Литмир - Электронная Библиотека

Дженни смотрела в его глаза, полные страсти. У этого мужчины есть уже и жена, и любовница, напомнила она себе, и ей стало грустно. Она отвернулась.

– Что с тобой? Я тебя обидел?

– Нет.

– Почему же ты отвернулась?

– Я… вспомнила, что у тебя есть… жена… и любовница.

Уильям вздохнул. Радости в его глазах поубавилось.

– Увы, жизнь – жестокая штука, а жены и любовницы – неизбежное зло. Но они не умаляют того, что мы чувствовали друг к другу сегодня. Наши тела созданы друг для друга. Мы так высоко поднялись в нашей страсти, мы так крепко слились, что ни жена, ни любовница не в силах разорвать такую связь.

– Больно, когда ты связан.

– Да, так всегда. Разве жизнь тебя этому не научила, Дженни-птичка?

Глаза ее наполнились слезами. Зачем она напомнила ему о его обязательствах перед другими женщинами? Ведь тем самым она лишь разрушила то ощущение счастья, что он подарил ей. Разве не так же было с Китом? Не по той ли причине она его потеряла? Нет, не надо о нем думать. Никогда!

– Пойдем, моя сладкая. Нам пора в обратный путь.

Дженни открыла глаза. Уильям склонился над ней, протягивая руку. В глазах его был смешливый огонек, ничего не осталось от прежней серьезности. Он помог ей подняться, зашнуровал ее лиф. Непосредственная близость такой возбуждающей части тела, как грудь, сделала свое дело. Он со смехом приложил ее ладонь к своим штанам пониже пояса, продемонстрировав готовность к бою.

– Как видишь, не весь я повязан долгом.

– Буду утешаться тем, что он говорит от имени тебя настоящего.

– Прекрасная мысль!

Ожидая, пока Уильям погрузит корзину в лодку, Дженни смотрела на синюю полоску реки, на коричневую поросль, напомнившую ей бороду, и думала, что никогда не забудет ни этот берег, ни этот день. Все дополняло друг друга – плеск воды и переплетение ивовых веток над головой, и солнечный свет, и сладкое вино, и ласка, и грусть. Может, они и не будут никогда вместе, но она останется благодарной ему за то, что вернул ее к жизни.

– Сегодня ты снова сделал меня собой, спасибо, – прошептала Дженни.

– Всегда рад, – хриплым шепотом ответил он, прежде чем поцеловать ее в губы. – Но ты говоришь так, будто сегодня конец, а на самом деле сегодня только начало. Поверь мне.

Дженни неуверенно улыбнулась. Ей хотелось бы, чтобы его слова оказались правдой, но и другой поворот событий не сделал бы ее несчастной.

– Пойдем, наш пикник затянулся.

– Что ж, домой так домой. – Уильям протянул Дженни руку, и она прыгнула в лодку, чудом удержавшись на ногах.

– Только, пожалуйста, не гони.

– Как, ты не торопишься вернуться к своим дорогим родственникам?

– Если ты будешь торопиться, то лишишь меня удовольствия наблюдать за тем, как ты управляешься.

Уильям озорно улыбнулся. Дженни смотрела на него и думала, чего ей не хватает в жизни: Уильям Джексон был добр с ней, нежен, остроумен, и к тому же потрясающий любовник. Отчего тогда на душе у нее так нехорошо?

– Я польщен, тем более что уверен в твоей искренности, Дженни. Не представляешь, как мне не хочется лишать нас взаимного удовольствия – ведь смотреть на тебя мне не менее приятно. – Уильям галантно поцеловал ей руку.

– Наверное, мне не стоило открывать свои истинные чувства, чтобы не превращать тебя в воплощение самодовольства.

– Разве я смогу превратиться в надутого индюка? Нет, никогда. Я не слепой, Дженни, и знаю, что безобразен. Не знаю, что может женщина найти во мне привлекательного. Не спорю, кое-какие таланты у меня действительно имеются, – усмехнулся он, подмигнул и взялся за весла.

– Нет, ты все-таки неисправимо самонадеян! – сдерживая смех, воскликнула Дженни. – Не удивлюсь, если весь Лондон будет знать о твоих победах.

Глава 16

Уильям Джексон сдержал слово – Тима накормили досыта, велев сказать, что им с Дженни пришлось долго ждать, прежде чем королева согласилась их принять. Впрочем, и дядя Уильям, и тетя Пэт были так взволнованы, что заморочить им голову не составляло труда. Они готовы были поверить чему угодно.

Так что маленькое приключение Дженни осталось ее тайной. Чем дальше в прошлое отодвигалось это событие, тем туманнее становились воспоминания. Дженни порой казалось, что она придумала и солнце, пробивавшееся сквозь ивовые прутья, и крепкое вино, и жаркие поцелуи.

Вся Лебяжья улица гудела как улей. Только и разговоров было, что о визите Дженни во дворец. Соседи приходили поглазеть на нее и в который раз послушать подробный рассказ о том, что видела она в Уайтхолле.

Не прошло и недели с королевского приема, а чета Данн успела обзавестись и зеркалом в оливковой раме, и турецкими покрывалами, и даже гобеленом, не новым, но зато красивым, в любимых Пэт сине-зеленых тонах.

Уильям Данн только за голову хватался.

– Нам придется влезть в долги до Рождества! – горестно качая головой, говорил он жене. – Весь заказ королевы – воротник да пригоршня лент, И, смею тебе напомнить, нам за него еще не заплатили.

– Твоя бедная женушка столько лет ждала, когда можно будет жить по-человечески, и теперь, когда мы под королевским покровительством, ты попрекаешь меня новым зеркалом и гобеленом! – возмущалась Пэт.

Дженни мудро предпочитала исчезать, как только начинались подобные препирательства. Дженни знала, что тайком от мужа Пэт заказала набор резных ореховых стульев для гостиной, но ее не выдавала. «Для каждого дня достаточно своей работы», – повторяла она про себя народную мудрость и тихо делала свое дело.

Дженни вытряхивала льняную скатерть, привлекая на мостовую стайки воробьев, подбиравших крошки, когда мужчина у самого ее уха произнес:

– Девушка, это, случаем, не галантерейная лавка Уильяма Данна?

Дженни обернулась и увидела молодого человека в королевской ливрее, с сомнением изучавшего выцветшую вывеску над входом.

– Она самая.

– Я принес сообщение.

Дженни взяла из рук посыльного сложенный вчетверо пергамент, онемев от удивления, да так и осталась стоять, словно приросла к земле, когда посыльный, сняв шляпу и отвесив ей поклон, развернулся и пошел себе прочь. Красная шляпа уплыла за поворот, а Дженни все продолжала стоять на пороге, сжимая хрустящий пергамент в онемевших пальцах.

– Кто это был? – высунула нос Долли.

– Посыльный из дворца.

– Из дворца, говоришь? – Дядя Уильям чуть не упал на ступеньках, так торопился. – Не иначе как заказ или оплата за предыдущий заказ! – Бог не отвернулся от него, призрак долговой ямы отступил. Вот они – спасительные денежки.

Уильям, немного успокоившись, расправил бумагу на столе. Недоуменно моргая, лавочник зачитал приказ: Дженни следовало во второй раз явиться к королеве с товаром для показа.

– На этот раз спроси ее величество, когда нам заплатят, – напомнил Уильям, который никогда не отрывался от земли.

– Данн, что за глупости! Неужто наша Дженни заслужила такое унижение? Не пристало говорить о деньгах с членами королевской семьи. Не думала, что мой муж такой, такой….

– На обещания хлеба не купишь! Придется напомнить, если наши короли такие забывчивые. – Уильям более не питал никаких иллюзий относительно высокого покровительства. Столько шума, столько энтузиазма, а дело обернулось лишь еще одним неоплаченным счетом.

– Я обязательно напомню про оплату фрейлине королевы, – пообещала Дженни, желая успокоить дядю. Благодарная улыбка дяди Уильяма заставила ее опустить глаза. Она ничего не рассказала ему о потрепанной обивке дворцовой мебели и о продавленных сиденьях.

Подгоняемая ледяным ветром, Дженни спешила во дворец. На этот раз аудиенция была назначена на одиннадцать часов, так что вставать засветло нужды не было. Тим семенил рядом, облизываясь в предвкушении великолепного угощения – он рассчитывал, что его вновь пригласят на кухню. Дженни очень осторожно подумала о возможной встрече с Уильямом Джексоном – хотелось верить, что он организовал этот второй ее визит, чтобы они вновь могли увидеться, хотя при такой погоде пикник на свежем воздухе едва ли получился бы приятным.

43
{"b":"103166","o":1}