– Свою дочь я буду лечить сам, – отказался Пьетро.

– Если бы я раньше узнал об этой клинике, послал бы туда своего сына, и он сейчас был бы жив, – возразил Нутти.

– Он бы сбежал, и ты это знаешь.

– Я знаю одно: навещая его на кладбище, я понимаю, что он наконец-то обрел покой, – признался Нутти другу.

Мария и Пьетро продолжали надеяться на чудо, и в один прекрасный день чудо свершилось. Джемма встала рано поутру, своими малыми силами сумела вымыться с ног до головы, высушила волосы у плиты, оделась и причесалась, даже подогрела молоко и сварила кофе для родителей и Андреа.

– С этим дерьмом я завязала, – объявила она. Мария обняла ее. Джемма взглянула на отца и улыбнулась ему, размешивая сахар в чашке с кофе.

– Это чудо! Это бабушка Стелла на небесах молится господу о нас, – сказала Мария.

– Нет, это моя дочка! Она у нас сильная и умная, она поняла, что хочет жить, – с гордостью заявил Пьетро.

Он ушел на работу, напевая на ходу, а когда вернулся вечером, на столе его ждал ужин, приготовленный Джеммой.

– Я поговорил с Нутти. Как только ты немного окрепнешь и наберешься сил, он возьмет тебя на работу в свою фирму, – объявил он с гордостью.

– И мы переедем отсюда, – подхватила Мария. – Твои братья предлагают нам перебраться в дом бабушки Стеллы. Конечно, его придется покрасить, подремонтировать немного. Хватит нам жить на отшибе. И Андреа, бедный мой мальчик, будет чаще видеться с друзьями. И не придется ему топать в школу по грязи.

Джемма, казалось, пробудилась от долгого сна. Узнав, что ее младший брат изучает в школе бухгалтерское дело, она заявила, что тоже возобновит учебу.

Она разбудила Андреа глубокой ночью.

– Чего тебе? – спросил он, ничего не соображая спросонья.

– Я не могу заснуть. Так всегда бывает, когда «дурь» из меня выходит. Так было и в Париже. Как-то раз мы с Алессандро решили завязать. За трое суток мы не проспали и десяти минут, – шепотом рассказала Джемма.

– А потом? – спросил Андреа.

– А потом проспали шесть часов. Нам было так хорошо, что мы опять начали колоться.

– И на этот раз так будет?

– Нет, на этот раз я вправду завязала. Не хочу кончить, как Алессандро. Знаешь, почему он умер? Доза была некачественная, с примесями. Так иногда бывает, даже если платишь дорого. Все это знают, но когда позарез надо вмазаться, об этом не думаешь. Понимаешь?

– Нет. Я не понимаю и не хочу понимать. Наркотики меня не привлекают. Меня от них тошнит, если хочешь знать, – напрямую выложил Андреа.

– Я хочу извиниться за то, что украла у тебя часы, – призналась Джемма. – Я буду работать. С первой же получки куплю тебе другие, еще лучше тех, – добавила она.

– Ладно. А теперь дай мне поспать.

– Позволь мне лечь с тобой, – принялась умолять Джемма. – Спать я не могу, но мне будет не так одиноко.

Андреа отодвинулся в сторону, чтобы дать ей место в своей постели, хотя соседство Джеммы вселяло в него страх. Так продолжалось целую неделю. Джемма не спала, но терпела. Мария, следуя совету врача, кормила ее как на убой, давала ей молочные ферменты, витамины и отвар ромашки. Ее взгляд стал понемногу проясняться, следы уколов на руках заживали.

Весь день Джемма убирала в гараже, потом стала помогать матери готовить ужин.

– На следующей неделе переезжаем в деревню, – сказал Пьетро. – С сегодняшнего вечера начинаем белить стены. На дворе март, побелка быстро высохнет. Я уже купил кисти и два ведра краски. Кто хочет мне помочь?

– Мы все поможем, – ответила Мария.

Итак, после ужина все погрузились в «Форд» и отправились в город. Дом бабушки уже был освобожден от мебели. Многое выбросили, другие вещи сложили и накрыли клеенкой. Андреа и Джемма высунулись из окна столовой, выходившего на центральную площадь. Два бара на противоположной стороне были ярко освещены и битком набиты посетителями. На церковной паперти тоже было много молодежи. Юноши и девушки болтали, смеялись, спорили о сравнительных достоинствах своих мотоциклов.

– Хотела бы я быть такой, как они, – вздохнула Джемма.

– Почему? – спросил ее брат.

– Ну… тогда бы у меня был интерес к чему-нибудь. А сейчас я только об одном и думаю. Это прямо наваждение, и я никак не могу от него отделаться, – шепотом призналась Джемма.

– Эй, вы двое, хватит болтать, идите сюда и помогите нам, – позвала Мария.

Все принялись помогать Пьетро.

– Принеси мне ведро воды. Надо разбавить эту краску, – велел он Джемме.

Джемма пошла на кухню, да так и не вернулась, как будто ее ветром унесло. Никто не заметил, как она исчезла.

Всю ночь Пьетро и Мария провели в поисках. Ни в городе, ни в окрестностях их дочь никто не видел. Родившаяся неделю назад надежда сменилась новой болью.

Через три дня, когда на дворе было уже темно, снаружи раздался звук, словно собака скреблась в дверь, просясь внутрь. Пьетро пошел открывать. Джемма рухнула прямо ему на руки. Она была накачана наркотиками.

Никто не сказал ни слова. Мария раздела ее, искупала и уложила в постель. Андреа заперся в своей комнате и заплакал. Он оплакивал не сестру, а самого себя. Не было больше бабушки Стеллы, у которой он мог бы укрыться. Но оставаться в этих стенах, где его душил страх, было невыносимо.

Пьетро дал Марии успокоительное и заставил ее лечь.

– Я сам посижу с моей дочкой, – сказал он жене. Андреа долго слышал за стеной тяжелые шаги отца, ходившего между кухней и комнатой Джеммы. Потом он вышел из дома. Поднявшись с постели, мальчик выглянул в окно и увидел своего великана-отца в ночной темноте. Тот стоял на коленях и бился лбом об землю. Приоткрыв окно, Андреа услыхал его рыдания. Он забрался в постель, весь дрожа.

Пьетро вернулся в дом, прошел в комнату Джеммы и тихонько запустил проигрыватель. Опять «Богема». И опять голос отца шепотом повторял за певцами наизусть вытверженные слова.

У Андреа пересохло в горле. Он вышел из комнаты и направился в кухню попить воды. Дверь комнаты Джеммы была открыта. Андреа увидел Пьетро со спины. Отец сидел, склонившись над лежавшей в беспамятстве дочерью. Он гладил ее по волосам и говорил ей ласковые слова, пока тенор выводил свою партию.

– Как сильно ты страдаешь, девочка моя, – шептал Пьетро. – Ты не заслужила такой страшной агонии. Мой раненый воробушек… Я верил, что снова научишься летать. Но ты не сумела. Я люблю тебя, Джемма.

Он приподнял ее за плечи и крепко прижал к себе, укачивая, как малого ребенка.

«Господи, да он ее сейчас раздавит», – подумал Андреа.

Ему было жаль отца, но он ясно различал мрачную тень смерти, надвигавшуюся на этих двоих подобно гигантской волне-цунами. Вот-вот она накроет их с головой и утащит в пучину. Ему страшно было переступить порог этой комнаты, приблизиться к отцу и к сестре. Он прошел на кухню, открыл кран и подставил губы под струю воды.

– Знаешь, какой сегодня день? – спросил Пьетро, улыбаясь сыну с порога.

Не в силах отвечать, Андреа просто покачал головой.

– Двадцать первое марта. Весеннее равноденствие. Это значит, что пришла настоящая весна. Пришла настоящая весна. Природа просыпается после долгого сна. Я иду на работу, – добавил он. – Скажи маме, когда проснется, что ее дочь наконец обрела покой.

Пьетро ушел. Андреа увидел, как он садится в «Форд» и уезжает по проселочной дороге, вьющейся среди полей.

Отец больше не вернулся. В то утро, когда открыли печь, на которой он работал, Пьетро попал под струю расплавленной стали.