Чем нравом кто дурней, Тем более кричит и ропщет на людей: Не видит добрых он, куда ни обернется, А первый сам ни с кем не уживется. XVIII Петух и жемчужное зерно Навозну кучу разрывая, Петух нашел Жемчужное Зерно И говорит: «Куда оно? Какая вещь пустая! Не глупо ль, что его высоко так ценят? А я бы, право, был гораздо боле рад Зерну ячменному: оно не столь хоть видно, Да сытно». Невежи судят точно так: В чем толку не поймут, то всё у них пустяк. XIX
Крестьянин и работник Когда у нас беда над головой, То рады мы тому молиться, Кто вздумает за нас вступиться; Но только с плеч беда долой, То избавителю от нас же часто худо: Все взапуски его ценят, И если он у нас не виноват, Так это чудо! Старик-Крестьянин с Батраком Шел, под-вечер, леском Домой, в деревню, с сенокосу, И повстречали вдруг медведя носом к носу. Крестьянин ахнуть не успел, Как на него медведь насел. Подмял Крестьянина, ворочает, ломает, И, где б его почать, лишь место выбирает: Конец приходит старику. «Степанушка родной, не выдай, милой!» Из-под медведя он взмолился Батраку. Вот, новый Геркулес, со всей собравшись силой, Что только было в нем, Отнес полчерепа медведю топором И брюхо проколол ему железной вилой. Медведь взревел и замертво упал: Медведь мой издыхает. Прошла беда; Крестьянин встал, И он же Батрака ругает. Опешил бедный мой Степан. «Помилуй», говорит: «за что?» — «За что, болван! Чему обрадовался сдуру? Знай колет: всю испортил шкуру!» XX Обоз С горшками шел Обоз, И надобно с крутой горы спускаться. Вот, на горе других оставя дожидаться, Хозяин стал сводить легонько первый воз. Конь добрый на крестце почти его понес, Катиться возу не давая; А лошадь сверху, молодая. Ругает бедного коня за каждый шаг: «Ай, конь хваленый, то́-то диво! Смотрите: лепится, как рак; Вот чуть не зацепил за камень; косо! криво! Смелее! Вот толчок опять. А тут бы влево лишь принять. Какой осел! Добро бы было в гору, Или в ночную пору; А то и под-гору, и днём! Смотреть, так выйдешь из терпенья! Уж воду бы таскал, коль нет в тебе уменья! Гляди-тко нас, как мы махнем! Не бойсь, минуты не потратим, И возик свой мы не свезем, а скатим!» Тут, выгнувши хребет и понатужа грудь, Тронулася лошадка с возом в путь; Но только под-гору она перевалилась, Воз начал напирать, телега раскатилась; Коня толкает взад, коня кидает вбок; Пустился конь со всех четырех ног На-славу; По камням, рытвинам, пошли толчки, Скачки, Левей, левей, и с возом — бух в канаву! Прощай, хозяйские горшки! Как в людях многие имеют слабость ту же: Всё кажется в другом ошибкой нам: А примешься за дело сам, Так напроказишь вдвое хуже. XXI Вороненок Орел Из-под небес на стадо налетел И выхватил ягненка, А во́рон молодой вблизи на то смотрел. Взманило это Вороненка, Да только думает он так: «Уж брать, так брать, А то и когти что́ марать! Бывают и орлы, как видно, плоховаты. Ну, только ль в стаде что́ ягняты? Вот я как захочу Да налечу, Так царский подлинно кусочек подхвачу!» Тут Ворон поднялся над стадом, Окинул стадо жадным взглядом: Из множества ягнят, баранов и овец Высматривал, сличал и выбрал, наконец, Барана, да какого? Прежирного, прематерого, Который доброму б и волку был в подъем. Изладясь, на него спустился И в шерсть ему, что силы есть, вцепился. Тогда-то он узнал, что добычь не по нем. Что хуже и всего, так на баране том Тулуп такой был прекосматый, Густой, всклокоченный, хохлатый, Что из него когтей не вытеребил вон Затейник наш крылатый, И кончил подвиг тем, что сам попал в полон. С барана пастухи его чинненько сняли; А чтобы он не мог летать, Ему все крылья окарнали И детям отдали играть. Нередко у людей то ж самое бывает, Коль мелкий плут Большому плуту подражает: Что́ сходит с рук ворам, за то воришек бьют. XXII
Слон на воеводстве Кто знатен и силен, Да не умен, Так худо, ежели и с добрым сердцем он. На воеводство был в лесу посажен Слон. Хоть, кажется, слонов и умная порода, Однако же в семье не без урода: Наш Воевода В родню был толст, Да не в родню был прост; А с умыслу он мухи не обидит. Вот добрый Воевода видит: Вступило от овец прошение в Приказ: «Что волки-де совсем сдирают кожу с нас». «О, плуты!» Слон кричит: «какое преступленье! Кто грабить дал вам позволенье?» А волки говорят: «Помилуй, наш отец! Не ты ль нам к зи́ме на тулупы Позволил легонький оброк собрать с овец? А что они кричат, так овцы глупы: Всего-то придет с них с сестры по шкурке снять; Да и того им жаль отдать».— «Ну то́-то ж», говорит им Слон: «смотрите! Неправды я не потерплю ни в ком. По шкурке, так и быть, возьмите; А больше их не троньте волоском». |
