XI Мой отъезд (Песня) Уже близка минута Разлуки моея; Прости, прости, Анюта, Уж скоро еду я. Расставшися с тобою, Расстанусь я с душою; А ты, мой друг, кто знает, Ты вспомнишь ли меня. Позволь мне в утешенье Хоть песенкою сей Открыть мое мученье И скорбь души моей. Пусть за меня в разлуке Она наполнит муки,— А ты, мой друг, кто знает, Ты вспомнишь ли меня. Моря переплывая, Меж камней, между гор, Тебя лишь, дорогая, Искать мой станет взор. С кем встречусь, лишь одною Займу его тобою; А ты, мой друг, кто знает, Ты вспомнишь ли меня. Лесок, деревня, поле, Всё вспомнит предо мной Места, где в тихой доле Был счастлив я с тобой. Всё мне тебя представит; Всё слезы лить заставит; А ты, мой друг, кто знает, Ты вспомнишь ли меня. Вот лес, скажу, унылой, Где вдруг ты стала зла, Потом улыбкой милой Знак к миру мне дала. Там я с тобой встречался; Здесь я тобой прельщался; А ты, мой друг, кто знает, Ты вспомнишь ли меня. Предвижу, как в оковы Сердца к тебе летят; Сулят утехи новы, Быть верными сулят. Увы, зря их мученье, Их ласки, обоженье, Увы, мой друг, кто знает, Ты вспомнишь ли меня. Хоть вспомни, как тобою Томится грудь моя, И что, лишась покою, Не льщусь надеждой я. Ах, вспомни всё мученье, И это разлученье,— Мой друг! — Мой друг, кто знает, Ты вспомнишь ли меня. XII
Стихи, назначенные послать к <Е.И. Бенкендорф> при портрете Екатерины II, писанном пером на образец гравировки Махнув рукой, перекрестясь, К тебе свой труд я посылаю, И только лишь того желаю, Чтоб это было в добрый час. Не думай, чтоб мечтал я гордо, Что с образцом мой схож портрет!— Я очень это знаю твердо, Что мастера на свете нет, Кто б мог изобразить в картине Всё то, чему дивится свет В божественной Екатерине. Поверит ли рассудок мой, Чтоб был искусник где такой, Кто б живо хитрою рукой Представил солнце на холстине? Не думай также, чтоб тебя Я легким почитал судьею, И, слабый вкус и глаз любя, К тебе с работой шел моею. Нет, нет, не столь я близорук! Твои считая дарованья, Браню себя я за желанье Работу выпустить из рук. Перед твоим умом и вкусом, Скажи, кто может быть не трусом? В тебе блестят дары ума, Знакома с кистью ты сама; Тобой, как утро солнцем красным. Одушевлялось полотно, И становилося оно Природы зеркалом прекрасным; Нередко, кажется, цветы Всё это очень мне известно. Но несмотря на всё, что есть, Тебе свой слабый труд поднесть Приятно мыслям, сердцу лестно. Прими его почтенья в знак, И, не ценя ни так, ни сяк, Чего никак он не достоен. Поставь смиренно в уголку, И я счастливым нареку Свой труд — и буду сам спокоен. Пусть видят недостатки в нем; Но, критику оставя строгу. Пусть вспомнят то, что часто к богу Мы с свечкой денежной идем *. XIII Вечер Не спеши так, солнце красно, Скрыть за горы светлый взор! Не тускней ты, небо ясно! Не темней, высокий бор! Дайте мне налюбоваться На весенние цветы. Ах! не-больно ль с тем расстаться, В чем Анюты красоты, В чем ее душа блистает! Здесь ее со мною нет; И мое так сердце тает, Как в волнах весенний лед. Нет ее, и здесь туманом Расстилается тоска. Блекнут кудри василька, И на розане румяном Виден туск издалека. Тень одна ее зараз В сих цветах мне здесь отрадна. Ночь! не будь ты так досадна, Не скрывай ее от глаз. Здесь со мною милой нет, Но взгляни, как расцветает В розах сих ее портрет! Тот же в них огонь алеет, Та ж румяность в них видна: Так, в полнехотя она Давши поцелуй, краснеет. Ах! но розы ли одни С нею сходством поражают? Все цветы — здесь все они Мне ее изображают. На который ни взгляну — Погляжу ли на лилеи: Нежной Аннушкиной шеи Вижу в них я белизну. Погляжу ли, как гордится Ровным стебельком тюльпан: И тотчас вообразится Мне Анютин стройный стан. Погляжу ль… Но солнце скрылось, И свернулись все цветы; Их сияние затмилось. Ночь их скрыла красоты. Аннушка, мой друг любезный! Тускнет, тускнет свод небесный, Тускнет, — но в груди моей, Ангел мой! твой вид прелестный Разгорается сильней. Сердце вдвое крепче бьется, И по жилам холод льется,— Грудь стесненную мою В ней замерший вздох подъемлет,— Хладный пот с чела я лью.— Пламень вдруг меня объемлет,— Аннушка! — душа моя! Умираю — гасну я! |
