Литмир - Электронная Библиотека

– Дженни, постой!

Она бежала со всех ног по темной улочке, и подошвы ее туфель липли к грязной мостовой. Город открывался ей с неожиданной стороны – оказывается, грязь и нищета жили совсем рядом с роскошью и богатством.

Еще немного, и сердце разорвется. Дженни остановилась, тяжело дыша. В глазах было темно то ли от того, что нависавшие над мостовой фронтоны домов затеняли улицу, то ли от усталости. На мгновение Дженни закрыла глаза, но, открыв их, к ужасу своему, обнаружила, что Кит совсем рядом.

– Ты решила насмерть себя загнать, глупышка? Зеленщик толкал перед собой телегу с капустой. Он оказался как раз между ней и Китом, и, воспользовавшись моментом, Дженни метнулась за угол. Здесь, в переулке, вонь от сточной канавы смешалась с запахом сгнившей древесины, и Дженни, чтобы не упасть от головокружения, прислонилась к стене.

– Вот ты где, слава Богу!

Дженни встрепенулась и побежала куда глаза глядят. Пустой лоток, все еще висевший у нее на шее, замедлял бег. Дженни свернула за угол и оказалась в тупике. Все, дальше дороги не было!

– Дженни!

Делая над собой невероятное усилие, Дженни попыталась высвободиться из цепких объятий Кита. Все сразу навалилось на нее – томление первых дней и отчаяние последующих, боль и тревога, счастье вновь обрести любимого и жестокое разочарование, ревность, горечь обманутой женщины.

– Пусти меня!

– Дженни, это я, Кит!

– Знаю, иначе не убегала бы от тебя!

Он смотрел на нее во все глаза, а под скулами ходили желваки.

– Я никуда с тобой не пойду.

Кит не стал ее долго уговаривать, просто схватил и потащил за собой. И только когда вывел ее на относительно чистую Роуз-стрит, он ослабил хватку и, развернув ее к себе лицом, спиной прижал к стене дома.

– Я требую объяснений, – зло бросил он, тяжело дыша.

– Это ты говоришь! Уж если кому и требовать объяснений, так это мне. Это ты считаешься погибшим.

– Тебя бы это больше устроило, так? – в гневе воскликнул он.

Дженни хотела согласиться, чтобы, утаив правду, сохранить гордость, но не смогла.

– Нет, это не так.

Лицо его утратило прежнее суровое выражение.

– Дженни, милая, тогда скажи мне, что на тебя нашло? Отчего ты бежишь от меня? Что ты делаешь в Лондоне? Я хотел бы задать тебе тысячу вопросов.

– Что случилось на борту «Надежды королевства»? – захлебываясь слезами, спросила она. – Все, кого ни спроси, спорили, что ты утонул вместе с кораблем.

– После того как голландцы нас потопили, я вскарабкался на кусок бревна и плыл до тех пор, пока меня не подобрал французский корабль.

– Почему ты не дал мне знать?

– Как я мог дать тебе знать? Посуди сама, Дженни. Раненый, в чужой стране…

– Но сейчас ты не в чужой стране и выглядишь вполне здоровым.

– В Лондоне я всего несколько дней. Думал, никогда тебя больше не увижу. Я и выжил-то благодаря тебе – вспоминал ту нашу ночь и цеплялся за жизнь. Для тебя я жил, слышишь ты меня, глупая девчонка?

Дженни подняла глаза, влажные от слез.

– О, Кит! – простонала она. Такой знакомый и чудный запах его одежды, обаяние силы и мужества, исходившее от него, его голос, его руки – она бессильна была противостоять влечению души и сердца. – Кит, – повторила она, и слезы полились из глаз.

Кит снял с ее шеи лоток и бросил его в сторону.

– С этим покончено, – сказал он.

Казалось, прошла вечность между тем мгновением, когда лоток глухо ударился о булыжную мостовую, и тем мигом, когда их губы соединились. С неба лился мягкий золотистый свет. На затененном полями шляпы лице Кита ярко-голубые глаза горели тем огнем, от которого у Дженни перехватило дыхание. Дженни сползла по стене на ватных ногах, но Кит успел подхватить ее. Она почувствовала крепость его тела, ее кровь закипела, и она поняла – если он не поцелует ее сейчас, она умрет…

– О, моя сладкая, как долго я этого ждал, – хрипло выдохнул Кит, когда они смогли наконец оторваться друг от друга.

– Кит, мой дорогой, я как во сне, который мне так долго снился, – пробормотала Дженни, когда вновь обрела дар речи.

– Здесь не место для нежностей, – хмуро заметил Кит, обведя глазами отнюдь не безлюдную улицу. Не то чтобы у господ не было принято соблазнять девушек попроще в укромных уголках, но ему не хотелось низводить их отношения до этого уровня. – Пойдем со мной, любимая, я знаю местечко получше.

– Но я не могу идти с тобой, – возразила Дженни и, оглядевшись в тревоге, спросила: – Где мы?

– Какая разница где, глупая ты гусыня. Важно, что я тебя нашел, а на все остальное – плевать!

Дженни с блаженной улыбкой прижалась лицом к ямочке под кадыком, вдыхая его пьянящий запах, наслаждаясь объятиями его сильных и нежных рук.

– Меня послали продавать ленты.

– К черту ленты.

– Моя тетя будет в гневе.

– Пусть себе лопнет от злости.

– Кит, я серьезно…

– И я серьезно. Хватит мне возражать. Решено, я беру тебя в Спринг-Гарден. Ты будешь любоваться цветами, а я – тобой.

Какое-то время чувство долга еще пыталось бороться с голосом крови, но, стоило ему обнять ее за талию и шепнуть на ушко о том, какая она замечательная, как всяким сомнениям пришел конец.

– В Спринг-Гарден! – восторженно воскликнула Дженни и, забыв о пустом лотке, оставшемся валяться на обочине, отправилась с Китом на прогулку. Она, словно в трансе, шла по грязным, вонючим улицам, и ей казалось, что они благоухают розами – Кит был рядом. Она смотрела в его глаза, слышала его голос и была на вершине блаженства. Не раз и не два она ловила на себе завистливые взгляды девушек одного с ней сословия и благородных дам – Кит был настоящим красавцем, но Дженни если и ревновала Кита, то только к одной женщине – той, с которой увидела его сегодня. И, в какой бы эйфории она ни пребывала, Дженни не оставила намерения выяснить у Кита, какие у него отношения с дамой в зеленом бархате и с зелеными перьями на шляпе.

Глава 11

Дженни впервые пересекала Темзу на лодке. Над рекой раздавался смех и веселые возгласы – казалось, весь город решил сегодня отправиться на прогулку в Воксхолл-Гарденз. В лодках в основном были нарядные парочки, но Дженни в ее эйфории казалось, что счастливее ее нет женщины во всей Англии. Сам воздух погожего осеннего дня был напоен Промахом страсти и восторга. В этом году заморозков пока не было, и цветы, радовавшие горожан летом, продолжали цвести и сейчас – багровые острова роз на зеленой траве, нежно-желтая и розовая жимолость, живой изгородью протянувшаяся вдоль дорожек. В листве деревьев весело щебетали птицы. На лужайках сидели люди, кто-то отдыхал, кто-то смотрел, как забавно танцует наряженный медвежонок. Но медвежьи пляски привлекали народ попроще, дамы же и господа предавались утехам позанятнее.

Повсюду под деревьями и на скамейках можно было видеть целующиеся пары, но влюбленные были настолько поглощены друг другом, что чувствовали себя так, будто они одни посреди моря. Кит и Дженни не были исключением. Прогуливаясь по дорожкам парка, они рассказывали друг другу о том, что приключилось с ними за время разлуки. Впрочем, вопросы задавал в основном Кит, а рассказывала Дженни. Она поведала Киту о благосклонности цыган, приютивших у себя преступницу, но при этом посчитала за лучшее не говорить ничего о Мануэле. Когда-нибудь, когда они будут старыми и убеленными сединами, прочно уверенными в чувствах друг друга, она расскажет ему о своем любовнике цыгане, но не ранее.

Кит, помня о, мягко говоря, прохладном отношении к Дженни родственников в Аддстоне, хотел узнать, что за люди ее лондонская родня. Дженни сказала, что к ней хорошо относятся, не став распространяться об упорном желаний Пэт свести ее с господином побогаче. Кит, чего доброго, захочет за нее вступиться и, натворит бед. Кит почему-то ничего не говорил о перспективах их с Дженни отношений. Он, помнится, обещал на ней жениться в ту памятную летнюю ночь, но едва ли он сможет выполнить обещание. Дженни понимала, что не пара ему – не так часто богатые и знатные господа женятся на сиротках из народа. Но она рассчитывала стать его постоянной возлюбленной, жить с ним – делить с ним стол и кров. Но он молчал – не потому ли, что будущее его уже было определено, и ее место заняла брюнетка в зеленом бархате?

29
{"b":"103166","o":1}