Менты уже вошли в холл, разговоры за столиками тут же смолкли. Администраторша выскочила навстречу, захлопотала, засуетилась, повелительно махнула рукой в сторону кухни:

– Девочки, быстренько обед для гостей. У нас сегодня рыбка жареная, попробуете?

Рыбка посетителей не заинтересовала, видимо, они уже были осведомлены о качестве здешней кухни. Двое ментов пошли на кухню – то ли персонал опрашивать, то ли в поисках чего-то повкуснее рыбы.

А толстяк, утирающий лоб, заговорил с администраторшей, и та повела его к дверям, ведущим к лестнице. Нет, нельзя было упускать такой шанс!

Придав лицу независимое выражение, Серафима пересекла холл, увидела сквозь стеклянные двери, что администраторша и мент шепчутся возле того самого злополучного окна, и моментально приняла решение. Толкнула двери, прошествовала мимо парочки, как будто к лестнице, но в последний момент затормозила и на цыпочках прокралась к туалету. Тому самому, в котором пряталась вчера ночью, заслышав шаги сторожа.

Кажется, она обречена вечно прятаться в этом сортире для персонала!

Дверь, к счастью, оказалась незапертой. Серафима облегченно вздохнула и заскочила в темную комнатку. Отсюда был прекрасно слышен громкий свистящий шепот, и журналистка приникла ухом к замочной скважине.

– …удалось выяснить, что он к убийству непричастен, – пробубнил мент.

– Но он так внезапно съехал и поселился совсем рядом! Я считаю, это очень подозрительно.

Ага, тетка тоже заподозрила Иванцова! Это интересно!

– Он все объяснил. К нему скоро приезжает девушка, вот он и снял дом, чтобы им было удобнее. Номер, говорит, совсем маленький был, неудобный.

– Подумаешь, какие мы нежные! – обиженно просвистела администраторша. – Но что ему стоило соврать?

– У него алиби на этот вечер. Они пьянствовали с Бузукиным, новоселье отмечали.

– Алкаш! – презрительно бросила администраторша. – Но кто тогда убил? Ты смотри, неприятностей нам не надо, пусть это будет кто-то посторонний. А то народ разбежится.

– Можно подумать, я сам решаю, кто убийца!

– А то нет! Ваня, не смеши меня! Найди какого-нибудь бомжа и повесь на него это убийство.

– Поучи, поучи меня работать. Сказано тебе: найдем преступника. А не найдем, так тебе какая разница?

– Мне – большая, – буркнула тетка. – Если гостиница разорится, я работу потеряю. Так что, точно Иванцов невиновен?

– Говорю же, у него алиби.

– Побольше верь алкашам! У его собутыльников небось в глазах двоится, а то и троится.

– Блин, да все мы проверили, он пил с Бузукиным, потом вернулся домой – соседи видели свет в окнах, – взял бутылку вина. Якобы не мог пить бузукинский самогон, чистый спирт, говорит! И вернулся, его люди видели. Так что с ним все чисто.

Серафима напряженно прислушивалась к разговору, но вдруг совсем рядом что-то зазвенело, как будто кто-то задел ногой пустое металлическое ведро. Шепот тут же стих, и в замочную скважину девушка увидела, что администраторша и мент уходят из коридорчика.

Черт возьми, неужели это она что-то зацепила? Но Серафима могла бы поклясться, что сидела неподвижно, боясь не то что пошевелиться, но даже вздохнуть лишний раз!

Темнота в углу вдруг пошевелилась и вздохнула. Серафима обмерла. Ладони стали влажными, в спине похолодело.

– Кто здесь? – спросила она, но горло перехватило, и получился невразумительный тоненький писк.

Она нащупала дверную ручку и приготовилась бежать, но услышала в коридоре голоса. Администраторша выговаривала горничной за неубранный люкс, мент монотонно бубнил, кажется, разговаривал по мобильному телефону.

– Тут кто-то есть? – снова прошептала Серафима, решив обороняться до последнего. Она пошарила по стене, почувствовала под ладонями дверцы стенного шкафа и нашла на полке большой секатор. Так-то лучше!

В углу туалета кто-то стоял. Глаза Серафимы уже привыкли к темноте, и она увидела очертания человеческой фигуры, вжавшейся в стену. С минуту она и человек в углу молча выжидали. Никакой угрозы от него пока не исходило, и, кажется, испугался он ничуть не меньше, чем журналистка.

Серафима вдруг представила, что человек смирно сидел в туалете, никому не мешал, делал свои дела, а она вдруг ворвалась в комнату и принялась подслушивать чужую беседу в коридоре. Ясно, что этот тип перепугался до смерти!

Она даже хихикнула, представив сцену в красках, но потом решила, что версия – бредовее некуда. Человек для начала бы заперся и к тому же не сидел бы в темноте.

– Ну так кто здесь? – спросила она, но уже не испуганно, а скорее раздраженно.

– Я, – ответила темнота мужским шепотом.

– «Я» – бывают разные, – проинформировала его Серафима, вспомнив любимый мультфильм. – Вы что тут делаете? И почему в темноте?

– А вы кто такая?

М-да, крайне содержательный разговор!

– Я сейчас включу свет, – пригрозила она. – А еще у меня секатор, так что не делайте глупостей.

– Больно надо! – хмыкнул невидимый парень. – И секатор можете положить на место, я неопасный.

– Так что вы тут делаете?!

– Кажется, то же, что и вы. Подслушиваю.

Не сдержавшись, Серафима фыркнула: уж очень комичной была ситуация. Следовало немедленно вытащить этого типа на свет и разобраться, что к чему.

Она глянула в замочную скважину, никого поблизости не увидела, высунула руку и пошарила по стене в поисках выключателя. Наконец вожделенная кнопка нашлась, свет залил крошечную комнатку, и Серафима от неожиданности ойкнула.

Перед ней стоял голубоглазый красавчик брюнет, ожившая мечта ее жизни.

Никогда еще Серафима не чувствовала себя столь глупо. Красавчик стоял в углу за унитазом и был явно смущен. В руках он держал швабру, вероятно, рассчитывая обороняться ею от незваного гостя.

Сообразив, что со шваброй в руках он выглядит совершенно по-идиотски, голубоглазый вылез из угла, опять зацепив ногой ведро.

– Не могли сидеть потише? – упрекнула его Серафима. – А если бы кто-то услышал?

– Я нечаянно. Дурацкое ведро стоит тут совершенно не к месту!

– Никто не предполагал, что туалет станут использовать как место для подслушивания. – Серафима опять нервно хихикнула.

– Да, может, расскажете, какого черта вам понадобилось слушать чужие разговоры?

– Жажду услышать то же самое и от вас, – парировала она. – Кстати, могли бы следить за лицом, ваш интерес к убийству и расследованию я заметила еще утром.

– Ага, можно подумать, это не вы околачивались возле стойки, пытаясь подслушать, о чем толкуют милиционер и эта противная баба за конторкой!

Серафима подняла руку, призывая остановиться, пока спор не зашел слишком далеко.

– Вам не кажется, что здесь не лучшее место для выяснения отношений? В любой момент может войти кто-то из персонала, и тогда нам придется с ними объясняться.

– В случае чего притворимся, что страсть застигла нас врасплох, – сказал красавчик, оценивающе глянув на Серафиму. – И мы романтически уединились в первом попавшемся месте.

– Никто не поверит, – буркнула она себе под нос.

Кажется, шансы на завоевание благосклонности красавчика стремительно приближаются к нулю. Кроме того, что она выглядит как лахудра в дурацкой потрепанной футболочке, покрасневшая от волнения, с куцым хвостом на затылке, так еще и умудрилась попасть в такую нелепую ситуацию! В туалете, Господи, какой кошмар!

Ну что за невезение!

Впрочем, о своей горькой доле она может посокрушаться потом, чуть позже. Сейчас надо покинуть опасную территорию незамеченными и непременно попытаться выведать у парня все о его странном интересе к убийству Рощина.

Профессионализм взял верх над личными переживаниями, и журналистка деловито велела:

– Значит, так, сейчас выходим, только осторожно, чтобы никому не попасться на глаза. И идем ко мне в номер.

– Зачем? – искренне заинтересовался красавчик.

– За шкафом! – рявкнула она, но спохватилась и перешла на шепот. – Вы же не хотите разговаривать в холле, при всех? На улице тоже могут подслушать.