Шуточные басни I Паук и гром Перед окном Был дом, Ударил гром, И со стены Паук Вдруг стук, Упал, лежит, Разинул рот, оскалил зубы И шопотом сквозь губы Вот что кричит: «Когда б ослом Я создан был Зевесом, Ходил бы лесом, Меня бы гром, Тряся окном И дом, С стены не мог стряхнуть». Нас чаще с высоты стараются сопхнуть. II
Осел и заяц Осел не птица, Он не горазд летать, Однако ж для него не в первый раз хваста́ть, Мычать И род зверей всех уверять, Что молодец и он летать, Что он под облака взовьется, как синица Или царица Орлица. А Заяц тут: «Ну, ну-тка, полети!» «Ах, ты косой трусиха!» Осел рычит: «Летаю, как орлиха. Но не хочу!» — «Пожалуй, захоти!» Так мудро Заяц отвечает, Осел бежит, скакает, И в яму — хлоп! Не суйся в ризы, коль не поп! III Комар и волк Комар Жил у татар Иль у казар. Вдруг Волк К ним в двери толк, Давай кричать И Комара кусать. Комар испугался, На печку забрался. Тут Волк ему: «С печи тебя стяну!» А тот: «Нет не достанешь, Устанешь, Отстанешь!» А Волк Вдруг скок К нему тут на полати, Да вот его и проглотил, Да сам таков и был. И мне пришло сказать тут кстати, Что сильный слабого недавно погубил. Басни, приписываемые Крылову I Олень и заяц Людские завсегда нам видимы пороки. Своих не примечать, Других ценить и на других ворчать Мы ужасть как жестоки! Олень со Зайцем дружбу свел И с Зайцем разговор придворный он имел. Друг друга взапуски они превозносили, Своих знакомых поносили И так гласили: «Ты», Заяц говорил Оленю, «всем красив: И станом и рогами, Глазами, выступкой, проворностью, ногами. Одно лишь только есть, я слышал, — ты пужлив».— «Какой ужасный вздор!», Сказал ему Олень: «О мне и Лев, и даже весь известен двор; Тебе соврал какой-то пень. То правда, что всегда, Когда Услышу я собак, хоть их и не терплю, Привык давать скачки сразмаху; Но это не от страху, А с ними взапуски я бегаться люблю: И впрочем, ежели моей угодно воле, Я часто здесь на этом поле Лишь только захочу, Ужасно как собак щечу. Ты знаешь, я с тобой не стану лицемерить; А мне, равно, велишь ли верить? Сказали точно мне: когда собачий лай Раздастся в здешний край, Тогда возьмет тебя труслива суета».— «Какая», Заяц рек, «несносна клевета! Кто?.. Я!.. Чтоб я собак боялся! Клеветнику б тому в глаза ты насмеялся; Скажи ему, что он дурак: Не только я никак Не бегаю собак, Но с ними часто здесь играю на лугу. Приятель твой судил меня немножко строго: Знакомых и родни собак мне ужасть много; А в нужде я и сам с собакою смогу».— «Но чу!», сказал Олень, «их голос раздается, А мне из них в родне никто не доведется. Так верно то родня твоя, А не моя. Мое почтенье им, останься ты с друзьями: Мне быть неловко с вами. Так я отсель к своим знакомым побегу». Лай близок, храбрецы мои чуть-чуть умчались, Однако ж храбростью и после величались. II Новопожалованный осел Когда чины невежа ловит, Не счастье он себе, погибель тем готовит. Осел добился в знатный чин. В то время во зверином роде Чин царска спальника был <и> в знати и в моде: И стал Осел великий господин. Осел мой всех пренебрегает, Вертит хвостом, Копытами и лбом Придворных всех толкает. Достоинством его ослиный полон ум, Осел о должности не тратит много дум: Не мыслит, сколь она опасна. Ослу достоинства даны! На знатность мой Осел с той смотрит стороны, С какой она прекрасна; Он знает: ежели в чинах хотя дурак, Ему почтеньем должен всяк. Знать должно: ночью Лев любил ужасно сказки, И спальник у него точил побаски. Настала ночь, Осла ведут ко Льву в берлог; Осел мой чует, Что он со Львом ночует, И сказок сказывать хотя Осел не мог, Однако в слабости Ослу признаться стыдно. Ложится Лев. Осел В берлоге сел: Ослу и то уж кажется обидно; Однако ж терпит он. «Скажи-тка», Лев сказал Ослу, «ты мне побаску». Тут начал проповедь, не сказку, Мой новый Аполлон. «Скажи», сказал он Льву, «за что царями вы? За то ли только, что вы — Львы? Мне кажется, Ослы ничем других не хуже. Кричать я мастер дюже; Что ж до рождения, Ослы не хуже Львов: Ослов Гораздо род не нов; Отец мой там-то был; мой дед был там и тамо». И родословную свою Осел вел прямо. Мой Лев не спал: И родословную, и брань Осла внимал, Осла прилежно слушал, Потом, Наскуча дураком, Он встал и спальника сиятельного скушал. |
