Макс занял кресло рядом. Густав наклонился к кофейному столику с серебряной коробкой с сигаретами без фильтра. Взял одну, придвинул к себе пепельницу из дымчатого стекла с серебряной зажигалкой. Прикурил, сделал глубокую затяжку, задержал дым и затем медленно выпустил.

– Эти из Доминиканской Республики. – Он поднял сигарету. – Но такие изготавливали и тут. Набивали вручную. Был в Порт-о-Пренсе магазин, который держали две женщины, бывшие монахини. Маленький. Назывался «Табак». Они находились весь день в витрине и набивали сигареты. Однажды я наблюдал за ними чуть ли не час. Сидел в автомобиле и смотрел. Чистая работа. Потрясающее мастерство, настоящее искусство. Иногда заходили посетители купить сигарет. Одна их обслуживала, вторая продолжала свое занятие. А я тогда купил сразу две сотни. И представьте, все сигареты были абсолютно одинаковыми. Вы не смогли бы отличить одну от другой. Разве не удивительно? Какая точность, какая увлеченность работой. Вы знаете, я приказывал своим служащим посидеть у магазина и посмотреть, как эти дамы трудятся. Чтобы они увидели такое настоящее усердие и внимание к деталям. Сигареты у них были чудесные, – продолжил Густав. – Богатый вкус, густой ароматный дым. Лучшие из всех, какие я курил. Эти не так плохи, но с теми не идут ни в какое сравнение.

– Что стало с магазином? – спросил Макс скорее из вежливости, чем из интереса. Он приказывал себе расслабиться, но пока не получалось.

– Одна женщина заболела болезнью Паркинсона и не смогла работать. Пришлось закрыть магазин. Так я слышал.

– По крайней мере это был не рак.

– Они не курили, – засмеялся Густав. Появилась горничная с бутылкой виски, водой, льдом и двумя бокалами на подносе. – В это время года я всегда пью и курю. К черту докторов! А вы? Может, закурите, доставите себе удовольствие?

Макс покачал головой.

– Ну хотя бы выпейте со мной.

Макс попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. Густав снова бросил на него любопытный взгляд, видимо, начиная что-либо подозревать.

Его внимание отвлекла горничная, налив в бокал неразбавленного виски. Макс плеснул себе немного и долил бокал почти до краев водой, добавил льда. Они с Густавом чокнулись и выпили за здоровье друг друга, наступающий новый год и успешное окончание расследования. Макс притворился, что сделал глоток.

Дома он долго размышлял, как лучше сообщить Густаву, что он разоблачен. Просто войти и выложить все, что стало известно о его грязном бизнесе, а затем вывести за ворота? Этот вариант Макс в конце концов отверг.

Он решил заставить Густава признаться, объяснить свои действия и, может, даже оправдать их. Макс провел целый день, составляя план. Как будет впихивать старика все глубже в сеть, закрывать пути к отступлению, пока он официально не признает свою вину. Опрокинет короля на шахматной доске. Макс разрабатывал стратегию поведения, просчитывал вероятные повороты в разговоре, готовил варианты ответов. Он репетировал вопросы, работал над голосом, пока не достиг легкого открытого тона, почти дружественного и даже беспечного. Кругом расставлены наживки, и нигде не видно крючков.

В полдень позвонил Винсент, сообщил, что они едут на Гонаив. Сказал, что договорился с Аллейном. Тот скоро позвонит и пригласит Макса к себе для обсуждения хода расследования. Аллейн очень расстроился, ведь Густав для него все равно остается отцом.

К вечеру план сложился. Макс принял душ, побрился, переоделся в свободную рубашку и брюки. Около девяти позвонил Аллейн. Макс понял, что операция Винсента прошла успешно.

Вскоре прибыли на джипе люди Винсента. Ему передали незаклеенный конверт, который надо будет вручить Густаву в нужное время, и предложили надеть записывающее устройство.

Это было неприятно, но необходимо. Во-первых, следует иметь документальное подтверждение разговора с Густавом Карвером, а во-вторых, должна быть связь, а идти туда с рацией нельзя.

Макс побрил грудь, и под соском ему прикрепили микрофон, а под брюками спрятали приемопередатчик. Проверили систему. Его голос звучал громко и отчетливо.

Макс спросил, как дела на Гонаиве. Ему ответили, что все прошло очень хорошо.

Направляясь к поместью Карверов, он думал, что все скоро закончится и можно будет забыть и Карверов, и Гаити. Лучшего подарка на Рождество ему не надо.

«Больше мне здесь нечего делать, – размышлял Макс. – Чарли Карвер убит, а его тело найти невозможно. Толпа растерзала Эдди Фостина, а вместе с ним и мальчика. Скорее всего случайно».

Все вроде логично, но подобная логика его не устраивала. Он не мог с этим примириться. Нужны доказательства, что мальчик мертв. Но как их добыть? И зачем?

«Для чего я дурачу себя этой чепухой сейчас? Я ведь больше не частный детектив. Все закончилось. Я сам завершил свою карьеру, когда убил троих подонков в Нью-Йорке. Пересек линию возврата. Отсидел в тюрьме. А теперь вот приходится разбираться с клиентом, который оказался неслыханным злодеем».

У Густава был очень хороший виски, что, впрочем, неудивительно. Макс чувствовал превосходный запах из своего бокала, хотя набухал туда уйму воды.

– Скоро приедут Аллейн и Франческа, – произнес Густав.

«Не приедут, – подумал Макс. – Вероятно, больше ты их вообще никогда не увидишь».

– Ну так что? – Густав посмотрел на Макса. – Как идет расследование?

– Не слишком успешно, мистер Карвер. Кажется, я опять попал в тупик.

– В вашей профессии это случается, как и в большинстве других, где требуются мозги и напористость. Попали в тупик? Так возвращайтесь к началу и ищите иной путь.

Густав Карвер сверлил Макса пронзительным взглядом. Он был одет так же, как в прошлый раз за ужином. Бежевый костюм, белая рубашка, черные туфли, начищенные до ослепительного блеска.

– Насколько я понимаю, в этот тупик вы попали совсем недавно? Несколько дней назад Аллейн сказал мне, что вы что-то нащупали, очень близки к раскрытию. – Густав раздавил в пепельнице сигарету. Почти немедленно появилась горничная и заменила пепельницу точно такой же, чистой.

– Я действительно кое-что нащупал, – подтвердил Макс.

– И?…

– Это оказалось не то, чего я ожидал.

Густав несколько секунд внимательно изучал лицо Макса, точно увидел в нем что-то, чего не замечал прежде. Он улыбнулся и промолвил:

– Вы найдете моего внука. Я знаю, найдете. – И опрокинул в рот содержимое бокала.

У Макса было подготовлено несколько вариантов ответа, но он предпочел промолчать. Тоже улыбнулся и опустил голову, чтобы Густав подумал, будто он польщен.

– Я вас не узнаю, – проговорил Густав. – Вы не похожи на себя.

– А каким я должен быть?

– Таким, каким были тут в прошлый раз. Каким я восхищался. Тем, кто вышиб мозги у бандитов. Джоном Уэйном.[50] Может, вы что-то подхватили у местных проституток? Я забыл предупредить вас. У них между ног весь набор венерических заболеваний. – Густав усмехнулся, пока еще ни о чем не догадываясь.

Макс покачал головой.

– Так что же с вами? – Старик быстро наклонился, хлопнул Макса по спине и засмеялся. – Черт возьми, вы даже не пригубили из своего бокала.

Макс твердо посмотрел на Густава, и тот перестал смеяться.

– Понятно, понятно. – Он откинулся на спинку кресла. – Винсент Пол, верно? Вы с ним встречались. И он рассказал вам обо мне.

Макс молчал. Его лицо оставалось бесстрастным.

– Я уверен, он рассказал вам обо мне нечто ужасное, что заставило вас задать себе вопрос: зачем вы работаете на такого «монстра». Но вы должны помнить – Винсент Пол меня ненавидит. А человек, переполненный ненавистью, всегда будет работать сверхурочно, чтобы оправдать ее и – это очень важно – заразить ею других. – Густав усмехнулся, но не стал встречаться с Максом взглядом. Он потянулся и взял сигарету из коробки. Постучал обеими концами по ладони, сунул в рот, прикурил. – Но вы-то не должны были поддаваться на его провокации.