– Возьмите нож, – приказал он.

– Я? – Она подумала, что он хочет проверить ее смирение.

– Я же сказал – возьмите нож.

– Но… – Она сжала в руках шелк платья, мечтая о том, чтобы это была его шея.

– Слушайтесь меня, Ариана. Сражайтесь или подчиняйтесь. В следующий раз я не остановлюсь так, как в этот.

– Вы уже мне все объяснили. Нет никакого смысла повторять.

– Поднимите нож и положите его в чехол, – повторил он тоном, не терпящим возражений.

Понимая, что у нее нет выбора, Ариана наклонилась и взяла нож. Гордость ее была уязвлена, а искушение слишком велико. Может быть, попробовать еще раз?

Гейбриел возвышался над ней, скрестив руки, как олицетворение мужской силы и власти. Сжимая рукоятку ножа, Ариана пыталась оценить того, кто захватил ее в плен: он, безусловно, был властным человеком, но умел сдерживать свои чувства, чем выгодно отличался от ее покойного мужа. Он не ударил ее, не изнасиловал, даже не оскорбил; Айван же взрывался, когда суп был недостаточно горячим. Она пыталась покалечить Гейбриела, а он только уложил ее лицом вниз себе на колени. В итоге Ариана должна была признаться себе, что он достоин уважения, и это заставило ее всунуть нож в чехол на его бриджах.

Усевшись на бревно, она протянула руки к костру, стараясь согреть их, и подумала о том, что до рассвета ей все же придется сбежать от него.

Гейбриел наклонился и пальцем приподнял ее подбородок.

– Это совсем не стыдно, если королева сдается армии, которая обладает большей силой, – беззлобно проговорил он.

Ариана вздрогнула, удивившись тому, что ему пришло в голову сказать ей такие слова, но все же не испугалась. В глубине души она чувствовала, что Гейбриел не причинит ей вреда. Он угрожал ей, но его угрозы были вызваны ее поведением, а не взрывом эмоций озверевшего мужчины. В итоге этот человек выказал значительно больше благородства, чем те лорды, которые были ее мужьями.

– Если пожелаете, мы сможем еще раз сразиться с вами завтра. – Гейбриел прищурился, потом улыбнулся.

– Непременно сразимся. – Произнося эти слова, Ариана с трудом удержалась от того, чтобы не улыбнуться ему в ответ.

Наблюдая за тем, как Ариана пытается расчесать рыжие волосы, Гейбриел думал о том, что он добьется от нее ответа на вопрос, является ли она тайным агентом, которого он ищет, или нет, даже если для этого ему придется вновь применить силу. Как могла такая благородная леди связаться с интригами и собирать скандальные сведения о членах королевского двора? Честно говоря, ему казалось, что она немного не в себе.

Он смотрел на Ариану и спрашивал себя, что могло помешать ей стать окруженной детьми счастливой матерью, вместо того чтобы шпионить и рисковать жизнью. Впрочем, то, что она предпочла бороться, а не плакать и вымаливать свободу, восхищало его. Из своего жизненного опыта Гейбриел знал, что благородные леди обычно бывают бесхарактерными и холодными, способными заморозить кого угодно, тогда как Ариана только что проявила массу энергии и при этом выглядела невероятно женственно и притягательно. И кроме того, от нее исходил изумительный аромат: запах роз и дождя.

– Ведите себя хорошо, и вам не придется бояться меня, – пообещал он. Может быть, если она успокоится, ему легче будет получить от нее нужную информацию.

Ариана со злостью посмотрела на него, нижняя половина ее лица как будто окаменела.

– Разве вы не знаете, что делает король с теми, кого считает виновными?

Перед глазами Гейбриела внезапно возникло перекошенное грязное лицо Эрика.

– Знаю, и даже слишком хорошо, – печально сказал он.

Пальцы ее, запутавшиеся в волосах, застыли, и Ариана удивленно подняла брови.

– Слишком хорошо?

– Мой брат находится в королевской тюрьме.

– Но… в чем он провинился?

Гейбриел потер глаза. К, несчастью, он не мог так же легко стереть беспокойство со своей души.

– Молодой дурак решил самостоятельно разыскать тайного агента, а когда какой-то обманщик запутал его, он попал в руки короля.

Ариана побледнела, и Гейбриел не мог понять, какие чувства таились за ее ясными синими глазами. Чувство вины? Ужас?

Веревка, связывавшая их, закачалась, когда она попыталась ослабить узел на своем колене. В ней была какая-то внутренняя сила и при этом хрупкость, которая заставляла Гейбриела чувствовать себя ее покровителем.

– Говорят, что агент попадает на большие празднества и может запомнить всех гостей и все то, что каждый из них говорил другому, – продолжал он. – Никто не знает, на кого работает агент, однако подозревают, что информация попадает в плохие руки и король узнает малоприятную для него информацию о своих приближенных.

Ариана продолжала расчесывать волосы, и Гейбриел замолчал, ожидая ее признания.

– Не я являюсь тайным агентом, – наконец проговорила Ариана.

– Нет? – Он внимательно всматривался в ее лицо. – А кто же тогда?

Она пожала плечами:

– Это просто легенда. В любом случае живущая в деревни леди не может быть агентом.

– Живущая в деревне леди? – Он явно не поверил ее словам. – Вы были в Лондоне, когда Генрих взошел на престол, а когда покинули столицу, активность агента резко уменьшилась.

Ариана сжала губы и пошевелила ногой опавшие листья.

– Почему вы уехали из Лондона?

– Мне надо заботиться о своем хозяйстве.

– А что вы делали в церкви?

Ее ноздри немного расширились, как будто вдыхая воздух, она хотела найти ответ на опасный вопрос.

– Я молилась за своего сына.

– Вы это говорили раньше.

– Он глухой.

– Это я тоже уже слышал.

– И это сущая правда.

Гейбриелу очень хотелось стукнуть кулаком по дереву. Для того чтобы освободить брата, ему нужны доказательства, а от разговора с этой упрямицей нет никакого толку. Пройтись бы сейчас по поляне, чтобы успокоиться, но веревка, связывавшая их, мешала ему не меньше, чем ей.

Носком туфли Ариана прочертила круг на земле и умоляющими глазами взглянула на Гейбриела.

– Если меня посадят в тюрьму, король отберет мои земли.

«Проклятые аристократы, – подумал Гейбриел. – Они заботятся о земле больше, чем о своих детях».

– Меня абсолютно не интересует, владеете вы землей, леди, или нет.

– Но мой сын тогда окажется нищим.

– Многие дети вырастают без присмотра родителей.

Она подняла на него глаза.

– Неужели вы можете быть таким бесчувственным?

Гейбриел поднял с земли палку и с досадой разломал ее.

– Благородная дама учит меня, как надо заботиться о других? Весьма удивительно. Вы разодеты в шелка и купаетесь в изобилии продуктов, в то время как мои сестры и братья собирают объедки. – Он встал и вытер руки о бриджи.

Ариана удивленно посмотрела на него, не понимая, отчего он так разозлился. Что-то она сказала не так, что именно? Не мог же он обвинять ее в том, что она беспокоилась о своем сыне. Даже бедные крестьяне заботятся о своих детях. К тому же он сам разве не беспокоился о своем брате?

Какое-то время слышно было только кваканье лягушек и стрекот сверчков.

Гейбриел повернулся к ней спиной и стал бросать поленья в костер. Оранжевые языки пламени освещали его лицо, которое, вероятно, пару дней не брили и отчего оно выглядело грубым, но все равно очень красивым. Искры от костра летали по воздуху, и Ариана подумала, что, если ей очень повезет, одна их них может попасть на веревку и пережечь ее; но дождется ли она этого?

– Встаньте, – неожиданно скомандовал Гейбриел и протянул ей руку.

Ариана вздрогнула и нахмурилась.

– Мне надо проверить лошадей, – объяснил он и помахал привязанной к руке веревкой. Он явно привык двигаться свободно, и ему так же неприятно чувствовать себя привязанным к ней, как и ей самой, – это Ариана поняла без труда. Ей захотелось скрестить ноги и, не двигаясь, сидеть на бревне, однако она сознавала, что в этом случае окажется у него на плече, перекинутая через него, как мешок яблок.