилюдно униженный Фрол встанет с заплеванного им же самим грязного пола и, пробормотав что-то нечленораздельное в адрес босса, займет свое место в противоположном углу закутка.
Едва закончился инцидент, как некий женский голос надрывно выпалил знаменитую фразу «Встать, суд идет!», и небольшое душное помещение наполнилось скрипом, шорохом и приглушенным бормотанием.
Через открывшуюся в стене белую дверь в зал заседаний не спеша вошли и заняли свои места двое серьезного вида мужчин в очках и невысокая рыжая женщина, облаченные в темные судейские балахоны…
Шуты гороховые, мысленно фыркнул Алтаец, по требованию мента поднявшись на ноги. Он не чувствовал ни страха, ни злости – ничего. Только полное опустошение, словно из него в буквальном смысле выпотрошили душу.
И вдруг его в очередной раз прошедшийся по залу взгляд вырвал из толпы незнакомых, безликих и словно бы не существующих людей высокую светловолосую женщину в темных очках. В ней он не без труда узнал ту единственную, о которой не переставая думал все эти долгие месяцы предварительного заключения в одиночной камере следственного изолятора.
От удивления Алтаец даже слегка приоткрыл рот, застыв как пещерный соляной столб. И немудрено – если бы не сердце, откликнувшееся острой ноющей болью, то узнать в этой располневшей, чужой женщине свою великолепную любовницу и верного бодигарда Лану он ни за что бы не смог. Как же сильно она изменилась… Или это просто умело подобранный грим? А живот? Неужели… Неужели она беременна? И специально пришла, чтобы он заметил ее и узнал правду… Ну конечно, черт побери!
Сглотнув подступивший к горлу ком, Алтаец вдруг почувствовал, что она пристально смотрит на него из-под черных стекол, и едва заметно кивнул. И тут же тонкие, накрашенные розовой помадой мягкие губы, к которым он столько раз прикасался раньше и которые так умопомрачительно и нежно ласкали его наливающуюся, звенящую и пылающую в предвкушении взрыва плоть, ответили ему мгновенной улыбкой.
– Подсудимый, я к вам обращаюсь! – донеслось до сознания Алтайца, словно из бездонного колодца.
Он встрепенулся, огляделся по сторонам и, сообразив, чего от него хотят, встал, пригладив руками, одна из которых все еще болела от соприкосновения с челюстью Фрола, седеющие на висках короткие волосы и повернулся к разглядывающим его с каменными рожами судьям.
– Подсудимый, признаете ли вы, что являетесь лидером так называемой зареченской преступной группировки? – с деловым видом изрек один из мужиков в балахоне, указательным пальцем быстро поправив съехавшие на кончик носа очки с огромными выпуклыми линзами.
Подняв руку, в дело вмешался адвокат. Получив разрешение на реплику, он остановил на своем клиенте внимательный взгляд, для солидности откашлялся и, выдержав длинную эффектную паузу, начал говорить.
– Обращаю внимание суда, что в материалах уголовного дела моего подзащитного нет прямых свидетельских показаний, утверждающих, что известный и уважаемый в Санкт-Петербурге предприниматель, коим безусловно является господин Бронский, имеет отношение к вышеупомянутому вами, гражданин судья, сообществу лиц. Господин Бронский состоит действительным членом «Круглого стола российского бизнеса» и совершенно легально владеет вторым по величине рестораном в Санкт-Петербурге и сетью строительных супермаркетов по всей области. А также…
Без особого интереса слушая старого хитрого еврея, боковым зрением Алтаец уловил какое-то мимолетное движение возле окна, рядом с которым сидела Лана.
Он окончательно понял, что произошло, лишь через миг – отстранение, будто по телеку, наблюдая, как после двух тихих хлопков оба сержанта, стоявших рядом с решеткой, словно в замедленном кино, вдруг стали оседать на пол, привалившись спинами к стене…
Капитан Логинов
Костя взглянул в его лицо и сразу же ощутил, как по взмокшей спине медленно прокатилась волна арктического холода.
Фиксатый, судя по судорожному движению напрягшихся бровей, тоже его узнал.
Ментовская злая судьба столкнула его с Мусой Касымовым шесть лет назад, когда отряд специального назначения МВД, в котором тогда служил молодой лейтенант Логинов, жестоко подавил трехдневный бунт в одной из отдаленных зон Архангельской области.
В тот раз, когда в результате действий бравых ребят из Питера зона буквально потонула в зековской крови и казалось, что мятеж окончен, один из пяти зачинщиков лагерного беспредела – Хан – закрылся в камере-одиночке, захватив в заложники вертухая прапорщика, и, угрожая проткнуть его пикой, требовал вертолет и какую-то совсем уж фантастическую сумму в валюте.
И случилось так, что в конце концов взял его именно Костя в кажущемся абсолютно пустынным мрачном тюремном коридоре, свалившись идущему к автобусу террористу в буквальном смысле слова прямо на голову, выбив заточку и отработанным ударом сломав правую руку…
Логинов мгновенно вспомнил тот испепеляющий, полный животной злобы взгляд, каким смотрел на него лежащий на полу морщинистый, высохший от анаши, но необычайно сильный физически азиат, когда Костя застегивал на его запястьях стальные браслеты.
Тогда Логинов почему-то подумал, что теперь и он, и Касымов запомнят лица друг друга до конца жизни…
– Надо же, какая встреча! – протянул фиксатый, осторожной походкой направляясь прямо к столу, рядом с которым неподвижно застыли липовые покупатели «дури». – Вот уж не думал, что придется еще раз свидеться, попрыгунчик…
Хан холодным взглядом окинул высокого лысого толстяка, к круглой роже которого грозная кличка Скорпион подходила не более чем штопор – к заднице.
Судя по движению лицевых мышц, оба продавца – и толстяк и усатый – уже начинали соображать что к чему.
– Вы кого в дом привели, обезьяны?! Это же ментовские овчарки, из спецназа!.. Хорошо, я вовремя неладное почувствовал, повнимательней в монитор всмотрелся!
Хан сделал короткое движение рукой, которую до сих пор держал сзади, и навел Косте прямо в лицо черный смертоносный провал пистолета с глушителем.
Алтаец
После двух тихих хлопков оба сержанта, стоявших рядом с решеткой, словно в замедленном кино, вдруг стали оседать на пол, привалившись спинами к стене.
Кто-то из присутствующих на заседании тихо охнул. Несколько человек, включая обоих судей-мужиков, как по команде попадали на пол, гремя стульями и закрывая голову руками. Председательствующая рыжая мымра застыла на месте с бледным как полотно лицом, на котором наглядно читался всепоглощающий ужас.
Алтаец быстро огляделся.
Лана и незнакомый ему бородатый тип с пластиковой аккредитационной карточкой телеканала «Нева» на груди, до сих пор старательно делавший вид, что снимает заседание на установленную на штативе видеокамеру, в считанные секунды стали полными хозяевами положения.
В руках Ланы оказались два пистолета с глушителями, которые мгновенно появились из внезапно похудевшего «беременного живота». Из них точными выстрелами в лоб и были убиты оба автоматчика возле клетки.
Моргающая красным светодиодом видеокамера, вдруг разложившись надвое, как скорлупки грецкого ореха, обнаружила в своем чреве компактный пистолет-пулемет с накрученным на ствол черным цилиндром.
