Она заставила себя зайти к прикованному к постели свекру. Берта оставалась хозяйкой Брамбера, поскольку он еще был жив. Если бы он умер, на что, казалось Матильде, и была воля Господа, тогда Берта отправилась бы в принадлежавшие ей по наследству владения, оставив Матильду распоряжаться в замке. Оставаясь в живых, Уильям Старший не давал возможности сыну получить титул барона. Она вгляделась в лицо старика. Со времени ее отъезда из Брамбера он мало изменился. Возможно, кожа больше съежилась и глубже запали глаза. Невидящий взгляд его был устремлен в потолок. Только рука, непрерывно сжимавшая простынь на груди, указывала на то, что жизнь еще не покинула это немощное тело. Она наклонилась и церемонно приложилась губами к пергаментной коже щеки. Он не узнал ее, оставаясь безучастным. Она постояла рядом с постелью еще немного и тихо покинула комнату.

У себя в спальне Матильда снова обняла Джинн, затем взяла у няньки Уилла и сама распеленала его, чтобы показать своей старой няне. Джинн вгляделась в сонное личико ребенка и к огромному облегчению Матильды улыбнулась, довольно кивая головой.

– Чудесный малыш, – заключила няня. – Он делает тебе честь, ma petite, а я ожидала, что у тебя будут худенькие дети. – Она искоса посмотрела на Матильду. – Вижу, что ты снова ждешь ребенка. Хорошо. На этот раз я буду рядом и присмотрю за тобой.

Матильда улыбнулась. Она догадывалась, что беременна, но внешне ее талия нисколько не изменилась и она удивилась проницательности Джинн. Матильду радовало это событие. На этот раз она останется в Брамбере. Ничто не заставит ее следовать с Уильямом, как раньше. Здесь ей можно было не бояться, что дурной глаз нашлет несчастье на ее нерожденного ребенка. Остались далеко позади черные, окутанные туманом горы Уэльса и связанные с ними мрачные воспоминания.

Второй сын Матильды, Джайлз, родился в апреле следующего года, когда напоенный ароматами воздух Суссекса лился живительным бальзамом в окна замка Брамбер. К нему присоединился едва заметный соленый привкус ветра с пролива, скрытого дымкой тумана, а с полей и лесов тянулся пьянящий запах цветущих яблонь и колокольчиков. Когда мирно спавшего младенца уложили в колыбель, к очагу молча скользнула Джинн. Она оставила там вино, воду и чистые полотенца для добрых духов. С их благословением ребенок будет расти сильным и удачливым. Матильда ощутила приступ безотчетного страха. Для маленького Уилла никто не совершал такого магического ритуала. Смутное воспоминание, как дурной сон, шевельнулось в глубине ее сознания. Она в испуге перекрестилась, охваченная страхом за сына. Она попыталась восстановить в памяти давнее видение, но оно быстро тускнело, ускользая, а тем временем Джинн вглядывалась в нее, странно щурясь. Матильда попыталась отвести взгляд, но не смогла. Воспоминание подернулось дымкой, и она видела только, как отражается солнце от стоявшего у огня сосуда с водой. Затем ее снова сморил сон.

Сон растаял, и Джо заворочалась, не просыпаясь. Лунный свет холодными пальцами коснулся ее лица. Положив руку на закрытые глаза, она вздрогнула и продолжала спать спокойно.

– Слушай меня внимательно. – Сэм присел перед Ником на край журнального столика, не отрываясь глядя в лицо брата. – Ты мне доверяешь?

Ник ответил едва заметным кивком.

– Хорошо. И ты знаешь, что я не сделаю ничего, что повредило бы тебе. Но я думаю, что тебя нельзя возвращаться в твое прошлое сразу, это может тебе причинить вред. Сначала я должен тебя подготовить. Я должен предупредить тебя о том, кем ты был в той жизни очень-очень давно… – Сэм помолчал, злорадная усмешка поползла по его лицу. – Нет, Ник, ты не был Ричардом де Клэром, и у тебя были основания завидовать ему. Он был твоим другом и советником. А еще соперником. Вы оба любили Матильду де Броз. Но ее сердце покорил Ричард, и его она предпочла. Он стал твоим врагом. Ты помнишь это, Ник? – Сэм с мрачным видом наблюдал за братом, который беспокойно заерзал в кресле. Взгляд Ника переместился к лампе и задержался на ней. Зрачки превратились в точки в центре залитых светом радужных оболочек. Рука его свесилась с кресла и подергивалась, а пальцы непроизвольно сжимались в кулак и разжимались.

Сэм усмехнулся, прикидывая в уме шансы, что его слова принесут со временем нужные плоды. Почему в брате проснулось стремление к насилию? Когда-либо он точно это узнает, но не сегодня. Сегодня он только готовил почву, расставляя декорации для будущего спектакля.

– Мне кажется, ты это помнишь, Ник, – тихо продолжал он. – Ты был принцем, когда впервые увидел ее. Она была красива, высока ростом, обаятельна. Настоящая дама. А ты былвсего лишь наглым мальчишкой. Ты помнишь это? Ты был поздним ребенком. Она стала первой женщиной, к которой ты воспылал страстью, но она была уже женой другого и матерью его ребенка. А ты был слишком мал, чтобы попользоваться служанками, которых прижимал по темным углам. Ты пока только пощипывал их, да залезал к ним под юбки. Но шло время. И позднее ты мог овладеть любой женщиной, которую хотел. И ты брал их всех без разбора. Крестьянок и знатных дам. По доброй воле или насильно. Дурная слава о тебе прошла через века. Матильда же обезоруживала тебя, обдавая холодом презрения. Когда-то она смотрела на тебя, как на сопливого мальчишку. И любовь твою постепенно стала отравлять горечь. Помнишь, Ник, ты твердо решил сломить ее, поставить на колени. Ты велел мужу лучше присматривать за ней, но он оказался слаб. – На секунду Сэм плотно стиснул зубы. – Она нуждалась в помощи Уильяма, а он не поддержал ее. Когда ему следовало одернуть ее и укоротить ее острый язычок, он позволял ей говорить. Он мог бы ее спасти, но позволил попасться в расставленный тобой капкан. – Сэм замолчал, задохнувшись, пот выступил у него на лбу. – Ты возненавидел ее лютой ненавистью и дал себе слово, что она заплатит жизнью за презрительное отношение к тебе.

Сэм подался вперед, теребя узел галстука, за его спиной небо меняло цвет. Закат поблек, свет уличных фонарей становился все ярче в наползавших на город сумерках.

– А теперь, Ник, – продолжал Сэм после паузы, – ты появился на свет в другом столетии, другом мире, и ты уже не ребенок. Она видит в тебе привлекательного мужчину, на тебе она остановила свой выбор. Но ты не можешь ей доверять. Твоя ненависть сохранилась. Ты ничего не забыл, Ник. И не простил. Восемь столетий назад ты поклялся отомстить Матильде де Броз, и ты продолжаешь следовать своей цели.