– Нет-нет, вы не можете лишить меня удовольствия сделать вам именно этот подарок. Дело в том, что по легенде – есть такое красивое литовское предание – белый янтарь подходит только чувственным женщинам. Это легко проверяется по искоркам в глазах, которые появляются, когда такая женщина надевает на себя кулон.

– А если эти искорки не появляются? – Клава задала вопрос заинтересованно и с некоторым опасением.

– Тогда кулон не подходит, – уверенно сказал Леня, – но я нисколько не сомневаюсь в своем выборе.

Леня взял янтарь из рук Клавы, аккуратно надел ремешок ей на шею и внимательно стал вглядываться ей в глаза. Клава неуверенно улыбалась. Фондю было забыто. Бокал с сухим вином отставлен. Над столом повисла долгая пауза.

– Конечно, – вздохнул Леня, – я не ошибся. Ах, какие искорки в глазах. Какие бесенята.

– А как же мне посмотреть? – забеспокоилась Клава. – Вы такой, ну, не знаю. Как мне увидеть искорки? И вообще…

– А что, разве так, без зеркала, не чувствуется? – осведомился Леня. – Разве не чувствуется душевный подъем, волнение, теплота янтаря? Потрогайте его ладошкой.

Клава протянула руку к груди и накрыла ладонью янтарь. Потом стала медленно гладить камень пальцами. Леня понял, что это все. Бабу можно было брать голыми руками. Какими бы связями она ни обладала, какими бы капиталами ни ворочала, она сидела перед ним, неспособная оторвать пальцы от чудесного белого янтаря, который Леня купил в ювелирном магазине неподалеку от своего дома.

Вечером следующего дня Леня и Клава мирно и немного устало беседовали на Лениной кухне, пробуя необычное сухое вино. На Лене были только джинсовые шорты, на Клаве – только Ленина рубашка. Леня с удовольствием наблюдал за приятельницей, которая все же чувствовала себя немного неловко. Сам Леня откинулся на спинку стула и потягивал красное сухое вино из прозрачного широкого бокала.

– «Кот дю Рон», – говорил Леня, – из винограда сортов гренаш и сира, которые растут в долине реки Роны.

– Это во Франции? – спросила Клава.

– Ага, нежная моя, – ответил Леня.

– Перестань, пожалуйста. Нежный генеральный директор! Ну чего во мне нежного?

– Есть кое-что. Сказать?

– Ну, не надо.

– Какая ты все же скованная. Ладно. Итак, «Кот дю Рон». Ты чувствуешь привкус лакрицы?

– Я не знаю, что это такое, но какой-то приятный привкус действительно есть.

– К стыду своему, – сказал Леня, – я тоже не знаю, что такое лакрица. Надо бы съездить во Францию, в эту самую долину реки Рона, или Роны. Да вот времени все нет.

– Только пожелай, – сказала Клава, – только захоти. Кстати, Лень, я таких сказок наслушалась о том, как вы со Стасом вытащили бедную девушку из помойки; буквально из помойки. Это правда? Может быть, ты мне расскажешь?!

– Ну, надо было помочь человеку, мы и помогли немного. Там в основном наш приятель Мишка, врач, все сделал. А теперь вы дом ломаете, ну вот, надо помочь бедняжке, поселить ее получше. И все.

Они так и не успели детально обговорить все вопросы, связанные с Олиной квартирой. Впрочем, и так все было ясно. Акционерное общество уже дало команду риелторам купить однокомнатную квартиру неподалеку от Лениного дома, и юристы уже готовы были оформлять квартиру в Олину собственность. Осталось только Лене осмотреть отобранные квартиры и дать свое согласие. Конечно, основную роль здесь играла Клавдия Николаевна, которая в настоящее время сидела, стесняясь своей полноты, в одной только Лениной рубашке на кухне в его квартире после нескольких часов, проведенных в его спальне.

Вечером Леня подключился к Сети и принял несколько писем. Одно из них было от Оли. Леня начал просматривать остальные, оставив письмо Оли напоследок. Наконец он добрался до письма Илги. Она писала, что ей звонил Романов и сообщил, что Оле стало хуже, она уже два дня отказывается от еды, и он не понимает, в чем дело. Показатели крови в норме, воспалительных процессов нет, но состояние Оли вызывает беспокойство. Леня почувствовал сердцебиение. Он открыл письмо Оли. Вместо подробного отчета о лечении Оля написала всего несколько строчек, в которых благодарила его за заботу и желала ему счастья и любви. В первый момент Леня хотел ответить и потребовать разъяснений и ответил бы, но позвонил телефон.

– Илга только что звонила, – пророкотал Стас, – с девкой что-то случилось. Два дня не ест. Илга думает – это ты.

– Чего я? – возмутился Леня.

– А ничего, – парировал Стас, – ты Клаву трахнул?

– Ну…

– Не нукай. Когда с ней договорился?

– Позавчера.

– Вот. Два дня девка не ест. Понял. Целочки, они такие чувствительные. У тебя только штаны начали пузыриться, а у девки чувство, что…

– Ты перестанешь бред нести? – возмутился Леня. – Это что? Мне уже и под одеяло никого засунуть нельзя?

– А ты на пацанов переходи, – загоготал Стас, – на пацанов. Вот мы и проверим. В общем, так. Играю большой сбор в клинике у Мишки. Он сегодня опять дежурит. Заеду минут через двадцать. Снизу позвоню, сразу же падай.

– Я ей письмо хотел… – начал говорить Леня.

– На хер они нужны, письма, звони ей, пока я еду. Понял?

– Понял, звоню.

– И построже с ней. Ну, тебе виднее, как говорить. Давай. Я заскочу в Никольский. Ну не казенный же спирт нам глотать!

В трубке раздались гудки отбоя. Леня положил ее, открыл записную книжку, нашел номер телефона, собрался с мыслями, нажал клавишу громкой связи и начал набирать номер швейцарской клиники. Вскоре трубку подняли и представились. Леня попросил соединить с палатой Оли. Прозвучало всего несколько тактов мелодии, раздался щелчок и послышался родной мелодичный голосок:

– Хелло.

– Ольга, – спокойно сказал Леня, – привет.

– Ой, Леня! – послышался возглас Оли.

– Леня, Леня, – успокаивающе произнес Леня. – Я тебе уже дня четыре не звонил, занимался квартирой. Все практически сделал, а ты нас всех огорчаешь. Это что за отказ от еды? А? Мне что, все бросить, прилететь и отшлепать тебя?

– Леня, ну, пожалуйста…

– Так я приеду и не посмотрю на твой железный каркас, а отшлепаю тебя. – Леня помолчал. – И чтобы никаких на тебя жалоб. Здесь все с нетерпением ждут твоего возвращения здоровой и веселой.

– А ты? – Голос Оли был тихий. – Все ждут, а ты?

– Больше всех! – уверенно ответил Леня.

– Леня! – зазвенел голосок. – Леня, я так счастлива. Я все сделаю, что ты велишь.

– Не я, а доктора, понятно? Чтобы все выполнялось по часам. А завтра жду в письме подробного отчета. Сегодня мне некогда – еду сейчас встречаться с Мишкой и Стасом. Ух, как они злятся на тебя!

– Леня, скажи им, я буду послушной, мне так было плохо, а сейчас ты позвонил, и стало так чудесно.

– Ладно, скажу.

– Леня, а Леня, а ты когда приедешь, отшлепаешь меня?

– Непременно. Как только снимут железяки, так и отшлепаю.

– Ой, Леня, я буду ждать. – Голос Оли стал едва слышимым. – Когда я была маленькая и шалила, папа тоже обещал меня отшлепать.

– По попе? – серьезным голосом осведомился Леня.

– Ага!

– Смотри, рука у меня тяжелая.

Оля счастливо засмеялась. Леня сказал еще несколько слов. Дал какие-то важные указания и закончил разговор. Вскоре, буквально через минуту, раздался звонок.

– Ну? – спросил Стас. – Мне что, загорать здесь или как?

– Дядя, – воскликнул Леня, – я с Олей говорил! Падаю вниз!

– Падай и приходи в мои объятия, – милостиво согласился Стас.

– Сестричек, – распорядился Стас.

– Нет проблем, – ответил Мишка, – сегодня дежурят две; обе подходящие. Только надо ловить момент. Одна уходит на пенсию завтра, вторая – в следующем месяце. Просто ума не приложу, где взять замену. Зарплата крохотная, а…

– Мы чего, производственные вопросы будем решать? – загудел Стас. – Или будем обсуждать моральный облик этого развратника?