– Наши оружейные мастера пытались расплавить пару кусков, – усмехнулся Славер, – но у них ничего не вышло. Железо Ушедших прочнее камня.

– Города Рваного края не нуждаются в крепких стенах, нам не от кого обороняться, можете в это поверить? – продолжил Алдор. – Конечно, бывают конфликты, но их решает, как правило, регулярная армия.

– Ваш мир слишком хрупок, – проговорил Сын Карны. – Я не смог бы в нем жить.

– Но нам действительно некого опасаться.

– А как насчет нас?

– Но ведь вы не можете преодолеть Черную Межу.

– А вы представьте, что невидимая преграда однажды исчезнет, – предположил Ловчий, – и все наше воронье подастся в ваш край.

Чужеземцы переглянулись.

– Невозможно, – пожал плечами Алдор. – Порядок вещей, установленный в давние времена, неизменен.

– Я бы на вашем месте хорошенько подумал, – настаивал Вергун. – Что, если равновесие нарушится. Предположим, что наш меняющийся ландшафт – залог благополучия ваших земель. Кто захочет жить здесь, если откроется возможность перейти границу?

– Барьер непреодолим, – снова напомнил Алдор, – и вы знаете это не хуже нас. Время убьет любого, кто сунется в наши земли.

– Все так, – согласился Сын Карны, – просто я всю жизнь следую одному правилу: недооценка противника – самая главная и часто роковая ошибка. Ведь исправить ее потом будет некому.

Разговор неожиданно принял довольно острый оборот, и беседа быстро сошла на нет. Чужеземцы не допускали даже мысли о том, что однажды все может перемениться.

Невидимая монета перевернется… и что тогда?

Приблизившись к костру, Аларих отозвал Сына Карны в сторону.

– Может, предупредить их о слежке?

– Что это даст? – Вергун вглядывался в холодную неприветливую тьму, обступающую лагерь. – Славер не снимется ночью с места.

– Все так, но предупредить наш долг.

– Хочешь, предупреждай, – коротко бросил Ловчий, бесшумно растворяясь в темноте.

Поднявшись по склону к чернеющему невдалеке лесу, Сын Карны обернулся. Аларих нерешительно топтался у костра. В любом случае, изменить что-либо нельзя.

Добравшись до скал, Вергун безошибочно нащупал чужой след. Ловчий достаточно далеко удалился от лагеря, когда внезапно наткнулся на незнакомцев. Клинок поймал свет луны, втискивая лезвие во тьму. Вот он коснулся живой плоти, проливая влагу… снова отразил луну, словно пытаясь задержать ее свет в себе, после чего вернулся в ножны. Сын Карны осмотрелся. Никого. Кроме этих троих мертвецов. Двое оказались обычными мечниками, очевидно, наемники, а вот третий… Третий был любопытен. Изможденное бледное лицо, синеватые губы, глубоко запавшие глаза. Казалось, он был мертв задолго до того, как клинок Ловчего вошел в его тело. Тонкие паучьи пальцы все еще тянулись к мерцающему на груди амулету, зовущему ведомых. Ментал. Что он делал в горах? Это означало лишь одно – цена смерти чужеземцев слишком высока. Кто мог послать на кровавое дело менталов? Без сомнения, такое мог позволить себе только очень могущественный человек. Кто-то из правителей Межземья? А то и кое-кто повыше. О тех, кто стоял над правителями, старались умалчивать. Их называли Тенями. Весьма подходящее название, что и говорить. По слухам, они управляли всем Межземьем. Управляли каждым баном, каждым Хранителем Городских Ключей, каждым наместником. Сколько их было? Никто не знал. Как далеко распространялось их могущество? Во всяком случае, Ловчие были вне сферы их влияния. Кто-то придумал весьма изощренную ловушку. Славер был разменной фигурой, но вот в чьей игре? Непостижимая Мать не зря привела его сюда, в эти горы. Ловчий не завидовал неизвестным игрокам, ибо они заранее проиграют.

Вергун осторожно изучал лес, двигаясь по расширяющейся спирали. Никого. Кто же были те трое? Дозорные? Хорошая загадка, отличное снадобье от сна. Сын Карны упорно прочесывал лес, но так никого и не нашел. Странный азарт охватил Ловчего. Удастся ли распутать в будущем клубок тайны, будоражащий кровь? Наверняка, ибо он слишком сильно завяз. Оставив бесполезные поиски, Вергун вернулся в лагерь, наткнувшись на нескольких дозорных. Все-таки Аларих предупредил Славера. Разумнее всего под покровом тьмы сняться с места, но чужеземец рассудил по-своему, решив дождаться утра.

С первыми проблесками зари они тронулись в путь. Сын Карны предупредил наемников о грозящей опасности, и все-таки они прозевали момент, когда все началось. Нападение произошло недалеко от ущелья, через которое пролегала единственная дорога в западные земли. Первым странную перемену почувствовал Вергун, будто в утреннем воздухе внезапно оборвалась натянутая до звона струна. Ловчий выхватил меч.

– В чем дело? – удивился Славер.

– Смотрите! – крикнул один из воинов, указывая на поросшие густым кустарником склоны оврага.

Среди кустов стояли люди. Было их человек восемь, не больше. Они не двигались, молча глядя вниз на дорогу.

– Менталы!!!

– Арбалетчикам спешиться!

Щелкнули спусковые крючки.

Одна из тощих фигур покачнулась, заваливаясь навзничь.

– Дкархи!!! – на этот раз кричал Аларих.

Хищники были повсюду. Вергун впервые видел, чтобы менталы управляли дкархами. Вслед за хищниками появились вооруженные люди. Запряженные в повозки лошади обезумели, ломая телеги. Сын Карны присел, выставляя вперед меч, лезвие легко пропороло прыгнувшего зверя. Происходило что-то неправильное. Они должны были погибнуть сразу же, захлебнувшись в потоке ревущих хищников, но этого почему-то не произошло. Что-то творилось с самим временем.

Ловчий видел лишь какие-то отрывки. Вот лежащие на дороге дкархи, мощные лапы залиты кровью. Из глаза ближайшего торчит арбалетный болт. Вот Аларих. В руке наемника Северный ветер. Топор застрял в туше хищника, длинная рукоять в крови… Вот собственная рука, сжимающая меч…

Надвигается всадник, лицо закрыто забралом… Вот тот же всадник, но уже мертвый, затоптанный лошадью… Остановиться невозможно, остается только двигаться по скользкой кровавой дуге. Где-то там в конце меч, несущий смерть. Ты же находишься посередине, не в начале и не в конце. Ты продолжение… Но чего? Созерцатель, заключенный в клетку из чужой боли. Это не твоя смерть, а чужая… и еще одна, и еще… и так без конца. Снова и снова. Смерть, словно кровавая рана, к которой хочется припасть губами, но ты не чуешь ее вкус, ты не можешь напиться, утолить свою жажду до конца. Тебе не позволят сделать ЭТО. Ты ничего не слышишь. Нет ни чувств, ни ощущений, ты – ничто. Ты погружаешься в пустоту, в черную могилу чужих кошмаров. Тебе все равно… Но так не может продолжаться вечно.

Что-то снова надломилось, и время возобновило свой привычный ход. Вергун очнулся, выплыв из черного омута. Что происходит, что уже произошло, что должно произойти? Дкархи и менталы были мертвы. Но всадники все прибывали. «Как же их много», – успел удивиться Ловчий. Ловушка подготовлена безупречно… Славер был еще жив. Он лежал на дороге среди мертвых тел. В груди кровавая рана, распоротый нагрудник валялся рядом. Умирающий смог снять его.

Сын Карны присел рядом:

– Прости меня, чужеземец.

– За что? – удивленно прошептал уходящий в Серую Зыбь.

– За то, что я не смог ничего изменить.

– Твоя… богиня… Мать Карна… она… не позволила тебе…

Он все понял сам.

– Возьми. – Славер протянул руку. – Поклянись, что отдашь его ей. Поклянись, что поможешь ей добраться до Черной Межи. Она должна уйти туда. Мой брат знает. Он поможет…

То были его последние слова.

– Клянусь! – кивнул Вергун, разжимая мертвые пальцы.

На раскрытую ладонь Ловчего выпал серый мешочек. «Пропуск». Сын Карны спрятал его за пазуху и, резко выпрямившись, поспешил убраться с дороги. Лошади всадников путались в мертвых телах, спотыкались, вставали на дыбы, сбрасывая людей на землю.

«Неужели я единственный, кто остался в живых?» – подумал Вергун, отступая под градом стрел.

Нет, не один.