Кроме того, отмечалось фольклорное происхождение сюжета этой басни, имеющегося в сборниках старинных анекдотов. Так, в «Спутнике и собеседнике веселых людей» помещен анекдот «Крестьянин с другого прихода»: «Один проповедник говорил к деревне проповедь. Все слушатели, кроме только одного крестьянина, проливали слезы. Другой спросил его: «Для чего ты не плачешь?» — «Я не этого прихода», ответствовал он» (М., 1776 г.). Этот же анекдот, несколько в иной редакции, помещен и в сборнике «Отрада в скуке или книга веселия и размышления» (М., 1788 г.).
Рукописные варианты (ПД 56):
ст. 7
Хоть может быть, я [их немного рассержу]
ст. 8
Но вместо басни, быль на это всем скажу (СЦ)
ст. 10
Он в сладкоречии Платона был наследник
ст. 11
Прихожан наставлял на добрые дела.
ст. 13
В ней правда светлая без помощи искусства
ст. 14
Как цепью [крепкой] золотой
ст. 15
[Восхитя] к небесам все помыслы и чувства
ст. 22
Какой прелестный дар! (СЦ)
ст. 25
[Он силою влечет к добру сердца народа]
Печатные варианты:
ст. 7
Хоть, может быть, и им немного досажу (СЦ, Ж)
ст. 8
Но вместо басни, быль на это я скажу (Ж)
ст. 30
Ведь я не этого прихода (СЦ)
XXVI
Ворона
Впервые напечатана в «Полярной звезде на 1825 г.», стр. 375–376; написана не позднее 1823 г. Автографы: ПД 65, ПД 9 (I — 19 л., II — 8 л.). Заключительные строки басни перефразируют народные пословицы и поговорки («От ворон отстал, а к павам не пристал», «Ни пава, ни ворона», «Ворона в павлиньих перьях» и др.).
Рукописные варианты:
вм. ст. 2–6
Старайся быть в кругу, в котором ты рожден:
Не знатный с знатью не роднися.
И в великаны не тянися,
Коль карлика тебе дала природа рост. (ПД 65)
ст. 6
[А озирайся ты на свой почаще рост] (ПД9, I)
ст. 7
Натыкавши себе павлиньих перьев в хвост, (II;ПЗ)
ст. 8
[Ворона в стадо пав пошла гулять спесиво. ] (ПД9 I)
ст. 12
И что ее, как равную сестру (ПД 65)
Что павам всем она набитая сестра. (ПД 9 I)
вм. ст. 13–26
И даже, что ее представят
К Юнонину двору;
Но бедную Ворону нашу
Щипали для забавы,
А прежние друзья оставили совсем.
Я к этой басне быль прибавлю (ПД 65)
ст. 26
[Я в этой басне быль простую принял] (ПД9 I)
ст. 34
И стала бедная Матрена. (ПД 9 I, II)
XXVII
Пестрые овцы
При жизни Крылова не печаталась; впервые была опубликована В.Кеневичем по рукописи в «Русском архиве», 1867 г., вып. 3, стр. 386–392. Автографы: ПД42, ПД51 (I — 38л., II — 37 л., III — 36л.). Судя по черновым автографам, эта басня писалась одновременно с баснями «Мельник» и «Змея и Овца», т. е. не позднее 1823 г., и вместе с ними должна была войти в седьмую книгу басен издания 1825 г. Поскольку в седьмой книге оказалось 26, а не 27 басен, как это было объявлено в «Литературных листках» (1824 г., № 4) (см. вступительную заметку к примечаниям), то можно с достаточной уверенностью считать, что эта басня не вошла в седьмую книгу по цензурным причинам и должна быть в нее включена. Из четырех автографов этой басни один чистовой (ПД 51, III — 36 л.), по нему и печатается текст в настоящем издании.
В. Кеневич высказал предположение, что «Пестрые Овцы» явились откликом на «университетскую историю», «занимавшую в то время общественное мнение» (Примечания, стр. 218). В конце 1821 г. был сделан донос на «вольнодумство» видных профессоров Петербургского университета — Галича, Арсеньева и др. Было произведено специальное расследование их деятельности, руководившееся известными ретроградами: Д. Руничем, М. Магницким и министром духовных дел и просвещения кн. А. Н. Голицыным. Комиссия нашла в лекциях этих профессоров «обдуманную систему неверия — правил зловредных и разрушительных в отношении к нравственности, образу мысли и духу учащихся и к благосостоянию всеобщему». По распоряжению Александра I был отрешен от должности ректор университета, а обвиняемые профессора уволены. Пострадали при этом и многие студенты, уволенные из университета «по неблагонадежности» (см. М. Сухомлинов, Исследования и статьи, т. I, СПБ., 1889, стр. 239–267).
Рукописные варианты:
Черновая редакция (ПД 51 I — л. 38):
Лев не взлюбил овец.
Их просто бы ему перевести не трудно,
Но это было бы неправосудно.
Он не затем носил в лесах венец.
Чтоб подданных душить, но им давать расправу;
Притом сберечь свою он хочет славу.
Что ж Лев придумал наконец?
Придумал — и зверей сзывает на совет.
Друзья, он говорит: <2 неразбр.>
С прискорбием давно я примечал,
Что кто у нас и слаб и мал,
Тому с трудом есть где и приютиться,
Не только что кормиться;
А это не годится.
Кому ж за слабого когда и как вступиться?
Я общий ваш отец.
И для того хочу, чтоб бедненьких овец,
Которых между нас житье бывает тошно,
И покормить и <сохранить?> как можно,
И для того луга им отвести,
Где б был обильный корм для маток,
И где бы поскакать, побегать для ягняток;
А так как в пастухах у нас здесь недостаток,
То волки могут их пасти.
Черновая редакция (ПД 51 II — л. 37):
Лев пестрых не взлюбил овец.
Их прямо перевесть ему не трудно;
Но это было бы неправосудно;
А он был милостив и подданных отец.
Такие бы ему поступки не по нраву.
При том же наблюдал свою он очень славу;
А видеть пеструю овцу — терпенья нет.
В такой кручине и печали
Медведя и Лису зовет он на совет.
Пришли — и рассуждать о царском горе стали.
«Всесильный Лев!», сказал медведь:
«На что тут много разговоров!
Вели без дальних сборов
Их всех передушить; кому о них жалеть?»
[Лишь ты бы был у нас в покое].
Лиса, увидевши, что Лев нахмурил брови,
[Вертя хвостом, смиренно говорит]
Смиренно говорит: «О царь! наш добрые царь!
Ты, верно, гнать не станешь эту тварь,
И не прольешь невинной крови.
Напротив: повели луга им отвести,
Где б был разгул и пища как для маток,
Так и для ягняток;
А так как в пастухах у нас здесь недостаток,
То их вели волкам пасти.
Пускай невинных род овец <селится>
Пускай блаженствуют оне;
А там, что с ними ни случится —
Ты будешь в стороне».
