Такси миновало Малую Гавану и курортный район Корал-Гейблс, а Макс даже не заметил. Теперь уже был виден поворот на шоссе Рикенбакер.

Сандра всегда встречала его в аэропорту, когда он возвращался из поездок. Спрашивала, как все прошло, хотя знала заранее, посмотрев на него. Они выходили из зала прилетов, и Макс ждал, пока Сандра пригонит автомобиль. Если дела шли хорошо, он садился за руль. По пути домой рассказывал ей о том, как закончилось расследование. Иногда сухо и бесстрастно, порой более эмоционально. Но бывали редкие случаи, когда он выходил в зал прилетов сияющий, с победным блеском в глазах. Значит, все разрешилось быстро и счастливо. Они отправлялись куда-нибудь отметить это событие. Поужинать и потанцевать, чаще всего в L-бар. Но в двух случаях из трех автомобилем управляла Сандра, потому что лицо у Макса было такое, что лучше не спрашивать. Значит, тот, кого он искал, обнаружен мертвым. Он сидел, печально потупившись, а жена заводила разговор о всяких домашних пустяках. Вот, мол, недавно починила шторы и вычистила ковры, купила какой-нибудь новый бытовой прибор. В общем, болтала чепуху, заставляя Макса чувствовать, что жизнь продолжается, несмотря на страшное известие, которое он будет вынужден сообщить надеющимся на чудо родителям, супругам, родственникам или друзьям.

Сандра всегда стояла у ограждения, ждала его.

И он искал ее сегодня, шагая по залу прилетов. Заглядывал в лица женщин, те, наверное, тоже ждали мужчин. Но ни одна из них не была даже отдаленно похожа на жену.

Макс не мог поехать сейчас домой. Не мог. Он не был готов жить в музее счастливых воспоминаний.

– Водитель, двигайтесь прямо, не сворачивайте.

– Куда мы едем?

– Отель «Рэдиссон».

– Неужели Макс Мингус? Это ты? – пробубнил в трубке Джо Пистон, когда Макс позвонил ему из своего номера.

– Рад слышать твой голос, Джо. Как поживаешь?

– Хорошо, Макс, хорошо. Ты дома?

– Нет. На несколько дней остановился в отеле «Рэдиссон».

– Что-то не в порядке с твоим домом, старина?

– Там пока живут кузены Сандры, – соврал Макс. – Я решил, пусть немного похозяйничают.

– Вот как? – усмехнулся Джо. – А откуда они там взялись?

– Как откуда?

– Вот что, Мингус, хватит трепаться. – Джо перестал усмехаться. – В твоем доме никого нет, старина. С тех пор как погибла Сандра, я каждый день посылаю к твоему дому патрульную машину. На всякий случай.

Макс должен был догадаться. Ему стало неловко.

– Так что не надо темнить, – продолжил Джо. – Скажи просто, в чем дело.

Макс молчал. Джо тоже. Макс слышал в трубке разные звуки. Там у Джо вовсю кипела жизнь. Кто-то говорил что-то, раздавались телефонные звонки, открывались и закрывались двери, гудели пейджеры.

– Извини, Джо, – промолвил Макс. – Я просто не мог туда поехать.

– No es nada, mi amigo,[11] – отозвался Джо. – Но тебе надо что-нибудь с этим делать. Постоянно бегать от прошлого невозможно. Необходимо идти вперед, иначе погрязнешь в дерьме.

– Я знаю, – сипло проговорил Макс. – И уже начал работать. Вообще-то у меня к тебе просьба. Мне нужны протоколы, досье, старые документы, все, что у тебя есть по Аллейну Карверу. Он из Гаити и…

– Я его знаю, – буркнул Джо. – Пропавший ребенок, верно?

– Да.

– Он приезжал сюда, подавал заявление.

– Но ведь мальчик пропал на Гаити?

– Ему сообщили, будто ребенка видели здесь, в Хайалии.[12]

– Кто сообщил?

– Одна сумасшедшая старуха заявила, что у нее было видение.

– И что?

Джо рассмеялся. Искренний, веселый смех, но с примесью цинизма, классический смех копа, который вырабатывается за два с лишним десятка лет службы.

– Макс, эта старуха из Малого Гаити. А там всюду развешаны плакаты с лицом мальчика. Рядом приписка: «Пятьдесят тысяч долларов вознаграждения за информацию».

– У тебя есть адрес этой женщины?

– Ты взялся за это дело? – с беспокойством спросил Джо.

– Да.

– Не понимаю. Ведь Карвер приезжал главным образом из-за тебя. Все выспрашивал, сетовал, что с тобой невозможно связаться. Ты передумал?

– Мне нужны деньги.

– Тогда тебе понадобится ствол, – заметил Джо.

– Я хотел просить тебя об этом.

Максу было пожизненно запрещено иметь оружие. Он ожидал, что Джо откажет.

– А что еще?

– Материалы, какие у тебя есть, на ребенка Карвера и всю их семью.

Он услышал, как Джо записывает.

– Нет проблем. Как насчет того, чтобы встретиться сегодня в нашем старом месте, в L-баре, например, часов в восемь, а?

– Но сегодня пятница. Давай выберем какое-нибудь более тихое место?

– Сейчас открыли еще зал, первого класса. Там спокойно.

– Хорошо.

– С нетерпением жду встречи, Макс! – воскликнул Джо. – Столько лет не виделись. Даже не верится.

– Мне тоже, – ответил Макс.

Джо собирался сказать что-то еще, но замолчал. Макс слышал, как он сопит в трубку.

– Что тебя беспокоит, Джо? – Между ними по-прежнему сохранилась телепатическая связь старых напарников.

– Может, тебе не следует ехать на Гаити? Ведь еще не поздно дать задний ход.

– А в чем дело, Джо?

– Там опасно.

– Я знаю положение в этой стране.

– При чем тут положение? – возразил Джо. – Речь идет о Букмане.

– Букмане? Соломоне Букмане?

– Ага.

– А что с ним?

– Он вышел, – произнес Джо, понизив голос.

– Что? Он же сидел в камере смертников! – крикнул Макс и удивился своей реакции.

Семь лет в тюрьме он сдерживал свои чувства. Выдавал лишь минимум. Там нельзя показывать людям, что у тебя что-то не в порядке или, наоборот, в порядке, ведь это всегда могут использовать против. Значит, он уже привыкает к жизни на свободе.

– Этого идиота Клинтона переизбрали, и он выдал Букману бесплатный билет домой, – объяснил Джо. – Мы сейчас отправляем преступников по домам. Всюду, и власти штатов, и федералы.

– Они знают, что он сделал?

– А им без разницы. Зачем зря расходовать деньги налогоплательщиков, содержа его в нашей тюрьме, когда можно отправить домой? Вот как они рассуждают.

– Значит, он на свободе?

– Да, но теперь это проблема властей Гаити. И твоя тоже, если ты с ним там встретишься.

Макс опустился на стул.

– Когда это случилось, Джо? Когда он вышел?

– В марте.

– Надо же, такой подонок…

– Не говори.

Видимо, в кабинет Джо вошел какой-то подчиненный. Джо положил трубку на стол. Макс слышал, как он говорит что-то, постепенно возбуждаясь. Все расслышать не удалось, но было ясно: подчиненный что-то напортачил. Диалог превратился в монолог. Джо уже не говорил, а рычал. Затем он схватил трубку:

– Макс! Увидимся вечером! Тогда и побеседуем! – В трубке раздались гудки.

Макс рассмеялся, представив бедного подчиненного. Да, получить от Джо нагоняй, этому не позавидуешь. Мало того, что он был начальник, но еще и гигант, два метра ростом, который возвышался над тобой, смотрел сверху вниз, заглядывая в глаза, словно ты кусок собачьего дерьма, на которое он наступил, направляясь в церковь.

Макс оборвал смех, вспомнив первого ребенка, принесенного в жертву этими изуверами. Тело, которое он увидел на столе в морге.

Соломон Букман – убийца детей. На свободе.

Соломон Букман – устроивший массовую резню. На свободе.

Соломон Букман – убийца полицейских. На свободе.

Соломон Букман – главарь банды, наркобарон, сутенер, отмыватель денег, похититель детей, насильник. На свободе.

Дело Соломона Букмана стало последним делом Макса в полиции. Этот подонок был последним, кого он арестовал и едва не погиб.

На суде Соломон выбрал момент и посмотрел ему в глаза.

– Теперь у меня есть стимул, чтобы продолжать жизнь. Это – ты.

Произнесено это было громким театральным шепотом с улыбкой, от которой у Макса пошел мороз по коже. После этих слов их отношения приобрели очень личный характер.