— У меня были схожие подозрения. Но услышав ваше мнение… Теперь я просто уверен! — это открытие являлось крайне неприятным для Мак Рейнолдса, хотя назвать его оригинальным он не мог. И всё же… Получив из уст Казанцева подтверждение своим опасениям, незнакомая тяжесть навалилась на плечи Алека. Может быть потому, что у него остался всего один шанс… И этим шансом был человек, сидящий перед ним. Мак Рейнолдс опустился на корточки рядом со своим сидящим на стуле собеседником. Откровенно говоря, ему более всего хотелось плюхнуться на пол и вытянуть ноги, но так было неудобно разговаривать. В остальном же дипломатический этикет не играл сейчас никакой роли.

— Послушайте! — неожиданно для себя Алек перешел на сдавленный шепот — неужели вы согласны участвовать в этом дерьме?

— Не хочется — Казанцев пожал плечами. Опровергать определение „дерьмо“ почему-то не было желания.

— Вы видите какой-нибудь выход? Помимо соучастия в убийстве или уступке террористам?

Казанцев покачал головой — Нет.

Всё. Время пришло. Мак Рейнолдс понял, настал самый удачный момент бросить карты на стол. Он смотрел в лицо собеседнику, стараясь уловить каждый нюанс его реакции. Если он откажется — из трусости или иных оснований — что ж, действительно попытаться добиться желаемого силой? В кои веки Вашингтон не против, но это же невозможно! Невозможно! Поэтому всё, действительно всё зависит сейчас от этого человека! Пусть он не решается сам проявить инициативу, но от этого Мак Рейнолдс может его избавить.

— Сергей… — Алек назвал собеседника по имени и хотел надеяться, что не ошибся в выборе тактики — мы должны спасти людей. Мы должны выдать картины!

— Вы понимаете, чем мне это грозит? Или Вы считаете, что я камикадзе, жаждущий умереть за других?

— Штаты будут держать дело на контроле и не позволят превратить вас в козла отпущения, я обещаю! Если хотите, то получите убежище для вас и вашей семьи и вам не зададут ни одного вопроса о русских секретах! Это не будет предательством! — торопливо, комкая испанские слова бормотал Мак Рейнолдс.

Всё. Сейчас должно всё решиться.

Казанцев смерил его долгим взглядом.

„И что же вы потеряли в этом паршивом „Боинге“? Уж во всяком случае, не одного сенатора! Впрочем, плевать…“

— Обещайте мне, что Штаты задействуют все средства для возвращения картин. Мне нужно ваше слово не для объяснений в Москве, а для успокоения собственной совести.

— Я гарантирую вам! — в душе Мак Рейнолдс понимал, что это обещание он может сдержать только в отношении себя самого, но времени вдаваться в подробности не было. Правительство США наделило его многими полномочиями и он пользовался ими. „Пусть Вашингтон только не сдержит слова потом!“

— Что ж, тогда поторопимся. А в Америку — произнес Казанцев насмешливо — я не поеду.

Он протянул Алеку руку и тот пожал её с такой благодарностью, которой не испытывал уже очень давно. И в этот самый момент в приемной появился Моргунов.

— Господа, ваше время истекло. Сейчас мы отправимся с за картинами, хотите вы того или нет — ствол его пистолета был направлен Казанцеву в живот.

— Уберите игрушку — устало оборвал его 2 секретарь — мы выдаем картины. По настоянию Соединенных Штатов и под их гарантии.

Любые гарантии были Моргунову сейчас безразличны. Новость так ошеломила его, что он даже не сразу понял реальность происходящего.

— Немедленно? — рука с пистолетом дрогнула и чуть опустилась.

— Как я понял, у нас осталось мало времени…

— Верно! — постепенно террорист обретал былую самоуверенность- Так… — он встряхнул головой, словно приводя себя в чувство — поедем на моей машине.

— Сегодня сокращенный день, выставка скоро закроется. Это нам на руку — заметил Казанцев, обращаясь к Алеку. На Моргунова он намеренно не смотрел, этот человек вызывал у него отвращение и он не считал нужным его скрывать.

— Анатолий Юрьевич, вы едете с нами, без вашего авторитета мы не обойдемся!

Решение было принято. Причем решение верное и это возвратило 2 секретарю его обычную активность и деловой стиль поведения. Чем бы выдача картин лично ему не грозила. Ещё никогда он так отчетливо не понимал, что чистая совесть оставляет в душе гораздо более приятное ощущение, чем исполненный приказ.

Али Хасан ворвался в холл с перекошенным лицом, на котором отсутствовала и тень привычного вежливого и располагающего выражения. Рогов отставил стакан и поднялся:

— Пора ехать, господин Хасан, мы ведь не знаем точное время прибытия самолета с картинами.

— Пора! — Хасан сжал кулаки — но придется подождать, ещё минимум полчаса!

— Что случилось? — Рогов вновь почувствовал, как противные капли пота начинают стекать по спине.

— Самому гнусному из всех здешних американских журналистов срочно потребовалось от меня интервью!

— Вы что, не можете ему отказать? — несмотря на страх, Рогов чуть не рассмеялся.

— Я же сказал „самый гнусный“. Он связан с ЦРУ и очевидно явится сюда не просто так — у хозяина дома были неплохие источники информации — Одну неприятную для меня вещь он уже упомянул.

— Это не может иметь отношения…

— К нашему делу? Нет. А если да, то утечка информации произошла у вас и вы за это дорого заплатите! — Хасан, угрожающе прищурившись, приблизился к собеседнику.

— У нас всё чисто, господин Хасан, уверяю вас! — Рогов отшатнулся, не отрывая глаз от побелевших костяшек на кулаках араба.

— Хочется верить. Хотя вы целый день торчите в моем доме и вряд ли можете это знать. Во всяком случае, через десять минут он будет здесь. Но так или иначе, ничего хорошего от его визита я не жду — Хасан сунул руки в карманы и задумчиво посмотрел в потолок — неужели они решили взяться за старое? — пробормотал он едва слышно себе под нос.

Рогов сделал вид, что не расслышал замечание, но на самом деле оно его обрадовало и успокоило. То, что за Хасаном водятся грешки, он не сомневался, однако какое всё это имело значение? Важен только успех операции и… собственная безопасность. Подрагивающей рукой Иван налил себе ещё „Мартини“, добавив в него только лед. „Силы небесные, когда же всё кончится?“

Хасан открыл встроенный шкаф и достал из него несколько папок. Быстро просмотрев их содержимое, он вынул несколько листков и вложил их в прозрачную целлофановую оболочку. Закрыв дверцу на ключ, араб повернулся к Рогову:

— Вы подождете здесь, а я приму дорогого гостя в кабинете. Постараюсь освободиться от него как можно скорее. Будьте готовы, затем мы сразу выезжаем к посадочной площадке, подготовить джип я уже распорядился.

— Хорошо, господин Хасан.

Рогов попытался заставить себя расслабиться. Если разобраться, реального повода для беспокойства не было, а волнение… Ну не каждый ведь день становишься на много миллионов богаче! Какие там беседы может вести хозяин дома с цэрэушным журналистом, Ивана волновало мало. Через несколько дней он покинет эту раскаленную солнцем страну с тем, чтобы никогда более не увидеть ни её, ни Хасана, ничего из прошлой жизни. Прошлые мысли о том, что можно тихо выйти в отставку к нему более не приходили. Зачем дергаться и нервничать, с такими-то деньгами? Да подь оно всё прахом! Рогов вышел на террасу и облокотившись на перила, приготовился ждать.