Современной русской национальной элите жизненно необходимо забрать у потомков комиссаров то, что по праву принадлежит ей, а именно: саму победу, ее чувство, гордость преодоления. Эта победа, взятая в химической чистоте, без примеси большевизма и современных демократических глупостей, принадлежит нам, потомкам тех, кто выиграл сражения на полях и проиграл их в головах.
Но в силу того, что настало время интеллектуального русского реванша, отказ от ратного подвига, а тем более — отдача его на откуп мошенникам-коммунистам и современным демократам есть преступление. Чувство того, что мы способны побеждать при самых невыносимых условиях национального бытия, вселит в грядущие поколения уверенность в возможность противостоять — и победно противостоять — всему апостасийному миру. Без побед не может долго существовать здоровое национальное чувство, законная национальная гордость. Если мы будем только ныть о поражениях правого лагеря в минувшем веке, о его бездействии и порой безволии, то мы никогда не получим молодые поколения бойцов и победителей. Победы русского солдата принадлежат нам, и будущее России тоже принадлежит нам.
В свете вышесказанного нельзя не понять, что сохранность великорусов как стержневого этноса государства есть наша первоочередная задача. Только этот народ, умудрившийся на полях сражений XX века победить всех своих врагов и потерпеть при этом небывалые в истории политические поражения, доведшие его до форменного рабства, если будет здоровым и вконец не сопьется, способен будет освободить себя и бросить вызов всем мировым силам зла. Если Великороссия утонет в алкогольном море, то мировая история закончится. В этом нет никаких сомнений.
Так был ли этот миролюбивый, политически недалекий, но парадоксально доблестный и непобедимый на полях сражений русский народ на протяжении XX века политическим субъектом истории, субъектом грандиозных политических битв?
В известном смысле — не был, кровью своей оплачивая победу покорившего его режима и, самое страшное, — приближая своим военным подвигом торжество мировой апостасии. И в этом невольном грехе перед своим будущим повинны мы все.
В последней войне перед русскими людьми в порабощенной России, казалось бы, был осмысленный выбор, на чьей стороне воевать. В первые месяцы войны многие бойцы, в основном из крестьян, питали некие иллюзии, что вслед за немцами идет армия Русского Царя. Вот откуда миллионы сдававшихся в плен и не желавших воевать за Сталина. Вот откуда полтора миллиона соотечественников, вставших в ряды вермахта. И ведь, не будем обманываться, — многие воевали под немецкими знаменами не за страх, а за совесть.
Про национал-социализм в условиях жесточайшей политкорректности принято писать только всяческие ужасы. Однако несомненно, что не нацисты принесли русскому народу наибольшие страдания, которые он терпел в своей истории. Не Гитлер разрушал храмы и монастыри, убивал Царя и Императорскую фамилию, уничтожал целые сословия и закапывал в землю цвет русской нации. Не фашисты травили тамбовских крестьян газом. Не немцы, а большевики убили больше русских людей, чем их погибло во всех войнах за долгую тысячелетнюю государственную историю России. Это дело рук партии Ленина-Троцкого-Свердлова-Сталина-Хрущева и т. д. Ряд этот, без натяжек, можно продолжить до недавно почившего первого президента РФ с его «гуманнейшим», в лучших традициях либеральной демократии, расстрелом Белого Дома.
Возвращаясь к Второй мировой войне, уместно вспомнить об ошибках германского руководства. Если бы после первых же военных успехов на территории России была создана национальная русская освободительная армия со статусом союзника Третьего Рейха в борьбе с мировыми силами масонства и плутократии, то Советы проиграли бы войну в считаные недели. (Собственно говоря, когда немцы оказались у стен Москвы, они ее уже проиграли.) Не были бы пролиты тогда моря русской и немецкой крови.
Сейчас у ряда русских интеллектуалов стало модно проводить своеобразную ревизию Второй мировой войны. Национал-социалистическая Германия в построениях этих историков выглядит как священный оплот христианской цивилизации, идущей в Крестовый поход против большевизма. Нет сомнения, что очень многие бойцы вермахта и союзных с ним воинских соединений Европы именно так и воспринимали эту войну. Только вот не от большевизма они хотели освободить, вернее, оградить Европу. Русский народ, и это хорошо известно хотя бы по текстам «Моей борьбы», давно был вычеркнут из списка субъектов исторического процесса и вообще не рассматривался как его участник в случае победы Третьего Рейха. У немецкого руководства ни на секунду не возникало идеи воссоздания русской государственности хоть в каком бы то ни было виде. Борьба с коммунистической заразой велась, невзирая ни на какие потери среди русского населения. Они вообще мало волновали европейцев. Немцы шли к нам не восстанавливать историческую Россию, православное царство или хотя бы русскую республику. Они шли свергать коммунизм для того, чтобы в качестве трофея получить все то, что некогда было Россией. Не случайно, что даже вынужденные из-за трудностей на фронте терпеть русские антикоммунистические соединения в качестве подручных, немцы считали русских наименее ценным из всех европейских народов с точки зрения нового порядка в Европе после победы стран Оси. Русским бойцам полагалось самое маленькое жалованье среди всех европейских добровольцев, воевавших за Германию. Исключение делалось только для казаков, чем подогревались их сепаратистские настроения и вносились разлад и смута в русскую эмиграцию. Тяжела и незавидна роль воинов власовской армии, вынужденных терпеть такие унижения от немцев, но и не могших прекратить вторую гражданскую войну с поработителями исторической России. Не будем их судить и осуждать, ведь в конце войны Геббельс уже с почтением отзывался о власовцах, проявивших чудеса мужества на Одере.
А после войны все оставшиеся в живых генералы Рейха стали «отписываться» в мемуарах. Почти во всех этих опусах говорилось о том, что они, генералы, войну почти выиграли, но Гитлер ее проиграл. Но кроме этого, все они в один голос восхваляли небывалый героизм простого русского солдата Красной армии. Герой войны бельгиец Леон Дегрель, глава дивизии СС «Валлония», отзывался о русских как о лучших в мире солдатах. Впрочем, все наши бывшие враги отмечали безобразное руководство войсками Красной армии и бездарность офицерского корпуса, особенно в первые два года войны. Спрашивается, если русский солдат столь храбр и отважен, если его невозможно сломить в бою, что же вы, господа борцы с коммунизмом, не помогли этому солдату отвоевать Родину и вернуть себе утерянное национальное достоинство? Что же вы столь мало ценили своих антибольшевистски настроенных русских союзников?
Ответ прост. Пока Европа в который раз не получила по роже русским кирзовым сапогом, она в упор не видела очевидных достоинств русского человека. Так было при Наполеоне. Так будет и всегда. Чтобы нас любила Европа — национальная, монархическая или либеральная, — она всегда должна видеть перед своим ухоженным рыльцем наш «кирзач».
Парадокс, но победа СССР заставила все силы мира с особым восторгом и уважением смотреть на русский народ. Для них это было чудо возрождения феникса из пепла революций.
И, наверное, не случайно сейчас 9 мая, в День Победы над Германией (именно над Германией, а не над фашизмом, как бессовестно врут наши СМИ), наш народ украшает себя не красными, но георгиевскими ленточками. Не имеющими никакого отношения к советской власти, но навсегда остающимися символом русской, именно русской солдатской доблести. И уж тем более символично выглядят на торжественных мероприятиях по случаю Дня Победы наши национальные бело-сине-красные флаги, под которыми на стороне стран Оси сражались с большевизмом все русские соединения, включая и столь нелюбимую всей совокупностью людей, которых грубо, но верно зовут «совком», армию генерала Власова.
Говоря о Второй мировой войне, нельзя не отметить, что сама война не есть простое продолжение политики и идеологии. Война, ее истоки, много глубже. И зачастую на поверхности действуют те силы, о которых поначалу не думают политики и идеологи разных борющихся систем. На фронте, перед лицом неминуемой смерти, встретились не советский патриот и немецкий национал-социалист. Нет, из окопов друг на друга смотрели немец и русак. Немец пришел на нашу землю и по праву победителя овладел нашими селами, нашим урожаем, нашими семьями. Немец преступил ту грань, за которой началась наша земля. Немец, где-то вольно, а где-то и нет, пересек ту незримую, но от этого не менее реальную грань, после которой Крестовый поход против большевизма стал войной против русского народа. Униженного, порабощенного, расхристанного, но спонтанно почувствовавшего угрозу своим очагам и даже изрядно поруганным уже алтарям. Удивительная загадка русской истории, оценивать, анализировать, отгадывать, наконец, которую предстоит нашим потомкам. Мы все еще слишком близко стоим от этих событий. Кровь отцов и дедов еще не позволяет нам отрешенно взглянуть на эти события, оценив их в масштабе всемирной истории.
