— Иллестор — мой двоюродный брат по материнской линии, — спокойно пояснил мужчина. — Откуда ты его знала?

— Мы учились вместе, но о тебе я не слышала никогда.

— Меня обучали не в Долине, и я там был всего лишь пару раз, — пожал плечами Талеис. — Ну что, теперь ты мне веришь?

Я медленно кивнула, пытаясь сообразить, что же в таком случае делать дальше. Вот он, тупик. Мертвая точка. Остались только загадки. Кому нужно было стравливать меня и Талеиса? Видимо, этому кому-то мы оба очень сильно помешали, и он решил убить обоих зайцев сразу. Но зачем этому кому-то ипостась Иллестора? Просто так, поиграться? Кто, наконец, очень хотел, чтобы я ушла на Ту Сторону еще тогда, когда вызывала Илешада?

Вопросов полно, и хоть бы один ответ нашелся. По лицу Талеиса было заметно, что он задает очень похожие вопросы себе. И ответов также не находит.

— Каиса!!! — укоризненный, взволнованный, разъяренный и очень знакомый голос заставил меня буквально подскочить на месте. Я повернула голову, узрев Мьоллена и Алемида, буквально вывалившихся из портала на сочную зеленую траву. Причем вид у аледа был… скажем так, очень недовольный и требующий объяснений.

Что ж… я нервно сглотнула и на всякий случай пододвинулась ближе к Талеису, безо всякого энтузиазма представляя себе, как сейчас буду все объяснять брату и другу.

— А как вы думаете, можно ли склеить заново сломанную жизнь? — неожиданно спросил ученик. По лицу женщины пробежала едва заметная тень.

— Не знаю… — первый раз не ответила она на вопрос.

— Каиса… — даже не поздоровавшись, начал первым Мьоллен. — Ты мне ничего не хочешь объяснить?

— Я?.. Нет, — как можно натуральнее удивилась я, делая еще один шаг назад. Спина Талеиса вдруг как-то сама собой показалась широкой и надежной.

— Даже то, почему в твоей фляжке с водой вдруг оказалось снотворное?

— Если оно там оказалось, значит, кто-то его туда налил, — улыбнулась я из-за спины мага, пока не вмешивающегося в наш разговор. — И раз уж зашел разговор о снотворном — почему ты уже не спишь?

— Ты наивно полагала, что я по своей воле стану пить снотворное? — аристократически фыркнул Мьоллен, вскидывая брови. Я не стала говорить, что воля-то как раз была моя.

Действительно, наивно было бы предполагать, что тридцатилетний не человек даже, а алед купится на такую простую уловку. Для того, чтобы посчитать так, нужно очень недооценивать Мьоллена как своего противника.

У меня мигом возник вопрос, даже целых два. Первый — какого призрака тогда алед не примчался раньше, как он это обычно делает? И закономерно вытекающий второй — почему ни Алемид, ни Мьоллен не обращают ровным счетом никакого внимания на Талеиса и не кидаются защищать меня от врага? Ответ на второй вопрос у меня был, но он мне заочно не нравился. Правда, еще больше мне не нравилось то, что сплетня о сегодняшнем дне станет главным достоянием Торжца. Загипнотизировать бы их всех, но после телепортации сил на всех жителей не хватит. И, опять же, нужно смотреть прямо в глаза человеку, а посмотреть в глаза Серебряному Ребенку никто из местных точно не решится. Можно, конечно, Алемида попросить. Кстати, об Алемиде…

Вспомнив о своем брате, я поискала его глазами, точно помня, что он вывалился из портала рядом с Мьолленом. Вот только потом я не обращала на него внимания, поскольку была занята выяснением истины с Мьолленом. Теперь обратила, и чуть не села в траву.

Мало того, что родной брат не начал выяснять у Талеиса обстоятельства, как это делала я около получаса назад, так Алемид едва ли не обнимался с ним! Два мага с сияющими улыбками на лицах стояли посреди залитой солнцем полянки и увлеченно о чем-то беседовали. Причем вели они себя как… два старых знакомых, не видевшихся пару лет, а теперь наконец встретившихся и решивших поделиться друг с другом впечатлениями об этой жизни.

— Алемид? — осторожно поинтересовалась я, сверля брата взглядом. Почувствовав его на себе, тот оторвался от увлекательнейшей беседы с моим несостоявшимся убийцей и повернулся к родной сестре.

— Каиса! Это мой старый знакомый!

Я тяжело вздохнула, с шумом выпуская воздух через сжатые зубы. Я люблю своего брата, я просто безумно его обожаю, но бывают моменты, когда я хочу его просто убить. Почему-то в последнее время эти моменты стали наставать все чаще и чаще.

— Может быть, вы все-таки соизволите мне все объяснить?

— Каиса, спокойно. Пойдем в корчму, так посидим и поговорим обо всем. Нам нужно много тебе рассказать.

— Я в этом не сомневаюсь, — мрачно прищурилась я на брата.

Не знаю уж, что подумали про нас селяне, когда мы дружной толпой двинулись в направлении корчмы. Краем уха я уловила жаркий спор, который вели по поводу нас два селянина, и только усмехнулась: они пытались определить, кто мы такие и по какому поводу вообще появились в их скромном уголке. По-моему, один спорщик утверждал, что мы колдуны, в второй был с этим категорическим не согласен. Я только хмыкнула.

В корчме стол, за которым сидели я и Талеис, даже не подумали убрать. Как стояли тарелки, так и остались, хотя отсутствовали мы довольно долго. Даже странно, хотя с другой стороны…

А вот золотая монета исчезла.

Вчетвером мы прошли к столу, спокойно рассевшись за ним. Селянам уже надоело на нас смотреть, они мало помалу вернулись к своим привычным делам (мало ли кто через Торжец ездит, может, мы просто путешественники), и я посмотрела на Алемида, под моим взглядом поперхнувшегося картошкой.

— Что ты так смотришь? — просипел он, пока Мьоллен колотил его по спине.

— Да ничего. Все объяснений жду, — я метнула в точности такой же взгляд на Мьоллена и с удивлением обнаружила, что тот поежился.

— Сейчас, подожди немного, — брат налил себе из бутыли в бокал вина, и я, глядя на спокойно обедающих друзей, поняла, что сама голодна как волк. Взяв с блюда кусок сыра, я спокойно отправила его в рот и снова взглянула на Алемида. Тот помрачнел и страдальчески закатил глаза.

— Ну, хорошо. Слушай, — парень оперся локтями о стол, подперев голову и с завистью посматриваю на Мьоллена с Талеисом, от которых я пока еще ничего не требовала. Радуясь этому факту, они молча жевали. — Только не спеши сразу размахивать руками, кричать и топать ногами. Хорошо?

Нда, это я что, в последнее время действительно создала себе такую репутацию истерички? Надо с этим что-то делать, пожалуй, а то мне уже все намекают, что надо быть сдержанней.

Но я пока не могу сдерживаться…

— Понимаешь, в чем дело, — Алемид не удержался и все-таки взял с блюда колбасу.

— Пока нет, — честно ответила я, глядя в кристально честные серые глаза. — Объясняй.

— Примерно недели три назад, когда со мной связался Талеис, я очень сильно удивился, потому что старый знакомый, даже без приветствия, поинтересовался, чем же он так успел надоесть моей сестре. Естественно, я ничего не понял и попросил его объяснить толком, что произошло.

— Первое письмо от тебя пришло мне около месяца назад, как раз после того, как моего… отца, — это слово далось Талеису с трудом, и он выговорил его с видимым отвращением, — казнили.

— Так вот, он был очень удивлен этому факту, хотя и знал, из-за кого его отец попал в тюрьму. К тому времени, как Талеис связался со мной, у него уже накопилось несколько писем, которые он мне показал. Естественно, что сначала я не поверил, позвал Талеиса к себе, попросил принести письма. Ты можешь представить себе мое удивлением, когда я увидел на них печать, причем родовую. Но письма были написаны чужим почерком, так что я заволновался, потому что прекрасно знал — родовая печать у тебя всегда с собой. Зная твою склонность к различным авантюрам, я начал тебя искать. Ты обнаружилась в Ирвингэйле, на Охоте, и я успокоился. Пошел на Охоту, чтобы в случае чего помочь, еще и Мьоллена с собой прихватил на всякий случай. Вот, можешь посмотреть на эти письма, — брат достал из-за пазухи несколько сложенных листов бумаги и протянул их мне.