— Но… Ваши нервы, благородная госпожа… их надо беречь…

— Мои… нервы? — в всегда таком мягком голосе матери наметились ледяные нотки. — Неужели ты думал, что я, Аметистовый Коршун, упаду в продолжительный обморок от известия о том, что моя дочь собирается на Ту Сторону? Согласна, я бы волновалась… но не настолько же!

— Да к тому же вы уже спали…

— Да, и именно поэтому меня никто не поставил в известность о том, что моя дочь умирает. Умирала, — торопливо поправилась она. — А вы не подумали, что когда инстинкты заставляют проснуться посреди ночи в холодном поту, в голову лезет только одна мысль? Ладно, иди. С супругом я сама побеседую… по душам.

Почему-то мне стало немного жаль отца. Вдвойне, потому что сначала с ним побеседую я. На одну такую маленькую, совсем незначительную тему…

Я с размаху толкнула дверь в отцовский кабинет, заставив створки испуганно разлететься в разные стороны. Быстрым шагом пересекла комнату, и оперлась руками о дубовую столешницу. Князь Северного Побережья, он же мой отец, совершенно спокойно поднял голову.

— Что-то случилось?

— Да нет… просто один вопрос созрел. Вдруг, — я опустилась в кресло, взглянув в глаза отцу.

— И какой же?

— Папа… где ты познакомился с мамой? Только честно, — вот интересно, он сейчас скажет правду, или как обычно?

— Я много раз тебе говорил. В Халассеме, во время празднования восхождения на трон императора Ри-алишша.

— Ну я же просила честно. Папа, — я еще раз внимательно посмотрела в серые глаза. — Я знаю, что моя мать не была примерной дочерью и уж точно не чтила традиции. Точнее, только что узнала.

Отец встал, подошел к шкафу. Довольно флегматично достал из него документы, которые требовалось рассмотреть, и снова сел за стол.

— Я ведь не рассказывал, как именно мы познакомились, правда? Так вот, во время празднования она действительно была в Халассеме. И я там был, хотя и не совсем на празднике. Дело в том, что тогда, тридцать лет назад, еще не были истреблены все упыри и волкодлаки, а твоя мать была одним из известнейших охотников на нежить. И в Халассеме у нее было задание. А я… поскольку дела в родовом поместье мне порядком наскучили, я путешествовал, набираясь впечатлений. И Леранна аллер-Дайрен, как это смешно ни звучит, приняла за волкодлака меня.

— Тебя? — я улыбнулась. Да уж, такого от моей матери я не ожидала. Никогда бы не подумала, что эта женственная аристократка когда-то путешествовала по стране с мечом в ножнах и магией на кончиках пальцев, охотясь на нежить. Вообще я знала родовое имя своей матери, и хотя приставка аллер- явно указывала на то, что начало роду положил маг, причем магистр, мне всегда казалось, что мама владеет магией… скажем так, весьма неуверенно. Причем я на протяжении всей жизни была убеждена в том, что мама — аристократка до кончиков ногтей и если и умеет творить какую-нибудь магию, то уж совсем слабую. А ведь чтобы ловить нежить, нужно чувствовать ее, а значит, что нужно иметь представление и о Той Стороне, а также обладать неплохими навыками в магии. Даже не навыками — мастерством.

— Да, я тогда столкнулся с одним некромантом по… личному вопросу, и на мне остался отпечаток его магии: некро-заклинание прошло вскользь, дуэль я выиграл, но след все-таки остался. А Леранна тогда как раз настроила магический поиск на любое проявление некро-магии, и я под этот поиск замечательно подходил. Ну она и приняла меня за человеческую ипостась нежити…

Отец хотел сказать еще что-то, но дверь резко распахнулась, впуская в кабинет женщину. Леранна иль-Лаомиллен ар Дайрен ворвалась в помещение стремительно, словно зимняя метель, и так же, как я совсем недавно, с размаху оперлась руками о дубовую столешницу. Отец поднял глаза уже обреченно.

— Что-то случилось? Ты сама не своя.

— Мне нужно с тобой поговорить, — процедила мама через зубы, глядя на папу так, словно хотела прожечь взглядом дыру. С нее станется…

— Я слушаю.

— Здравствуй, мама, — мило улыбнулась я. И куда только вмиг делась вся ярость и вспыльчивость? На меня взглянула сдержанная аристократка, воспитанная в лучших традициях этого общества.

Ничего не сказав, она кивнула и пошла к двери. На пороге остановилась, повернулась и метнула на отца взгляд, в котором вновь проступила та охотница за нежитью, которую она почему-то прятала от меня.

— Поговорим позже, — сказала мама и вышла, прикрыв за собой дверь. Я расхохоталась.

— Почему она так ведет себя? И, кстати, почему она скрывала от меня свое прошлое и хотела оградить меня от магии и путешествий?

— Потому что любая мать любит своих детей. А ты к тому же еще и Серебряное Дитя.

— И что с того?

— Просто в силу своей профессии твоя мать знает о Той Стороне более чем достаточно. И прекрасно знает, чем ты рискуешь при каждом ритуале.

— Но почему она тогда не запретила мне путешествовать с тобой, как не запретила поступить в Высшую Школу?

— Твоя мать — человек далеко не глупый, — отец очень внимательно на меня посмотрел. — Сама она перестала быть охотницей лишь потому, что закончилась нежить, и ты не знаешь, скольких сил ей стоило забыть любимые ощущения. И она слишком высоко ценит свободу, чтобы лишить ее кого-то. Понимаешь?

Я понимала. Прекрасно. И потому ничего не сказала, просто встала и вышла. Аккуратно прикрыла за собой дверь и пошла к себе в комнату, переодеваться к завтраку.

— А как вы решаете проблемы?

— Проблемы? — она чуть изогнула бровь. — Когда как. В основном придумываю что-нибудь по ситуации.

Немного придя в себя и оправившись после потрясений, нанесенных ей болезнью, моя душа вновь страстно возжелала путешествий. Я хотела отправляться в путь уже через пару дней после того, как встала с кровати, но отец удержал меня от этого необдуманного поступка. Впрочем, этому поспособствовали острая нехватка сил, а также неожиданно нагрянувшие друзья, во что бы то ни стало решившие навестить приболевшую меня. Хорошо, что из всей компании только Мьоллен знал о том, что произошло на самом деле, а не то друзья забаррикадировали бы выезд из поместья своими телами и не дали бы мне сделать и шагу во внешний мир. А так… друзья жили в поместье неделю, и эта неделя показалась мне одним днем, довольно-таки праздничным и веселым. К тому времени, как все, кроме Мьоллена, которого Алемид уговорил остаться, снова уехали в Долину (работа зовет, и против нее не пойдешь, как это ни прискорбно), мои силы успели уже практически полностью восстановиться, я даже снова получила доступ к Подпространству. Наверняка, мигом возникает вопрос — как я, с врожденной способностью к магии Разума, могу быть отрезанной от моей природной стихии. Все очень просто — когда мастер меня лечил, то поставил на Подпространство блок, который я смогла бы снять только тогда, когда силы уже полностью восстановились. Естественно, что как только силы восстановились, первым делом я разрушила этот блок. Довольно сильный, надо сказать…

Все-таки хорошо, когда не нужно лежать в кровати. Чувствовала я себя просто прекрасно, стадия опьянения силой прошла, оставив после себя только слабые отголоски. На этом этапе я уже хотя бы могла вкладывать излишки силы в заклинания, делая сами заклинания мощнее. Собственно, таким образом я и пробила блок в сознании с первого раза.

Я потянулась, как кошка, и поднялась с резного кресла. Мы с Мьолленом сидели на внутренней террасе за небольшим столиком и болтали ни о чем. Минуту назад с нами сидел еще и Алемид, но ему пришлось на несколько минут отлучиться, так что разговор наш был гораздо менее оживленным, чем раньше.

— Знаешь, даже как-то странно видеть тебя спокойно сидящей дома, — усмехнулся алед, следя за мной взглядом. Я сделала несколько шагов, подходя к резной белой колонне, и сорвала с уникальной плетистой лилии небольшой цветок. Покрутила в руках, вглядываясь в подернутое золотым кружевом облаков небо, и прислонилась к колонне спиной.