В своей персональной монтажной Родников просидел за закрытыми дверями до самого вечера. В связи с сенсационными убийствами пришлось перекраивать уже готовую к выпуску программу. Дело это нелегкое, о чем знает каждый, кто посвящен в тайны телевизионной жизни.

Высчитать по тайм-кодам новый хронометраж, вмещая исходные материалы в жесткие рамки отведенного эфирного времени, сочинить сопроводительный текст, определить очередность выпуска сюжетов и, наконец, полностью перезаписать программу на мастер-кассету – долгий и кропотливый труд. Но когда чем-нибудь по-настоящему увлечен, то и такая работа в радость.

До выхода «Криминал-Информа» в эфир оставалось чуть меньше часа. Программа уже практически готова, надо лишь поставить в конце смонтированного и озвученного видеоряда два рекламных ролика от спонсоров – фирмы, устанавливающей бронированные двери, и питерских представителей концерна «Кобра», занимающегося оснащением автомобилей системами охранной сигнализации.

Несмотря на необходимость многочасовой работы, Родников всегда занимался монтажом передачи сам, не привлекая к этому видеоинженера. Но не потому, что, в отличие от большинства коллег по профессии, умел управляться со сложной японской техникой. В этом был другой резон – до выхода в эфир ни одна живая душа не знала, о чем именно пойдет речь в передаче. Сенсация, о которой известно заранее, – уже не сенсация, как говорил известный американский телемагнат Тед Тернер. И русский журналист Родников был с ним полностью согласен.

Загнав в память монтирующего компьютера известные ему тайм-коды видеороликов, которые умной машине предстояло слепить в конце передачи, Игорь нажал на клавиатуре кнопку ввода и, потянувшись в кресле, удовлетворенно скрестил руки на груди. Кажется, отстрелялся…

В запертую дверь монтажной кабины тихо постучали. Затем еще и еще раз, но уже более настойчиво. Недовольно вздохнув, Игорь поднялся с кресла, подошел к двери и, щелкнув замком, приоткрыл ее на ширину ладони.

Возле порога в красном брючнои костюме от «Хьюго Босс» стояла рыжеволосая Инга, секретарь рекламного отдела. Ее красивое, слегка бледное лицо было серьезным и задумчивым.

– Игорь… Там тебя спрашивают, в фойе… – Девушка кивнула сторону административного крыла огромного офиса телекомпании. – Может, ты выйдешь на минутку?

– Я занят. Еще минут десять, может – меньше. Скоро эфир, я должен сдать режиссеру кассету, – привычным сухим тоном ответил Родников. Благодаря большой популярности программы и личной дружбе с шефом, на «КТВ» он имел репутацию «неприкасаемого», которому, согласно кулуарно озвученному мнению Артема Ринге, всеми прочими сотрудниками должно было оказываться содействие в подготовке «Криминал-Информа».

– Может, все-таки прервешься? – настаивала Инга. – По-моему, это в твоих личных интересах. Такие люди, как Святослав Красин, ждать не привыкли…

– Вишня?! – Брови Игоря удивленно приподнялись. Такого поворота событий Родников никак не ожидал. – Он что, собственной персоной сидит на диване и ждет меня?!

– Конечно нет! – усмехнулась секретарша, которой нельзя было отказать в смышлености. – В фойе сидит какой-то тип из его окружения. Сам Вишня, наверное, ждет тебя где-нибудь неподалеку. Что, страшно? – с хитрым прищуром бросила девушка.

– Конечно, разве не видишь?! – И Игорь, улыбнувшись и вытянув вперед обе руки, изобразил сотрясающую его дрожь. – Ладно, скажи мальчику, пусть не нервничает. Когда закончу, сразу же подойду. В общем, придумай что-нибудь, хорошо?

Прикрыв дверь монтажной. Родников некоторое время в задумчивости стоял, прислонившись спиной к стене и невидящим взглядом наблюдая за застывшей на мониторах финальной картинкой программы.

А потом, словно очнувшись, быстрым шагом подошел к монтажному столу, убрал на стеллаж выпрыгнувшую из магнитофона кассету с рекламными клипами, на ускоренном воспроизведении просмотрел мастер-кассету, нажав на выброс, спрятал ее в пластиковый чехол и, не отключая аппаратуру, вышел из монтажной. И тут же нос к носу столкнулся в коридоре с Артемом Ринге.

– Закончил? – явно озабоченный какими-то другими проблемами, спросил шеф.

Родников молча показал кассету. – Хорошо, давай ее мне, я передам режиссеру, а ты загляни в фойе, пообщайся с громилой, который сидит за стойкой и пьет кофе.

Инга уже доложила ситуацию?

– Да, я в курсе. Зайти потом к тебе? – протягивая Артему кассету, уточнил Игорь.

– Если будет такая необходимость, – рассеянно кивнул Ринге, думая о чем-то своем, и медленно пошел в направлении своего роскошного кабинета.

Лишь Лана, Скелет и двое его телохранителей, Клоп и Жиган, одни на всем белом свете знали о тайне Алтайца.

Раз в неделю громила с приплюснутым носом, личный телохранитель Скелета Гриша Жиган, регулярно посещал отель «Невский Палас», где, снимая накопившуюся усталость и борясь со стрессом, в одном из шикарных номеров встречался с девушкой по имени Эльвира, надираясь там до беспамятства и оставляя наутро подружке полштуки баксов.

С некоторых пор у грозного и шкафообразного Жигана появилась вредная привычка – добавлять к алкоголю героиновую «ширку». И однажды, будучи в состоянии полного одурения и отсутствия тормозов, он заплетающимся языком с довольной ухмылкой проболтался путане, что, дескать. Алтаец, которого, сбившись с ног, разыскивают все мусора командира питерского РУБОПа полковника Твердохлебова и которого братки считают слинявшим в теплые края, на самом деле обвел вокруг пальца и тех и других. Папа удачно сделал пластическую операцию, сменил имя и фамилию и вместе с подружкой и халдеями спокойно живет за городом, в трехэтажном коттедже под Сестрорецком, регулярно встречаясь со Скелетом и давая ему рекомендации по ведению «бизнеса».

Потом громила, глаза которого уже давно сбились в кучу, рванул еще сто граммов водяры и прямо в одежде и ботинках упал на ковер, где пребывал в отрубе до самого утра.

Проснувшись с оглушающей головной болью, Жиган уже ни хрена не помнил о том, что было накануне поздно вечером, а благоразумная и опытная в обращении с клиентами девушка Эльвира, прекрасно представляя себе всю серьезность выболтанной клиентом информации, предпочла не распространяться об услышанном.

– Закончил? – спросил шеф. Родников молча показал кассету. – Хорошо, давай ее мне, а сам иди, пообщайся с громилой. Он сидит в фойе и пьет кофе.

– Добрый день, – остановившись рядом с коротко стриженным двухметровым амбалом, взгромоздившимся на стул у полированной барной стойки, поздоровался Игорь. – Это вы меня спрашивали?

– Я, – хмуро буркнул, отодвигая чашку с недопитым кофе, похожий на орангутана бугай с пустыми глазами и косым шрамом на подбородке. – Пойдем, зема, прогуляемся… Здесь недалеко, не боись.

– Боятся те, кому есть за что, – философски заметил журналист, под любопытные взгляды коллег направляясь к выходу из офиса вслед за гонцом от законника. Судя по промелькнувшей на лице громилы усмешке, ответ Родникова ему понравился.

Выйдя из офиса на просторную, застеленную нестирающимся синтетическим покрытием лестничную площадку здания, они дождались лифта и вместе еще с тремя посторонними людьми молча спустились в нем на первый этаж. Миновав стеклянные двери, вышли на проспект.

Идущий первым амбал со шрамом, не оборачиваясь к Игорю, сделал кому-то знак рукой.

Оглядевшись по сторонам. Родников заметил отъезжавший от тротуара давно не мытый, перепачканный дорожной пылью, зеленый «мерседес».

Машина плавно притормозила рядом с журналистом.

– Садись, – кивнув на приоткрывшуюся заднюю дверь, сказал громила. – Потом тебя привезут обратно.

Положив тяжелую ладонь на плечо Игорю, он легонько, но настойчиво подтолкнул его к «мерседесу».

Распахнув пошире дверь, Родников плюхнулся на мягкое сиденье, рядом с грузным, опухшим от не правильного образа жизни и обильного питания, мужчиной лет сорока пяти, одетым в дорогой, словно специально подобранный под кличку, вишневого цвета костюм с галстуком.