С кровати Просвет зелено-золотистый С кусочком голубых небес — Весь полный утра, весь душистый, Мой сад – с подушки – точно лес. И ароматы... и движенье, И шум, и блеск, и красота — Зеленый бал – воображенья Едва рожденная мечта... Я и не знал, что нынче снова Там, за окном, веселый пир. Ну, солнце, угощай больного, Как напоило целый мир. Из окна За картой карта пали биты, И сочтены ее часы, Но, шелком палевым прикрыты, Еще зовут ее красы... И этот призрак пышноризый Под солнцем вечно молодым Глядит на горы глины сизой, Похожей на застывший дым... Зимний сон Вот газеты свежий нумер, Объявленье в черной раме: Несомненно, что я умер, И, увы! не в мелодраме. Шаг родных так осторожен, Будто все еще я болен, Я ж могу ли быть доволен, С тюфяка на стол положен? День и ночь пойдут Давиды, Да священники в енотах, Да рыданье панихиды В позументах и камлотах. А в лицо мне лить саженным Копоть велено кандилам, Да в молчаньи напряженном Лязгать дьякону кадилом. Если что-нибудь осталось От того, что было мною, Этот ужас, эту жалость Вы обвейте пеленою. В белом поле до рассвета Свиток белый схороните... . . . . . . . . . . . . . А покуда... удалите Хоть басов из кабинета. Сон и нет Нагорев и трепеща, Сон навеяла свеча... В гулко-каменных твердынях Два мне грезились луча, Два любимых, кротко-синих Небо видевших луча В гулко-каменных твердынях. Просыпаюсь. Ночь черна. Бред то был или признанье? Путы жизни, чары сна Иль безумного желанья В тихий мир воспоминанья Забежавшая волна? Нет ответа. Ночь душна. «Не могу понять, не знаю...» Не могу понять, не знаю... Это сон или Верлен?.. Я люблю иль умираю? Это чары или плен? Из разбитого фиала Всюду в мире разлита Или мука идеала, Или муки красота. Пусть мечта не угадала, Та она или не та, Перед светом идеала, Пусть мечта не угадала, Это сон или Верлен? Это чары или плен? Но дохнули розы плена На замолкшие уста, И под музыку Верлена Будет петь моя мечта. Мой стих
Недоспелым поле сжато; И холодный сумрак тих... Не теперь... давно когда-то Был загадан этот стих... Не отгадан, только прожит, Даже, может быть, не раз, Хочет он, но уж не может Одолеть дремоту глаз. Я не знаю, кто он, чей он, Знаю только, что не мой,- Ночью был он мне навеян, Солнцем будет взят домой. Пусть подразнит – мне не больно: Я не с ним, я в забытьи... Мук с меня и тех довольно, Что, наверно, все – мои... Видишь – он уж тает, канув Из серебряных лучей В зыби млечные туманов... Не тоскуй: он был – ничей. «Развившись, волос поредел...» Развившись, волос поредел, Когда я молод был, За стольких жить мой ум хотел, Что сам я жить забыл. Любить хотел я, не любя, Страдать – но в стороне, И сжег я, молодость, тебя В безрадостном огне. Так что ж под зиму, как листы, Дрожишь, о сердце, ты... Гляди, как черная груда Под саваном тверда. А он уж в небе ей готов, Сквозной и пуховой... На поле белом меж крестов — Хоть там найду ли свой?.. Тоска кануна О, тусклость мертвого заката, Неслышной жизни маета, Роса цветов без аромата, Ночей бессонных духота.. Чего-чего, канун свиданья, От нас надменно ты не брал, Томим горячкой ожиданья, Каких я благ не презирал? И, изменяя равнодушно Искусству, долгу, сам себе, Каких уступок, малодушный, Не делал, Завтра, я тебе? А для чего все эти муки С проклятьем медленных часов?.. Иль в миге встречи нет разлуки, Иль фальши нет в эмфазе слов? |
