— Любимая, что произошло? Пожалуйста, скажи мне, что случилось? Или тебе, может быть, чего-то не хватает?
Заливаясь слезами, Бьянка упорно молчала. Однако Эван был так нежен и ласков, что в конце концов она решила открыться ему. Немного успокоившись, она сказала:
— Ты так часто говорил о том, что хочешь детей. Вот я и надеялась… Я надеялась, что…
И Бьянка снова залилась слезами. Сообразив наконец, в чем дело, Эван поцеловал жену и проговорил:
— Дорогая, не у каждой супружеской пары ребенок появляется ровно через девять месяцев после свадьбы. Если у нас не будет ребенка даже несколько лет, я не расстроюсь, так что перестань плакать. И прошу: никогда больше так не переживай из-за того, чего нельзя изменить. И я настаиваю: если тебя все-таки что-то огорчит, обязательно скажи мне, что именно тебя огорчило, иначе я буду думать, что это я тебя обидел.
Бьянка утерла слезы кончиками пальцев и попыталась улыбнуться.
— Но я не понимаю, почему этого не произошло, Эван, ведь мы так часто были вместе…
— Любимая моя, шестнадцать лет — слишком юный возраст для материнства. И не плачь. Ну, улыбнись мне. Если мы не станем родителями в ближайшие несколько лет, я не стану огорчаться. И я не хочу, чтобы ты расстраивалась из-за этого.
— Это правда? — потупившись, спросила Бьянка; она думала, что муж просто пытается ее успокоить.
— Ну конечно, правда. А теперь умойся. За ужином ты должна быть красавицей, и мы забудем о твоих слезах.
Ночью Бьянка сладко спала в объятиях мужа, а вот Эвану не спалось — он снова думал о том, что все еще не отомстил убийце брата. Однако Эван надеялся, что убийца, кто бы он ни был, все же объявится. Поэтому в Барселоне следовало непременно пополнить запасы пороха. Возможно, противник был настолько хитер, что решил повременить, возможно, он каким-то образом обогнал их и теперь поджидал где-нибудь в районе Гибралтара, чтобы потом списать на пиратов исчезновение «Феникса». Чем дольше Эван размышлял об этом, тем все больше склонялся к мысли, что допустил ошибку, ожидая нападения сзади, — ведь противник мог находиться впереди.
На следующее утро, когда Бьянка занималась с Тимоти, Эван зашел в каюту Уилла и сказал, что хочет изучить навигационные карты Средиземноморья. Когда же карты были развернуты, он изложил свои соображения Уиллу.
— Да, очень может быть, — кивнул Саммер. — И ты прав, мы действительно утратили бдительность. Но я позабочусь о том, чтобы эта ошибка не стоила нам жизни.
— Надо пополнить в Барселоне запасы провизии и пороха, но команду отпустишь только на одну ночь, — продолжал Эван. — Мы с Бьянкой будем осматривать город, поэтому сам позаботишься о погрузке.
— О Господи! — вдруг воскликнул Уилл. — А что, если этот негодяй уже в Испании? Он может ждать тебя в Барселоне. Как только ты сойдешь на берег, он тут же нападет на тебя. Ты погибнешь, как и твой брат, а этому мерзавцу еще и Бьянка достанется.
Эван в ярости ударил кулаком по столу и разразился бранью. Каким же он все-таки оказался недальновидным!
— Да, ты прав, Уилл. Мы ожидаем нападения на море, а оно с таким же успехом может произойти и в порту. — Рухнув на стул, Эван прикрыл глаза рукой. — Как бы ты поступил на моем месте, Уилл? Мы уже знаем, что этот мерзавец труслив. Так что же он может теперь предпринять?
Саммер ненадолго задумался, потом сказал:
— На море он не столь опытен, как ты, Эван. На воде все преимущества у тебя, и венецианец должен понимать это. Возможно, он направился прямиком в Барселону в надежде, что и мы зайдем туда. И очень может быть, что он, встретившись с представителями власти, сказал им, что ты похитил Бьянку, насильно увез ее из дома. В таком случае нас там встретят пушечной пальбой.
— Черт бы побрал этого труса! — заорал Эван. — Но я не попадусь в его сети. Мы не пойдем в Барселону, а бросим якорь в Валенсии. Это довольно большой город, и мы сможем закупить там все необходимое.
— Тогда преследователь, конечно, останется с носом, — кивнул Уилл. — И думаю, что он продолжит погоню.
— Возможно, — усмехнулся Эван. — Но если он поджидает нас у Гибралтара, то это нам на руку.
Покинув Уилла, Эван отправился к Бьянке, и они весь день гуляли по палубе. Бьянка радовалась хорошей погоде и весело смеялась. Эван же с надеждой вглядывался в горизонт, предвкушая победу.
На следующий день они бросили якорь в Валенсии. В шумном порту Эван нанял карету, доставившую их в город. Балуя молодую жену, Эван купил ей все, что она пожелала. Когда магазины начали закрываться на сиесту и воздух наполнился ароматом цветущих апельсиновых деревьев, Бьянка уже была готова вернуться на «Феникс» — они доверху загрузили карету шелковым бельем, рулонами прекрасной ткани, кружевами, изящными веерами и ароматным мылом. Себе Эван решил ничего не покупать и приобрел лишь несколько серебряных подставок для блюд — этими подставками, как он утверждал, очень удобно пользоваться на корабле. Но, увидев шпаги и кинжалы из прекрасной толедской стали, Эван не смог устоять. Когда же наконец все покупки были доставлены в каюту, он в растерянности пробормотал:
— Боюсь, дорогая, что кое-что придется убрать в сундук, иначе нам здесь не развернуться.
— А нам и не надо разворачиваться. Можно все время оставаться в постели, — лукаво улыбнулась Бьянка и ловко увернулась от мужа, когда он попытался ухватить ее за руку.
— По крайней мере ты могла бы поблагодарить меня как следует, — рассмеялся Эван.
Бьянка тоже засмеялась и покачала головой:
— А ты сначала поймай меня!
В конце концов Эван поймал ее, и они со смехом упали на постель. Прижавшись к мужу, Бьянка прошептала ему на ухо:
— Как ты думаешь, чем занимаются испанцы каждый день после обеда, когда все думают, что они спят?
— Вероятно, вот этим…
Глаза Эвана сверкнули, и он, даже не удосужившись раздеться, лишь распустив ремень, поднял юбки жены и овладел ею, удовлетворив таким образом ее любопытство. Бьянка вскрикнула, ошеломленная столь стремительным натиском, но тотчас рассмеялась, вцепилась в широкие плечи мужа и подалась ему навстречу.
Когда Бьянка наконец открыла глаза, она увидела прямо над собой голубое небо, видневшееся в открытом световом люке. И тут же вспомнила, что корабль стоит в порту. Матросы, сновавшие по настилам с грузом, могли в любой момент заметить их.
— Эван, — прошептала Бьянка, — нас могут увидеть.
— Ты полагаешь, кто-то придет в ужас, увидев нас? Сомневаюсь… Лучше помолчи, дорогая.
— Не замолчу! — закричала Бьянка и с силой оттолкнула мужа. — Вставай!
Эван усмехнулся, но все же чуть отстранился.
— Дорогая, так чего же ты хочешь? Ведь ты сама просила поймать тебя.
Бьянка расхохоталась и привлекла мужа к себе.
— Не наша же вина, что мы такая страстная пара, правда, Эван?
— Разумеется, не наша, — ответил он с улыбкой.
Они вышли из порта с утренним отливом, и Эван стал задумчив и сдержан — ведь вскоре он должен был встретиться с противником. Бьянка заметила перемену в настроении мужа и решила, что он опасается нападения пиратов — они приближались к Гибралтарскому проливу, самому опасному месту в Средиземном море.
Солнце уже стояло высоко, когда однажды утром на горизонте появились три кеча.[2] Суда какое-то время держались на расстоянии, а потом стали настигать «Феникс». Бьянка не хотела покидать палубу, но Эван был неумолим. Взяв жену за руку, он повел ее к трапу.
— Я хочу, чтобы ты оставалась в нашей каюте, дорогая. Палуба — слишком опасное место.
Бьянка, однако, возражала:
— Я могла бы заряжать пистолеты или ухаживать за ранеными. А внизу я ничем не смогу помочь!
— А мое спокойствие для тебя ничего не значит? — Эван открыл дверь каюты. — Сиди тут, пока я за тобой не приду. — В следующее мгновение он захлопнул дверь и запер ее на ключ.
Бьянка была в ярости. Муж ее запер! Она ударила ногой в дверь, но лишь ушибла палец. Подбежав к столу, Бьянка взобралась на него, но обнаружила, что и через световой люк не видит происходящего на палубе. И тут она вспомнила, как Эван когда-то отпер дверь ее спальни. Вытащив из волос шпильку, Бьянка спрыгнула со стола и направилась к двери. Однако провозилась целых полчаса, прежде чем замок наконец-то щелкнул. Она знала, что муж ужасно рассердится, если увидит ее, и осталась у подножия трапа, надеясь, что услышит вполне достаточно и поймет, что происходит на палубе.
