Вологодский поезд 30 марта 1906 Просвет Ни зноя, ни гама, ни плеска, Но роща свежа и темна, От жидкого майского блеска Все утро таится она... Не знаю, о чем так унылы, Клубяся, мне дымы твердят, И день ли то пробует силы, Иль это уж тихий закат, Где грезы несбыточно-дальней Сквозь дымы златятся следы?.. Как странно... Просвет... а печальней Сплошной и туманной гряды. Вологодский поезд Под вечер 17 мая 1906 «Ноша жизни светла и легка мне...» Lе silence est l'â me des choses. Ноша жизни светла и легка мне, И тебя н смущаю невольно; Не за бога в раздумье на камне, Мне за камень, им найденный, больно. Я жалею, что даром поблекла Позабытая в книге фиалка, Мне тумана, покрывшего стекла И слезами разнятого, жалко. И не горе безумной, а ива Пробуждает на сердце унылость, Потому что она, терпеливо Это горе качая... сломилась. Ночь на 26 ноября 1906 Лира часов Часы не свершили урока, А маятник точно уснул, Тогда распахнул я широко Футляр их – и лиру качнул. И, грубо лишенная мира, Которого столько ждала, Опять по тюрьме своей лира, Дрожа и шатаясь, пошла. Но вот уже ходит ровнее, Вот найден и прежний размах. . . . . . . . . . . . . . . О сердце! Когда, леденея, Ты смертный почувствуешь страх, Найдется ль рука, чтобы лиру В тебе так же тихо качнуть, И миру, желанному миру, Тебя, мое сердце, вернуть?.. Царское Село 7 января 1907 ЕСО[17] Я – слабый сын больного поколенья И не пойду искать альпийских роз, Ни ропот волн, ни рокот ранних гроз Мне не дадут отрадного волненья. Но милы мне на розовом стекле Алмазные и плачущие горы, Букеты роз увядших на столе И пламени вечернего узоры. Когда же сном объята голова, Читаю грез я повесть небылую, Сгоревших книг забытые слова В туманном сне я трепетно целую. «Когда, влача с тобой банальный разговор...»
Когда, влача с тобой банальный разговор Иль на прощание твою сжимая руку, Он бросит на тебя порою беглый взор, Ты в нем умеешь ли читать любовь и муку? Иль грустной повести неясные черты Не тронут никогда девической мечты?.. Иль, может быть, секрет тебе давно знаком, И ты за ним не раз следила уж тайком... И он смешил тебя, как старый, робкий заяц, Иль хуже... жалок был – тургеневский малаец С его отрезанным для службы языком. Еще лилии Когда под черными крылами Склонюсь усталой головой И молча смерть погасит пламя В моей лампаде золотой... Коль, улыбаясь жизни новой, И из земного жития Душа, порвавшая оковы, Уносит атом бытия,- Я не возьму воспоминаний, Утех любви пережитых, Ни глаз жены, ни сказок няни, Ни снов поэзии златых, Цветов мечты моей мятежной Забыв минутную красу, Одной лилеи белоснежной Я в лучший мир перенесу И аромат, и абрис нежный. «Сила господняя с нами...» «Сила господняя с нами, Снами измучен я, снами... Хуже томительной боли, Хуже, чем белые ночи, Кожу они искололи, Кости мои измололи, Выжгли без пламени очи... «Что же ты видишь, скажи мне, Ночью холодною зимней? Может быть, сердце врачуя, Муки твои облегчу я, Телу найду врачеванье». «Сила господняя с нами, Снами измучен я, снами... Ночью их сердце почуя Шепчет порой и названье, Да повторять не хочу я...» «Сила господняя с нами...» (Вариант) Сила господняя с нами, Снами измучен я, снами... Снами, где тени не вьются, Звуки не плачут, и слезы, Даже и слезы не льются, Снами, где нет даже грезы... Снами, которым названья Даже подобья не знаю, Снами, где я расставанье С жизнью порой начинаю. Печальная страна Печален из меди Наш символ венчальный, У нас и комедий Финалы печальны... Веселых соседей У нас инфернальны Косматые шубы... И только... банальны Косматых медведей От трепетных снедей Кровавые губы. вернуться Безмолвие – душа вещей. Роллина (фр.). |
