В глазах директора появились зачатки понимания и неподдельный интерес. Это заметно приободрило его собеседника.

— Он должен быть чрезвычайно богатым человеком — раз — начальник отдела оттопырил указательный палец на левой руке — рьяным коллекционером — два, — за указательным пальцем последовал средний — не гнушаться преступных средств достижения своих интересов — три, и иметь в данный момент надежную связь с Испанией — четыре. Это значительно сокращает круг возможных подозреваемых, так что если покопаться в картотеке…

— На это у нас нет времени — перебил его директор — но Мак Рейнолдс нам придется очень кстати. Что касается международного терроризма, он сам ходячяя картотека. Так что оповестите его немедленно — директор что-то быстро записал на лежащем перед ним листке бумаги — а я уведомлю русских. Полагаю, что на наше предложение о сотрудничестве им нечего будет возразить.

— Должны быть только рады. Их собственную компетентность в этой области я оцениваю довольно низко. Наши шансы невелики в любом случае, но по крайней мере никто не сможет упрекнуть нас в безделье — вставая, с улыбкой заметил начальник отдела.

Такие упреки ЦРУ в последнее время слышало часто.

— И последнее, сэр. Я полагаю, что русские не должны ничего узнать о деталях нашего собственного расследования, в противном случае…

— Я понимаю Вашу мысль — перебил его директор — поскольку сам дорожу нашими источниками информации. Русские никогда до них не доберутся.

Начальник отдела зарубежных операций удовлетворенно улыбнулся.

Тишина в кабинете второго секретаря посольства постепенно становилась невыносимой. Обе стороны из тактических соображений выжидали, мобилизуя силы и собирая аргументы. Но эта тишина ни у кого не ассоциировалась со спокойствием, напоминая скорее затишье перед бурей. Кабинет потонул в сизом табачном дыме, с наплывом которого кондиционер справиться не мог. Лукин, брезгливо поморщившись, приоткрыл фрамугу окна. Уличный шум стал заметно слышнее и к тайному удивлению всех присутствующих, он несколько ослабил царящее напряжение. В конечном итоге время работало против всех и от дальнейшего промедления никто ничего хорошего не ожидал. Сейчас все находящиеся в кабинете примерно одинаково ненавидели царящую в верхах бюрократию, столь замедлявшую процесс принятия даже самых неотложных решений.

„Вот грохнется „Боинг“, создадут комиссию по расследованию, зачитают в Думе доклад, отправят человек десять в отставку. Меня в первую очередь и это ещё не конец“ — с невеселой усмешкой подумал Казанцев. Однако последний факт взволновал его мало, слишком велик был общий стресс от происходящего. Он с тоской посмотрел на телефон. Молчит, зараза. А время идет… Большие настенные часы невидимым магнитом притягивали взгляд 2 секретаря посольства. Он пытался сопротивляться, но это плохо удавалось. Особой злости к сидящему перед ним человеку Сегрей Иванович пока не испытывал. Этот шантажист есть часть его работы, и только. Часть в высшей степени сложной и вредной работы…

Моргунов тоже чувствовал себя беспокойно, но на то были иные причины. В отличии от своего противника, он не обладал профессиональной подготовкой для поведения в подобных ситуациях и начал ощущать себя скверно. Прерывать операцию он не собирался, нет. И не только потому, что это создаст для его жизни непосредственную угрозу. Идти на уступки немыслимо. Даже если удастся выжить, что маловероятно, от такого удара он всё-равно не оправится и на ноги уже никогда не встанет. На этот кон Моргунов поставил всё и не жалел. Кроме победы не существовало ничего. Вообще ничего. Вряд ли посольские заинтересованы в том, чтобы выдать его испанской полиции, к чему им такая огласка? Наверняка предпочтут его скрутить, вытянуть все сведения и тихонько шлепнуть. Уютный подвальчик для таких целей у них обязательно присутствует. Дешево он им не дастся, однако общего исхода сей факт не меняет. Но почему молчит Москва? И какие она даст указания этому типу? И всё ли получилось у Хорева? Вдруг?.. Моргунов на миг представил себе весь идиотизм своей ситуации, не начни летчик операцию. От таких мыслей хотелось на мгновенье истерично засмеяться, а в целом становилось тошно, потому Василий Петрович гнал их от себя.

Всей сложности политических перепитий вокруг его плана Моргунов не знал, но жалеть здесь было не о чем. В противном случае волнение, которое он испытывал сейчас, вполне могло бы перерасти в панику. Пистолет под левой полой пиджака, радиотелефон под правой. И чем же придется воспользоваться в первую очередь?

Часы на стене кабинета невыносимо громко тикали своим старомодным механическим естеством, прохаживаясь по и без того напряженным нервам Казанцева. „Если я останусь в этом кабинете после того, как всё кончится, выброшу долой“ — пообещал он себе.

С приближением солнца к зениту день становился всё более жарким. Горячий воздух проникал внутрь сквозь открытое окно и Сергей Иванович с неприязнью чувствовал, как первые капли пота скапливаются на лбу. Казанцев привстал, снимая пиджак, и вновь взялся за коробку своих папирос. Она была пуста и он вопросительно посмотрел на Моргунова. Тот понял и протянул ему пачку своих сигарет. Несмотря на жару, губы у Моргунова были бледные и от внимания 2 секретаря это не ускользнуло. „Воровать картины тебе не мед с пасеки таскать“ — с издевкой подумал он, прикуривая. От сознания того, что тяжесть ситуации ложится не только на него, но и на того, кто затеял весь бардак, стало немного легче. „Детская мстительность, но помогает“ — проконстатировал он себе.

И в этот момент зазвонил телефон.

Вздрогнув от неожиданности, хоть и долгожданной, Казанцев чуть не выронил из рук сигарету. Ругнув себя и дождавшись второго зуммера, он снял трубку.

— Казанцев.

— На связи полковник Амосов, секретариат ФСБ.

То, что полковник Валерий Амосов представляет не просто секретариат ФСБ, но лично её Председателя, оставалось для Сергея Ивановича неизвестным. Но если бы он и был осведомлен, вряд ли это улучшило бы его настроение, исходя из того, что предстояло услышать.

— Слушаю, товарищ полковник! — по чину Казанцев своему абоненту не уступал, однако занимаемая должность много важнее самого звания. А то, что полковник пользовался влиянием, сомнений не вызывало. Иначе бы не он сюда звонил…

— Вы имеете сейчас непосредственный контакт с террористом?

— Так точно! — ответил Казанцев, покосившись на своего противника, который выглядел сейчас много бодрее, чем ещё несколько минут назад. И для него этот звонок был долгожданным…

Прихватив трубку беспроволочного телефона, Сергей Иванович вышел в приемную, где сейчас никого не было и плотно прикрыл за собой дверь, не давая Моргунову возможности догадаться о распоряжениях Москвы. Тот не возражал.

„В конце-концов, заложники не моя часть операции!“

— Угроза подтвердилась — заявил полковник и у 2 секретаря перехватило дух, хотя ничего иного он по сути и не ожидал — положение полностью соответствует данным террориста.

— Какие будут приказания?

— Подождите с приказаниями. — „Очевидно, и у них там большой переполох“, отметил про себя 2 секретарь — Выслушайте оперативную обстановку. По нашим данным на борту рейса находится высокопоставленный американский политик. Как вы понимаете, это усложняет дело, придавая ему… ммм… особую политическую окраску. Американцев мы проинформировали и они высказали большую заинтересованность, желая непосредственно быть в курсе событий. Учитывая то, что исход его неизвестен, отстранять их нет никакого смысла. Впрочем подробности мы им не сообщали, так что касательно своего соотечественника на борту они могут быть в курсе, а могут и не быть… Но как бы то ни было, ваш — полковник хмыкнул — американский коллега в Мадриде должен быть подключен к работе. Имя Алека Мак Рейнолдса вам, конечно, известно?

— Так точно!