– Да! Конечно! Как может такое забыться! – В ее взгляде отразилась такая же душевная боль, которую он видел на ее лице, когда она находилась под гипнозом в другом образе. – Сколько крови, – шептала она. – Какое мучение было видеть, как умирали те люди. А запах крови? Вам известно, что у крови есть свой особый запах? А еще страх, дурманящий, выворачивающий наизнанку страх! – Она встала и нетвердым шагом подошла к окну. – А тот мальчик, доктор, ему было не больше пятнадцати. Он видел, как убили его отца, а потом… – Голос ее прервался.

Тихо вернулась Сара и поставила поднос на стол. Беннет поднес палец к губам, а сам тем временем внимательно наблюдал за Джо. Откуда-то с улицы донеслись частые, настойчивые гудки, но никто из троих их не заметил.

Джо обернулась, бледная, как полотно, с напряженным выражением на лице.

– Вы записывали все, что я говорила?

Он кивнул. Ее собственный портативный магнитофон продолжал стоять у дивана, а микрофон остался лежать на коврике, там, куда упал.

– Давайте выпьем кофе, – будничным тоном предложил Беннет. – А потом послушаем запись.

– Мне по-прежнему в это не верится. – Джо села и взяла чашку, которая едва слышно звякнула о блюдце в ее дрогнувшей руке. Она крепче стиснула ручку. – Вы каким-то образом настроили меня. Безусловно ненамеренно, но тем не менее. Не может быть, чтобы все это происходило в реальной жизни. Но я никак не могла бы вообразить себе эту низость – смерть того юноши. – Слезы снова были готовы пролиться, и она, часто мигая, с трудом взяла себя в руки. Последовало продолжительное молчание.

Она медленно, маленькими глотками пила кофе, затем подняла глаза и через силу улыбнулась.

– Скажите теперь свое мнение, как я поддаюсь гипнозу?

Беннет отставил чашку. Сидевшая у пристенного столика Сара обернулась и внимательно посмотрела на него. Она еще не вполне пришла в себя, и у нее мелко дрожали руки. Сара сразу заметила его волнение, которое он и не особенно старался скрыть.

– Я считаю, – пожевав верхнюю губу, начал Беннет, – что не погрешу против правды, если назову вас самым восприимчивым к гипнозу человеком из всех, с которыми мне случалось работать. Как я вам говорил, степень чувствительности у разных людей неодинакова, она колеблется в огромных пределах. Как правило, требуется несколько предварительных сеансов, прежде чем удастся установить достаточно устойчивый контакт с другой личностью. – Он залпом допил кофе. – Но Матильда… она проявилась так живо, так ярко. – Он снова встал со стула. – И она оказалась необыкновенно сильной. Можете себе представить, что я потерял над вами контроль. За все годы моей деятельности такое не случалось ни разу. Я пытался прервать транс и не мог.

Джо смотрела на него во все глаза.

– Я где-то читала, что такое невозможно.

Он пожал плечами.

– Это продолжалось недолго, так что оснований для беспокойства нет. Но впечатление оказалось захватывающим, должен вам сказать! Как вам кажется, вы готовы обсудить то, что запомнили? – Беннет наклонился и поднял один из блокнотов, сваленных грудой у его стула.

Джо помрачнела. Потом медленно покачала головой, сосредоточенно следя за струйкой пара, поднимавшегося от кофе. Она продолжала бороться с охватившими ее незнакомыми и очень сильными чувствами.

– Одну минуту, доктор Беннет. Извините, но мне как-то не по себе. Очень странное ощущение.

Он пристально следил за ней. Переглянувшись с Сарой, он подошел к столику за кофейником и затем подлил кофе Джо.

– Сомневаюсь, моя милая, что вам когда-либо прежде приходилось быть свидетелем массовой бойни, – сухо заметил он. – По меньшей мере, было бы странно, если бы увиденное вас не расстроило.

– Расстроило?! Это еще мягко сказано. Господи, да я чувствую себя так, словно на самом деле это пережила!

– Но вы правы. Для вас все виденное было живой реальностью.

– И не для вас одной, – тихо прибавила из-за его спины Сара.

– Это была галлюцинация, иллюзия, что-то наподобие сна. – Джо медленно опустила чашку. – Должно быть, вы внушили мне это. Не хотите же вы сказать, что та женщина перевоплотилась в меня…

– Я ничего не собираюсь утверждать и ни на чем не настаиваю, – вздохнул Беннет. – Мы только делаем первые робкие шаги по пути к объяснению этого феномена. Все, что в наших силах, – это подробнейшим образом записывать все происходящее и рассматривать различные гипотезы. Я, со своей стороны, верю в возможность перевоплощения, но не исключено, что это может быть чередой снов или видений, рожденных в глубинах вашего подсознания. Важно проверить, происходили ли в действительности события, виденные в состоянии транса, и в связи с этим, отметить каждую запомнившуюся вам деталь. – Он снова снял очки и устало улыбнулся. – С полной уверенностью я могу утверждать, что ничего вам не внушал: ни в словесной форме, ни с помощью телепатических приемов. Магнитофонные записи это подтвердят, как и мое абсолютное незнание истории Уэльса. Очень сожалею, но до войны, в Вене, мы не изучали валлийскую историю, – улыбнулся Беннет. – Сейчас мы не станем ничего обсуждать, если вы не вполне к этому готовы. Вы устали, кроме того, и вам и мне необходимо оценить произошедшее. Но, в любом случае, не приходится сомневаться, что у вас невероятная восприимчивость к гипнозу. Вы достигли самых глубоких уровней транса и в следующий раз…

– В следующий раз? – перебила Джо. – Нет-нет. Извините, но мне бы не хотелось снова на это идти. Для статьи у меня достаточно материала, и это все, что мне нужно.

Ее категорический отказ ошеломил Беннета. В первый момент он даже растерялся, но потом взял себя в руки и сел, пожав плечами.

– Безусловно, я не могу принудить вас прийти, но в то же время страстно надеюсь, что вы передумаете и согласитесь. И не только ради своих интересов, но чтобы помочь мне в моих исследованиях. Как мне кажется, Матильда личность весьма примечательная. Хотелось бы больше узнать о ней.

Джо колебалась.

– Нет, извините, – вставая, сказала она. – Я согласна, что дело это интересное, но мне кое-что не очень нравится. Я находилась в полной зависимости от вас, была целиком под вашим контролем. В следующий раз вы, может быть, заставите меня парить в воздухе, или мое тело оцепенеет и станет твердым, как дерево. – Она содрогнулась, представив себе картину.