– Давай! – выждав еще немного, подал он команду.

«Диверсанты» надели извлеченные из карманов легкие спецназовские респираторы, рассчитанные на пять минут работы с отравляющими веществами. Слон выпростал из пластмассового держателя на баллоне резиновую трубку и осторожно, сантиметр за сантиметром, просунул ее в довольно широкую щель замка «паук».

Переглянувшись с подельником, медленно открыл вентиль на баллоне со снотворным газом. Послышалось тихое, едва различимое на слух шипение, которое прекратилось уже спустя каких-то двадцать секунд.

Слон вытащил шланг из двери, заклеил отверстие полоской скотча, и ребятки бесшумно, мягко опуская подошвы кроссовок на ступени лестницы, поднялись на полпролета вверх и скрылись в закутке, за трубой мусоропровода. Томительно потянулись полные молчания и нервного напряжения минуты…

Хлопок подъездной двери, и торопливые, но осторожные шаги двух человек послышались снизу спустя примерно четверть часа. Вскоре на площадку перед квартирой поднялись Алтаец и сопровождающий его незнакомый боевикам мужчина средних лет в длинном плаще и широкополой шляпе. Рассмотреть его лицо в деталях было невозможно из-за царящего в подъезде полумрака.

– Порядок? – шепотом спросил Алтаец, взглянув вверх, и Пика ответил ему утвердительным кивком.

– Семнадцатая минута пошла… Бронский сделал знак своему спутнику, и тот, расстегнув плащ до пояса, достал из сумочки-кенгуру стеклянный пузырек с прозрачной жидкостью и пипетку. Отклеив скотч, капнул дважды в щель замка.

Потом закрыл пузырек, убрал обратно вместе с пипеткой, извлек из другого отделения сумочки хитрое приспособление, отдаленно смахивающее на консервный нож-вертушку, вставил в дверь и, недолго поковырявшись, трижды провернул отмычку по часовой стрелке.

Неприступный четырехлепестковый «паук», который так массированно рекламируется производителями металлических дверей, позорно капитулировал в течение смешного промежутка времени, едва за дело взялся профи.

Спрятав отмычку назад в поясную сумку и застегнув плащ, молчаливый незнакомец легким кивком головы попрощался с Алтайцем, скользнул взглядом по браткам и так же пешком спустился вниз, при выходе из подъезда слегка громче, чем хотелось бы, хлопнув дверью…

Первым в прихожую вломился громила Слон, с пистолетом, обхваченным обеими руками.

Тихо. Никого. Только в единственной, тронутой бледным голубым сиянием комнате едва слышно бормочет включенный телевизор, а в дальнем конце коридора, из-под двери в ванную, пробивается полоса электрического света.

Израильский газ «Морфей», без последствий вырубив хозяина квартиры ориентировочно на полчаса, саморазрушился уже через пять минут и теперь не представлял никакой опасности для незваных ночных визитеров.

И все-таки Пика и Слон «по запарке» до сих пор были в респираторах и, вкупе с грозным, увенчанным глушителями оружием, вид имели весьма даже колоритный. Словно сошли с экрана спецназовского боевика.

Быстро сообразив, что опасаться неожиданных осложнений уже нечего, Алтаец отодвинул вальщиков в сторону и шагнул вперед.

Мельком окинув настороженным взглядом пустую, если не считать мебели и телевизора, просторную комнату, он сделал несколько приглушенных мягким персидским ковром решительных шагов и остановился у двери в ванную. Постоял секунды три, словно набираясь сил, а потом положил руку в перчатке на золотистую изогнутую ручку и, нажав вниз, распахнул дверь настежь.

Обнаженный, заросший густой недельной щетиной мужчина, в котором авторитет не без труда узнал сильно похудевшего Влада Кайманова, полулежал в ванне, привалившись головой к голубому кафелю стены, и тихо храпел, приоткрыв рот.

Рука с обожженными указательным и средним пальцами свешивалась за край ванны, а прямо под ней, на мягком коврике, лежал потухший окурок сигареты.

На подставке рядом с ванной, по соседству с грязными носками, майкой и потертыми джинсами, стояла на две трети опустошенная бутылка виски «ред лейб» со следами губной помады на горлышке.

Тут же валялись скрученная пробка, отключенный мобильный телефон и несколько варварски смятых денежных купюр, в основном мелкого достоинства.

– Вот мы и встретились, мент поганый! – сквозь крепко сжатые губы прошипел Алтаец, брезгливо разглядывая спящего врага, из-за которого ему пришлось потерять не только огромные деньги, большую партию оружия, двух бойцов, но и не имеющую цены свободу, платить за которую приходится частью своей единственной жизни!

А попади он из СИЗО в «Кресты» – и купленные бывшим омоновцем урки устроили бы тот самый «несчастный случай», о котором предупреждала Лана.

Из-за Кая его до полусмерти бил ночью в камере-одиночке поганый вертухай и за все время отсидки ему не давали свиданий.

Но самое главное – из-за его стукачества и последующего вынужденного побега из зала суда с убийством четырех ментов он, Алтаец, теперь обречен до конца жизни существовать под другими именами и с фальшивым – чужим – лицом! А такое не прощается врагу даже за миг перед казнью, в полумраке тюремного коридора блока смертников. Впрочем, сейчас, кажется, не расстреливают?

– Будем ждать, пока очухается? – сплюнув прямо в ванну, поинтересовался Слон, поглядывая на наручные часы. – Будить бесполезно, а так ему надо еще минут пятнадцать-двадцать, не меньше… – Боевик поиграл пистолетом и, подумав, сунул его в карман куртки. Это уже дело Алтайца, а он свою работу выполнил на все сто.

– Нет. – Каменное, решительное лицо авторитета чуть шевельнулось, изобразив нечто похожее на вымученную улыбку марафонца, наконец-то достигшего финишной ленточки и тут же упавшего без сил. – Я – человек добрый и незлопамятный, а поэтому сделаю менту последнее одолжение! Он, счастливчик, даже не узнает, что умер…

С этими словами Алтаец твердой рукой медленно поднял пистолет и дважды нажал на курок. Одна пуля попала лежащему в ванной мужчине точно в сердце, а вторая – в висок.

Все было кончено. Прозрачная вода, смешиваясь с двумя струйками крови, прямо на глазах бандитов становилась похожей на вишневый лимонад, приобретая нежно-розовый оттенок.

– Недолго корчилась старушка в высоковольтных проводах… – облегченно выдохнул Алтаец, опуская руку, и, словно гася спичку, по-ковбойски дунул на горячий ствол пистолета. Застрелив Кая, он, как и ожидалось, ощутил настоящее облегчение.

– …Ее обугленную тушку нашли тимуровцы в кустах! – усмехнулся, заканчивая бородатую дебилку, оттаявший Пика. – Сваливаем?..

Покинув квартиру, Алтаец и боевики спустились вниз, вышли из подъезда и, сев в разные машины, джип и «восьмерку», понеслись друг за другом по ночному Питеру, прочь с Морской набережной и раздираемого холодными ветрами с залива Васильевского острова.

– Очухался?! – грозно произнес «эфэсбэшник» – Значит, мы немедленно приступаем ко второй части нашей операции…

Закурив сигарету. Ворон извлек из внутреннего кармана куртки мобильный телефон и снова набрал номер крещенного в семи морях и пяти океанах русского морского волка.

– Трофим Федорович? Майор Орлов снова беспокоит… Как мы с вами и договаривались, господин Иванько в данный момент находится в двух метрах ниже офиса «Наследия», а именно в полуподвале известного вам здания. И, как мне кажется, очень хочет встретиться со своими благодарными клиентами, чтобы слезно попросить прощения и вернуть им уворованные деньги… Кстати, в настоящий момент они лежат в камере хранения Витебского вокзала, в ячейке номер сорок три, код – все пятерки… Да, прямо там, можете сами в этом убедиться…

Хорошо, Трофим Федорович, я согласен принять от вас личный отчет о выплаченных суммах. Считайте, что мы договорились… А сейчас вас очень ждет господин Иванько… Что вы сказали?! Уже собрали группу товарищей у себя дома?!

Оперативно, товарищ капитан второго ранга! Значит, мне здесь делать нечего, теперь ваш ход. Поступайте с ним так, как считаете нужным. Можете прямо сейчас вызвать милицию, можете обойтись без нее. Всего хорошего, Трофим Федорович…