Лика на секунду задумалась, а потом решительно сказала:

– Будем работать по полной программе!

Вячеслав просиял:

– Отлично. Думаю, с учетом предстоящих праздников надо уделить особое внимание прессу.

– Хорошо, – послушно кивнула Лика.

Она уже на собственном опыте убедилась: никакие программы тренировок из журналов не заменят советов инструктора.

Тренироваться под руководством Вячеслава всегда было приятно. Он умело давал почувствовать каждому клиенту собственную исключительность, после чего те безропотно выполняли даже тяжелую нагрузку. В принципе, спорт – это всегда насилие над организмом, и соблазн дать себе поблажку очень велик. Поэтому во время тренировки очень важно, чтобы рядом оказался инструктор, который пресекает подобные поползновения на корню, уверенно и вместе с тем ненавязчиво.

Вячеслав проводил Лику к тренажеру на пресс и установил минимальный вес.

– Сначала разомнемся, а потом увеличим нагрузку. Кстати, надеюсь, ты придешь сегодня на новогоднюю вечеринку?

– Вечеринку? – Лика промакнула полотенцем пот со лба, сделала глоток воды и перевела дыхание. Давно, все-таки очень давно она не заглядывала в спортзал. – Что за вечеринка?

– Для клиентов, – за разговором Вячеслав не забыл установить фиксатор веса на несколько планок ниже. – Клуб снял загородный коттедж. Будут танцы, шашлык, сауна. Приходи, Лика! По-моему, в прошлом году ты так и не приехала.

– Ага! Трудилась! – говорить становилось все труднее, сердце так и выскакивало из груди.

Вячеслав расправил затекшие руки, и Лика невольно подумала: если бы античные статуи могли испытывать эмоции, то они просто позеленели бы от зависти к этим идеально проработанным мышцам.

– Впрочем, дело хозяйское, – философски заметил Вячеслав. – На вечеринке можешь ты не быть, в спортзал же ты ходить обязан!

– Знаешь, поэт, – неожиданно для самой себя заявила Лика, – а я приду. Не все же время вкалывать.

– Логично. Вечером будешь отдыхать. А теперь пошли к следующему тренажеру.

Покончив с упражнениями на пресс, Лика еще поработала над мышцами рук и груди.

– Наверное, ты хочешь сегодня вечером произвести впечатление! – пошутил Вячеслав.

Девушка в долгу не осталась:

– Ага! На тебя, милый!

«А почему бы и нет? – думала она про себя. – Меня же все равно никто не ждет, кроме компьютера и ненаписанной книги… Так что я имею полное право повеселиться хотя бы накануне Нового года. Отдохну, потанцую и, может быть, даже пофлиртую. Не со Славиком, конечно. Какой может быть флирт с человеком, который вечно видит тебя в мокрой от пота майке? Но вот с кем-нибудь другим – непременно».

Если бы она только знала, насколько существенные коррективы внесет в эти планы действительность…

За 30 лет до описываемых событий

«Она бывает – любовь с первого взгляда. Мы столкнулись у расписания возле деканата, и из головы сразу же выскочило все: и лекция, на которую надо идти, и номер аудитории, и все-все… Остались лишь его сияющие голубые глаза, обаятельная улыбка и невыносимо трагическое ощущение, что сейчас он исчезнет, и я не успею сказать ему самого главного. Как сомнамбула, я двинулась за ним следом… Через день в его биографии не осталось белых пятен: учится на нашем факультете курсом старше, встречается с девушкой, чей отец занимает такой же высокий пост, как и его собственный. В общем, крыть мне было нечем. Что я могла ему предложить? Посидеть с девчонками в нашей комнатке в общежитии? Пожарить картошки, которую родители привезли из деревни? Оставалось лишь одно: находясь в тени, любоваться им, моим солнышком, моим счастьем, моей горькой радостью.

Год прошел как в тумане. Я сдавала какие-то экзамены, скучала на лекциях и сотни раз снимала в воображении продолжение той сцены у расписания возле деканата, когда моя душа потерялась в его глазах. Это был сон, отдаленно похожий на жизнь. Или жизнь, похожая на один и тот же сон? Не знаю…

Мне казалось, лето может принести облегчение. В самом деле, он ведь тогда не закурит на лестнице, а я не буду вздрагивать при виде его, как от удара электрическим током, и сердце перестанет сжиматься в тоске, если среди толпы мальчишек вдруг не видно шапки иссиня-черных волос, и заснувшая ревность прекратит точить внутри меня свои длинные когти…

Наивная. Любовь не лечится временем. Или если вдруг выздоравливаешь – то это не любовь? Или мой случай оказался настолько запущенным, что его никогда уже нельзя вылечить?

За два месяца, проведенных в родной деревне, я высохла от тоски, как щепка.

– Донечка, а может, бросай ее, свою учебу? На тебе же лица нет… – волновалась мать и все норовила подложить мне на тарелку кусок мяса побольше.

Отец же философствовал:

– Науки, они, конечно, так просто не даются. Так и не нужны они в деревне-то. А что – мы с матерью тут жизнь прожили. И неплохо прожили, а, мать?

Я давилась едой, стараясь успокоить родителей. Они у меня такие. Взбредет им в голову, что я надрываюсь за книжками – и придется дома коровам хвосты крутить да грядки пропалывать. Только тогда я точно умру…

В сентябре выяснилось, что нас отправляют на картошку. На целый месяц. Соседки по комнате, собирая вещи, приплясывали и вопили от восторга.

Кто-то прихватил гитару, и вагон электрички, в котором мы ехали, скоро огласился песнями. Но мне было не до песен. Как все-таки несправедливо – после двух месяцев разлуки я так его и не увидела. На картошку такие, как он, не ездят, значит, мне предстоит еще месяц пытки неопределенностью, одиночеством, и… Закончить мысль не получилось, потому что к нам, привлеченные песнями, пришли ребята из соседнего вагона, и я вдруг заметила, какое яркое солнце бьет в окна и небо пронзительно голубое. Он! Был! Рядом! На соседнем сиденье!!! Загорелый дочерна, еще больше вытянувшийся, мой милый, любимый, самый лучший…

Днем я его не видела. Мы попали в разные бригады, нас развозили разные грузовики, мы трудились на разных полях. Что может быть символичнее в отношении не одного поля ягодок? Тем не менее я ходила пьяная от счастья. Ведь были завтраки в прохладной, похожей на барак столовой и был он, и его взгляд мимолетно скользил по моему лицу.

А в воскресенье в столовой появилось короткое объявление: «Сегодня в 18 часов в клубе состоятся танцы. Приглашаются все желающие». Сразу же возникла шальная мысль: принарядиться, выпить пару глотков вина для храбрости и пригласить его на танец. Он, конечно, мне откажет. Ведь по сравнению с его девушкой я выгляжу провинциальной простушкой: в скромной блузке, черной юбке, скроенной из старых отцовских брюк. Увы…

А значит, никаких танцев не будет.

После ужина я отдала единственную приличную вещь в своем гардеробе – лаковые туфли на каблуках, полгода со стипендии на них деньги откладывала, – подруге. Пусть хоть она повеселится, не жалко. А сама осталась в одной из комнаток старой школы. Нас поселили в ней, холодной и полуразрушенной: девушек – в правом крыле, парней – в левом…

Перед глазами лежала книга, но я открыла ее скорее просто по привычке. Раздражение невольно копошилось в груди. Что хорошего в этих книгах? Золушка начинает верить, что достойна любви принца. Только в жизни все происходит наоборот. Принцы выбирают принцесс, а Золушки в старых платьях моют полы…

Я миллион раз представляла себе, как он заговорит со мной. Но, когда это произошло, меня окатило жаркой волной, и язык отказался повиноваться.

– Приве-ет! Я подумал, что девчонки плясать побежали, а свет выключить забыли. А почему ты не пошла на танцы? Заболела?

Не в силах вымолвить ни слова, я просто покачала головой.

– Так, может, пойдем? Вся зима впереди, успеешь еще к сессии подготовиться!

Боже, как все просто, оказывается! Он приглашает меня на танцы! Но… Если блузка с юбкой при всей их скромности не отличаются особым уродством, то про обувь этого не скажешь. Вон из-за спинки железной кровати выглядывают резиновые сапоги, в которых удобно лишь ходить по полю. Есть еще старые ботинки, но их коричневая кожа местами вытерлась до оранжевых трещинок…