Борьба началась в суде. Руководитель «Красных рубашек» генерал Мэтью Батлер потребовал, чтобы милицейское отделение, наводящее ужас на жителей Хэмбурга, было распущено. Черный судья отказал ему в иске. Сам он возглавлял официальную милицию штата, и в его правление был дан законный статус «Вечнозеленым дубам».

Восьмого июля, паля из пистолетов в воздух и издавая повстанческий вопль, в город ворвался отряд «Красных рубашек». С собой они везли малокалиберную пушку. Окна завода выплюнули огонь, и один из атакующих упал. Вслед за этим развязалась битва, которую северные газеты назвали «хэмбургской резней». Завод почти сравняли с землей, шестеро черных погибли в бою, остальных убили после того, как они сдались.

Губернатор Дэниел Чемберлен обратился с жалобой к президенту Гранту, и тот немедленно направил в штат федеральные войска. Прежде чем они прибыли, собрания «возмущенных негров» раструбили новость о резне по всему штату. В Чарлстоне сборище состоялось в Маркет-холл. Оратором был папаша Каин.

Осведомители, входившие в Объединенную лигу, предупредили своих белых хозяев, и чарлстонцы приняли необходимые меры.

– Слава Богу, – с жаром говорил Пинкни, – кампания «Красных рубашек» переместилась в Колумбию. Стюарт ищет папашу Каина. Что такое Хэмбург в сравнении с тем, что мог бы здесь натворить Стюарт.

Легковооруженные драгуны и прочие ветераны, члены Клуба винтовок, выйдя из прилегающих улиц, окружили Маркет-холл, пока митинг набирал силу. Через открытые окна доносился голос папаши Каина и крепнущие выкрики его слушателей. Это продолжалось более двух часов. От слов оратора мороз пробегал по коже.

– В штатах более восьмидесяти тысяч черных мужчин, которые могут держать в руках винчестер, и двести тысяч черных женщин, способных зажечь факел и взять в руки нож.

Толпа взревела, двери распахнулись, и возбужденные негры вырвались на площадку высокого портика Маркет-холла. Увидев внизу пятьсот вооруженных белых, они остановились. Тихо спустившись по ступенькам, люди рассеялись. Папаша Каин улизнул через заднюю дверь.

Наконец командир драгунов нарушил молчание:

– Где они набрали столько женщин, удивляюсь. Слава Богу, они не имеют права голосовать, Хэмптону не придется об этом молиться. Выпьем за неравноправие, джентльмены. – Он вытащил фляжку.

Политические новости не достигали острова. В доме даже ежедневную газету не получали. Поначалу Лиззи раздражало присутствие Энсонов. Эндрю-старший был ей неприятен. Годы неподвижности превратили молодого красивого офицера в гору дряблой плоти; постоянное погружение в депрессию сопровождалось неудержимым пьянством, и тучность возрастала за счет обрюзглости, водянистого набухания тканей. Он напоминал Лиззи огромную белую жабу. Жировые складки свисали с подлокотников кресла, и, прежде чем что-нибудь сказать, он раздувал щеки. Тринадцатилетний Эндрю был еще слишком юн, чтобы с ним считалась шестнадцатилетняя девушка – почти взрослая леди. Но он был уже слишком взрослым, чтобы для него держали няньку. Люси давно уже вменила в обязанности Эстелл работу по дому, но служанка тем не менее считала необходимым присматривать за мальчиком, что раздражало Лиззи чуть ли не сильней, чем самого Эндрю.

– Кушай овощи… Надень шляпу… Не заходи глубоко в воду…

Младший Эндрю прилагал все усилия, чтобы не попадаться на глаза Эстелл. Лиззи не презирала его за это, но ее мучила зависть. Мальчикам предоставляют столько свободы! Они могут ездить на задке повозки со льдом и делать шарики из кусочков льда и пропитанного вишневым сиропом сахара, которые всегда при себе у возницы. Они могут совершенно одни путешествовать в наемной карете на другой конец острова. Если же у них не хватит денег на обратный путь, они возвращаются в повозках с овощами, питьевой водой в бутылках или морской снедью, которые объезжают остров каждое утро. Но самое лучшее – они могут купаться сколько влезет, нимало не заботясь о веснушках.

Лиззи могла купаться только рано утром или далеко за полдень. Она готовилась к своему дебюту.

– Прости меня, золотко, – говорила Люси, – но даже если ты изведешь целую бутыль пахты, веснушки не сойдут и к январю. Прошедшее лето не уйдет, пока не закончится весна. Если хочешь быть красивой, необходимо терпеть.

Лиззи согласилась, что это лучше всего. Все ее мечты теперь были сосредоточены на очаровательном принце, который встретится ей на балу и влюбится с первого взгляда.

– Так ведь иногда бывает, правда, кузина Люси?

– Да, дорогая, правда. – Голос Люси звучал странно, и Лиззи задумывалась.

– Расскажи мне опять про бал, пожалуйста, еще разочек.

– Хорошо. Пинкни наймет карету…

– С захлопывающейся дверцей.

– Да. Она издает особый резкий звук – когда швейцар захлопывает ее за тобой, все сразу понимают, что прибыло некое важное лицо. От каретного навеса до портика натянут полосатое полотно на случай дождя и постелят холщовую дорожку, очень широкую, через тротуар и по ступеням прямо к двери, чтобы юбки не запачкались в пыли.

– А юбка будет белая.

– О да, белейшая из белых. И перчатки тоже белые. В этом году все девушки будут в новых перчатках. Распорядители подарят их каждой от Общества на Рождество, чтобы никто не был в обиде.

– Да ну их, эти перчатки! Расскажи о танцевальных карточках.

Люси улыбнулась:

– Лиззи, я обещаю, что не забуду. Я прослежу, чтобы мистер Джошуа внес в твою танцевальную карточку всех самых высоких джентльменов.

– Только не Джона Купера, или я умру. Тьфу ты! Легок на помине.

Преданный Джон проводил летние каникулы дома. Он изобрел блестящий способ видеться с Лиззи каждый день. Отправляясь купаться, он брал с собой младшего Эндрю, для чего всякий раз заходил за мальчиком и приводил его домой. Люси была очень довольна. Отлив порой был стремителен, а ее сын мало знаком с океаном. Жалобы Лиззи на докучавшего ей Джона не встречали сочувствия Люси.

– Ты обращаешься с ним ужасно, Лиззи. Это надо прекратить. Ты привыкла руководить мужчинами. Пинкни и Тень находят это забавным, но джентльменам, которых ты встречаешь вне дома, это вряд ли понравится. Они ожидают от девушек определенного поведения, которому тебе следует научиться. Я бы давно тебя научила, если бы ты не была так упряма и слушалась меня. Попрактикуйся на Джоне. Когда он поднимется на веранду, сделай вид, что удивлена, и скажи: «Ах, Джон Купер! Рада видеть вас».

– Это глупо. Я вовсе не удивлена, и что тут радостного, не понимаю.

– Чепуха. И улыбнись, когда будешь говорить.

– Тьфу, проклятье. О Господи, кузина Люси, взгляните! Да это Джон Купер. Рада видеть вас.

Бедняга Джон от неожиданности споткнулся и больно ушиб ногу.

Стюарт яростно выругался, узнав, что папаша Каин был в Чарлстоне. Он вновь упустил своего врага.

– Скользок, как сырое яйцо, черный выблядок. Но я настигну его.

– Поосторожней в выражениях, Трэдд. Это мое больное место. – Алекс Уэнтворт рассмеялся в ответ на досаду Стюарта.

– Господи Иисусе, Алекс! Прости, я совсем забыл.

– Да что ты, я шучу. Не придавай значения. Пойдем выпьем, заодно подслушаем, что говорят республиканцы.

Два старых друга случайно встретились на улице в Колумбии. Мать Алекса отправила его к своим родителям сразу же после того, как в Чарлстоне разразился скандал, вызванный новостью об отцовстве папаши Каина. Алекс и Стюарт не виделись более восьми лет. Алексу, как и Стюарту, было сейчас двадцать три года, и он считал себя пламенным демократом. Он совсем недавно женился на уроженке Колумбии, но большую часть времени проводил в отряде «Красных рубашек», а не с молодой женой и партнерами по страховой компании, принадлежавшей его дядюшке. Стюарт был в чине лейтенанта, Алекс уже получил звание капитана. Он продолжал оставаться лидером.

Я хочу услышать все о Чарлстоне, – сказал Алекс. – Я тоскую по родным местам, но моя дорогая мамочка наотрез отказывается, чтобы я вернулся домой. Догадываюсь, что она желает сделать вид, будто папочка никогда не поднимал никаких запретных юбок. Я служу ей напоминанием об этом. К счастью для отца, он погиб геройской смертью при Булл Ране. Она чтит его память, но, если бы он остался жив, его жизнь превратилась бы в сущий ад. Женщины такие недалекие. Эллен я надеюсь воспитать в своем духе.