– А Иванцова ты поблизости не наблюдал?

– Этот все время в доме. Его рожа в окне так и мелькает, – ответил Ник насмешливо.

– Бог ты мой, в какую аферу мы вляпались?.. Что-то не нравится мне все это.

– Надо понаблюдать за этим типом. Я слабо представляю, что мы должны делать… И вряд ли мы сможем выяснить, на кого эти горе-сыщики работают, но хотя бы надо проследить за их телодвижениями.

– Ну что ж, идея хорошая. Только вот как тут следить, если мы Крысенышу в гостинице и так глаза намозолили?

– Давай так. Я в центре видел большой универмаг, там наверняка парики есть и все такое… Я на такси быстренько сгоняю, куплю все, что надо, а ты покарауль Крысеныша. Он отсюда еще долго не уйдет.

– Договорились. Только оставь мне номер своего мобильника, а то я не горю желанием разыскивать тебя по всему городу.

Они обменялись телефонами, Ник пообещал вернуться как можно скорее и умчался к стоянке такси. Серафима запоздало представила, что он может купить, но догонять было уже поздно. Ладно, придется щеголять в дурацком парике. Все лучше, чем быть узнанной.

Крысеныш шлялся туда-сюда по улице, его гавайские шорты так и мелькали, словно оперение жар-птицы. Серафима выждала, пока он не отойдет подальше, закурила сигарету и выбралась из зарослей колючки. Ее интересовал торговец фруктами, а точнее, информация, которую можно попытаться из него вытянуть.

Искомый дяденька меланхолично лузгал семечки, сидя на перевернутом деревянном ящике. К вечеру фрукты уже изрядно запылились, поплыли на жаре и выглядели совсем не так свежо и аппетитно, как утром. Возможно, именно поэтому покупателей поблизости не наблюдалось.

Серафима танцующей походкой подошла к нему и попросила полкило черешни. Дядька оживился при виде молодой и даже почти красивой покупательницы, и разговорить его труда не составило.

– Блондин? Это который? А, москвич? – Мужик обреченно покачал головой. – Странный тип, ему бы с солнцем поосторожнее. А то, кажется, перегрелся. На море не ходит, в крепость не ходит, только по этой улице гуляет да фрукты жрет.

– Он что, постоянный покупатель? – уточнила Серафима.

– А то! Одной черешни уже вагон съел. Покупает, моет. – Мужик махнул рукой в сторону колонки. – И лопает. Со мной вот разговаривает. Байки московские рассказывает. Про Ксюшу Собчак рассказывает, про Киркорова.

Серафима чуть не рассмеялась в голос. Все ясно: парню надо как-то маскироваться, вот он и делает вид, будто прогуливается. А с торговцем болтает, чтобы не торчать как столб в чистом поле, вызывая законные подозрения.

– Простите, можно килограмм клубники? – раздался сзади знакомый голос.

Серафима оглянулась. Алла приветливо улыбалась ей и рылась в сумке в поисках кошелька.

– Как дочка? – поинтересовался торговец.

– Спасибо, все нормально. И еще черешни, пожалуйста.

Пользуясь тем, что они заспорили о цене на ягоды, Серафима на цыпочках отошла и вернулась в заросли колючек, ставших уже почти родными.

Ник примчался очень быстро, буквально через полчаса. Наверное, всю дорогу подгонял таксиста. При виде того, что он купил, у Серафимы глаза на лоб полезли.

– Это что? – прошептала она, не зная, смеяться или плакать. Из пакета ей в руки выпало нечто кудрявое, огненно-рыжее, больше всего напоминающее скальп Аллы Пугачевой. – Где ты это нашел?

– В универмаге. А что такое? Тебе не нравится? В таком парике тебя ни одна собака не узнает!

– Не сомневаюсь. – Она уже еле сдерживала смех. – Но боюсь, с такой шевелюрой я не смогу спокойно пройти по улице. На меня будут глазеть. Крысеныш непременно запомнит даму с такой экстравагантной прической, которая к тому же (дама, не прическа) ошивается за ним по всему городу.

– Там ничего другого не было. Парик с черными волосами до пояса я не считаю. Ты же не цыганка какая-нибудь!

– Ох, чудо в перьях. Ладно, пусть так. Выставлю себя на посмешище. А что еще ты купил?

Жестом фокусника Ник извлек из пакета две пары стрекозиных солнечных очков, которые должны закрывать лицо почти до самого подбородка, ковбойский «стетсон» и какой-то пестренький балахон.

– А это для кого?

– Для тебя, конечно. – Ник помахал у нее перед носом цветастой тряпкой, при ближайшем рассмотрении оказавшейся пляжным платьем. – А я надену шляпу, солнечные очки, и Крыс меня вовек не узнает.

– Кажется, мне суждено помереть от смеха! Парочка клоунов, честное слово! – Серафима уже нервно хихикала.

Маскироваться они решили в туалете близлежащего кафе. Ник сел за столик, заказал минералку, а Серафима отправилась переодеваться. В тесной и узкой кабинке она натянула пляжный балахон прямо поверх своей одежды: он был как минимум на два размера больше, чем нужно. Потом настала очередь парика и темных очков. Ощущая себя героиней детективного романа, Серафима толкнула дверь кабинки и почти бегом кинулась к зеркалу. Существо по ту сторону ничем не напоминало ее саму, так что задачу можно было считать выполненной.

Давясь смехом, Серафима вышла из туалета и плюхнулась за столик рядом с Ником. Тот недоуменно посмотрел на нее, а потом расплылся в улыбке:

– Слушай, тебя не узнать!

– Теперь твоя очередь. Бегом переодевайся, а то Крысеныш куда-нибудь умотает, и все будет напрасно.

Ловким движением Ник напялил на голову шляпу и темные очки. Выглядел он в точности как герой какого-нибудь ковбойского фильма, не хватало только револьверов за поясом джинсов.

– Даже если Крысеныш нас и не узнает, то глаза мы ему точно намозолим. Не мог взять что-то более нейтральное?

– На ошибках учатся. Все, хватит болтать, идем!

Их подопечный по-прежнему ошивался возле особняка. Серафима с облегчением выдохнула, увидев мелькающие между деревьями гавайские шорты:

– Прекрасно, он здесь. Но что дальше? Будем торчать в этих кустах? А вдруг он собирается прогуливаться до ночи?

– Плана действий у меня нет, – признался Ник. – Главное – понять, не собирается ли он проникнуть в дом.

– Я тебе уже сказала, что не собирается. Он выглядит скорее как сторож, охраняющий территорию. Иванцов занимается тем же. Знаешь, мне это напоминает затишье перед бурей.

– Объясни!

– Вот смотри: их действия совершенно бесполезны. Если уж караулить, так круглые сутки, глядя в оба, иначе затея не имеет смысла. Мы с тобой с легкостью проникли в дом, и никто не спохватился, значит, наблюдение ведется спустя рукава. Я думаю, что главное еще впереди. По крайней мере эти сонные соглядатаи еще себя проявят.

– Знать бы еще когда…

– Да, а ты врачу звонил?

– Не берет трубку, – вздохнул Ник. – Попробуем попозже.

– Ты нашел поблизости автомат?

– Я снова ходил звонить в то кафе, где мы были утром.

– Все же интересно, что там, в записке, – задумчиво сказала Серафима и перевела взгляд на Крысеныша, разгуливающего по пыльной дороге.

Заметно было, что он очень устал. Солнце беспощадно жарило весь день, и вид у парня был обалдевший. На минуту Серафима его даже пожалела. Слоняться целый день по улице, наблюдая за прохожими и не имея возможности никуда отлучиться…

Словно прочитав ее мысли, блондинистый Крысеныш вдруг сделал какое-то странное движение рукой, словно отгоняя злых духов, взглянул на часы, болтающиеся на запястье, и решительно зашагал в сторону спуска к морю.

Ник подскочил на месте и придержал готовую свалиться шляпу.

– Он уходит! Идем же за ним!

Серафима щелчком отбросила сигарету, которую только-только выудила из полупустой пачки, и бросилась следом за Ником. Вместе они представляли весьма комичную парочку, и давешний торговец фруктами воззрился на них с немалым удивлением.

«Я бы тоже удивилась, – сказала себе Серафима, ковыляя по гравию, – если бы у меня перед носом из кустов выскочили ковбой и копия молодой Пугачевой… Черт бы побрал местные дороги!..»

Крысеныш быстрым шагом направлялся к спуску. Он не оглядывался, не проверял наличие слежки. Казалось, простой турист спешит к морю. Обычное дело.