В следующую минуту она уже была Саломеей и издевалась над ним. Казалось, она говорила: «Я играю мужчинами, как хочу, все вы легко поддаетесь моим чарам. Один раз я сглупила и сама попалась, а теперь ваша очередь».

Этот танец был апогеем насмешки, торжеством ее победы над ним. Жан встал со своего места и пошел за кулисы.

– Я Жан Виктуар, – сказал он. – Если директор здесь, передайте ему, что я хочу его видеть.

Человек знал его фамилию. Ему полагалось знать фамилии всех людей, пользующихся известностью. Он вернулся в сопровождении томного, изысканного Леона Дюфура.

Дюфур с любезной улыбкой протянул Жану два пальца. Он привык иметь дело со знаменитостями и говорить всем: «Столько-то, и ни копейки больше, при условии, что вы выступаете в обоих отделениях». Его трудно было удивить.

– Вы изумительно играете, – сказал он своим бархатным голосом. – Чем могу быть вам полезным?

– Дайте мне, пожалуйста, адрес мадемуазель Анны Мюллер.

Дюфур опять улыбнулся:

– О, пожалуйста. – Он посмотрел на Жана, пришурясь. – Впрочем, в этом нет надобности. Мадемуазель Мюллер здесь. Я пошлю за ней мальчика.

Аннет пришла очень скоро. Она была в вечернем туалете и очень торопилась.

– Кто меня хочет видеть? – спросила она, входя. На ходу она застегивала жемчужное ожерелье.

При виде Жана на ее лице появилась легкая ироническая улыбка.

Дюфур сладко проговорил:

– Мсье Виктуар спрашивал у меня ваш адрес. К сожалению, я должен уйти, у меня назначено свидание.

Он поклонился Жану и неторопливо направился к двери.

– Если вы хотите знать мой адрес, поедем ко мне ужинать.

Жан вдруг вспомнил, что он ничего не ел с утра.

– Серьезно? – спросил он.

– Серьезно, – передразнила Аннет. – Конечно, если у вас есть настроение. Шампанское у меня не хуже, чем в других местах, уверяю вас, хотя я сама терпеть не могу его.

Жан прошел по коридору в ее уборную. В комнате была пожилая дама, которую он видел вчера, и, кроме того, прислужница, убиравшая платье.

Аннет быстро набросила на плечи манто и взяла перчатки, затем, сказав ему: «Я готова», вышла в сопровождении дамы. В автомобиле она познакомила с ней Жана.

– Фрау Барш, мой цербер, – сказала она, ласково улыбаясь своей соседке.

Они быстро ехали по ярко освещенным шумным улицам. Глаза Аннет блестели.

– Я хотела бы, чтобы этот день длился без конца, – сказала она с неожиданной горячностью. – Нужно еще так много сделать сегодня, так много узнать!

– У Анны стальные нервы, но сердце, как у ребенка, – сказала фрау Барш, глядя на нее с улыбкой.

– Мсье Виктуар хорошо знает мой характер, – со смехом ответила Анна.

Она занимала в Гранд-Отеле несколько комнат, у нее было много гостей. Жану это было неприятно. До слуха его долетела французская и немецкая речь. Он сразу же узнал молодого человека, который был накануне с Аннет в театре, и известную актрису из Французской Комедии. Как изменилось положении Аннет за эти три года!

Услышав, что Аннет называет молодого человека «деткой», он пришел в неописуемый ужас. Неужели она вышла замуж? Он подошел к фрау Барш, которая в это время наливала кофе для Аннет.

– Анна замужем? – спросил он ее.

Фрау Барш посмотрела на его бледное и расстроенное лицо, она не знала его прошлых отношений с Анной.

– Нет, а что? – наивно спросила она.

Он чуть не выронил чашку кофе, охваченный припадком смеха.

В комнате было по крайней мере двадцать человек, все молодежь, преимущественно артисты. Виолончелист Пежо подошел к нему. Маленькая певица Мари Клэр из Комической Оперы сидела с ним рядом. С ней был ее муж, уродливый человек с красивыми голубыми глазами. Жан мысленно пожалел певицу.

– Я была на вашем последнем концерте, – обратилась она к нему.

У нее был низкий приятный голос.

– Я не могла потом спать, до того подействовала ваша изумительная игра. Надеюсь, вы сами не так впечатлительны?

– Я тоже часто не могу спать после концертов. Это очень взвинчивает нервы.

– Вы очень молоды, – смеясь, сказала Мари Клэр.

Подошла Анна и взяла ее за руку.

– Мари, я хочу, чтобы вы сидели рядом со мной за ужином. Остальные пускай садятся, где хотят.

– В таком случае я сяду по другую сторону от вас, – быстро сказал Жан.

– Слишком много чести. Прошу к столу, господа, вы, наверное, проголодались.

Продолжая держать руку певицы, она направилась в столовую.

Жан, несмотря на голод, ничего не мог есть, он не спускал глаз с Аннет. Каждый из этих людей, окружавших ее, был известностью, но она на целую голову стояла выше их. Глядя на ее выхоленные руки, простое, но очень изящное платье, дорогие бриллианты, он невольно вспоминал то время, когда она ходила в грубых башмаках, дешевой муслиновой блузе и поношенной юбке. Тогда у нее часто бывали красные руки от стирки и на чулках виднелись следы штопки.

Наконец она заговорила с ним:

– Ну, что вы скажете о моих гостях?

– Я думаю только о вас, вы это знаете.

– Благодарю вас, но, повторяю, не заслуживаю этого. Я даже не могла предположить, что вы обратили на меня свое драгоценное внимание. Насколько я помню, вы привыкли думать только о себе.

– Значит, вы все-таки помните меня?

– Еще бы. Вы научили меня жить.

Жан густо покраснел.

– Для вас честь имеет специфическую ценность. Она отрывисто засмеялась, затем встала и направилась в гостиную.

Жан тоже встал вместе с остальными. Все весело разговаривали. Сыпались шутки. Ему очень нравилось у Аннет. Его тянуло к этой жизни. Когда все перешли в гостиную, Лемен бесподобно спела одну из своих песенок, потом другую. Все громко смеялись. Жан один оставался серьезным. Потом играл Пежо, взяв гитару вместо виолончели. Мари Клэр протянула Жану скрипку, принесенную одним из гостей, и попросила его сыграть. Жан сразу согласился. Он выбрал «Tranquillite» Маттеи. Аннет лежала на диване и слушала, положив голову на руки. Когда он кончил, ее глаза были полны слез. Дикая радость охватила его. Он вновь начал играть. Пежо подпевал ему звучным голосом. Жан смотрел на лицо и губы Аннет широко раскрытыми глазами. Помнит ли она их любовь? То было в мае. Ее лицо бледнело под его взглядом. Значит, она не забыла его. Кончив играть, он подошел к ней. Он стал рядом с ней, крепко стиснув руки, чтобы сдержать себя и не заключить ее в свои объятия.

– Значит, правда, что вы еще не забыли меня?

По ее лицу пробежала тень.

– Ваш благородный поступок? – медленно произнесла она.

Возвращаясь домой, он мечтал о том, какое счастье умереть вместе с ней, если не дано вместе с ней жить.

Вернувшись из Лиона, Анжель нашла брата и невестку в угнетенном настроении. Жан выглядел больным, у Ирэн был измученный вид. Она сразу же взяла бразды правления в свои искусные руки. Жана она всегда считала неопытным в жизненных делах и старалась помочь ему. Ирэн тоже не могла соперничать с ней в этом отношении. Анжель всегда относилась к брату немного насмешливо. Теперь она была не на шутку встревожена.

– Я не дождусь, когда ты дашь свой последний концерт и вернешься в замок! Ты должен отдохнуть, – сказала она ему.

– В замок? – Он посмотрел на нее удивленно. – Я не собираюсь туда возвращаться. Я останусь жить здесь, на родине.

Анжель промолчала. С ним не следовало никогда спорить. Она мягко высказала Ирэн свои опасения.

– Что тут удивительного, моя дорогая, при том образе жизни, который он ведет? – ответила Ирэн. – Что с ним поделаешь, если он не может иначе?

– Да, у него такой характер, – задумчиво сказала Анжель. – Он как ртуть. Есть люди, которые не могут жить спокойной жизнью, они слишком привыкли к острым ощущениям.

Она посмотрела на Ирэн, и ее доброе маленькое личико выражало тревогу.

Она помнила, как трудно было с ним дома, теперь он заставлял страдать Ирэн. Анжель тихо вздохнула.