— Гром, так нельзя! — воскликнула Лейла.

— Макс, почему ты все время сам лезешь в пекло⁈ — произнес Док. — Мы же команда!

— Вот именно, команда. Сами мы не уедем, нам просто не дадут этого сделать. Я наведу шороху, отвлеку внимание на себя — люди генерала Хасана поедут за мной, а вы выждите несколько минут и спокойно уедете на северо-запад. Хорошо, если встретите правительственные войска или наших. Сколько-то войск еще осталось в Афгане. Найдите радиостанцию, свяжитесь с Игнатьевым. Пусть вас эвакуируют вместе с этим дерьмом! — я пнул ботинком контейнер. — Знаю, вы несогласны! Или кто-то из вас может предложить другой, более толковый план?

— Но так же нельзя. Ты нас все время выгораживаешь!

— Страсть у тебя к геройству! — как будто бы обиделся Самарин.

— Мне это геройство нахрен не сдалось! — ответил я. — В первую очередь, я о вас думаю!

Несколько секунд было тихо.

— Разве не так ведут себя командиры, которым не плевать на друзей? На своих бойцов, с которыми и кровь вместе проливали и одну банку тушёнки на всех делили? — продолжил я, покосившись на Филатова. При моих словах, тот скривился, словно от зубной боли. — Нет, других вариантов нет. У нас двое раненых, да и остальные тоже уже выдохлись. Кругом враг. Помощи нет и не будет. Задание пошло не по плану, это верно. Самое ценное для меня сейчас — это ваши жизни, ясно? Поедем вместе, не выживет никто, разделимся — шансы очень хорошие. Вы это понимаете так же, как и я…

— А ты потом как? — мрачно спросил Корнеев, все ещё не согласный с моим решением. — УАЗ встанет, что дальше? Тебя же расстреляют к чертям!

— Ну, это ещё постараться нужно! — усмехнулся я. — Много раз пытались, пока никому не удалось. Патронов мне дайте побольше. И исправный автомат, а то мой Винторез испортили в самый неподходящий момент. И от гранат я бы тоже не отказался.

— Может, мою СВД возьмешь?

— Нет! — решительно покачал я головой. — Слишком громоздкая, мне с Калашниковым лучше будет.

Парни прекрасно понимали, на что я решился идти. И они понимали, что предложенное мной решение и впрямь оптимальное, а новых придумывать-то и некогда. Я приказывал, они были вынуждены подчиниться и не только потому, что я командир, а они подчиненные. Нужно было вывозить раненых, этот чертов контейнер. Кто это сделает?

Но чисто по человечески, по-дружески, каждый из них хотел остаться здесь, поехать вместе со мной. Инструкторам учебного центра ГРУ, майору Игнатьеву, мне и каждому в отдельности, удалось сделать самое главное — создать не просто боевую группу. Они сделали слаженное и крепкое подразделение настоящих друзей. Мы чуть ли не семья. Урду, скотина, выбивался из этой картины, но это и не важно. Сам такое решение принял.

Я просмотрел на капитана.

Филатов никому не нужен — ни своим, после всего, что он сделал, ни генералу Воронову, ни тем более Калугину. Пешка. Инструмент. Ему наверняка уже заранее придумали легенду, по которой он просто пропал бы с радаров и до самой старости жил бы где-нибудь в глуши, под чужим именем и фамилией. В Союзе или за границей, не важно. Он свою прежнюю жизнь перечертил, встав на иную, скользкую и грязную дорожку. Но так как мы его раскрыли, теперь он был ненужным свидетелем. Ему просто не дадут говорить, ликвидируют раньше. Сложно его судьбе позавидовать.

— Макс! — ко мне подошёл Самарин. Положил огромную руку на плечо. — Слушай… Раз ты принял решение, то отговаривать бесполезно. Это каждый из нас знает. Будь уверен, мы все сделаем, доставим все, даже если через эти горы нужно будет перелезть! Ты главное, сам не подставляйся! Осторожнее там, не геройствуй.

— Да я и не собираюсь.

— Что ты намерен вообще делать? Может, еще кто из наших с тобой пойдет?

— Нет, вот это уже лишнее. А план у меня такой… В двадцати километрах к востоку отсюда есть старый гарнизон. От него наверняка что-то осталось после вывода войск, но там ещё может кто-то быть. Доберусь до туда, придумаю, что делать дальше.

— Будешь импровизировать? — хмыкнул Шут.

— Именно! — кивнул я, затем посмотрел на юго-запад. Где-то неподалеку уже слышался рев двигателей. — Все, хватит сопли жевать. Паша, ты старший. Видишь, внизу за камнями есть карман?

— Ну да…

— Загоните УАЗ туда. Выждите хотя бы минут двадцать. Осмотрись сверху, чтоб душманы вас не видели. Старой дорогой не выезжайте, на иранском пограничном посту вас заметят. Могут сообщить Хасану. Лучше по руслу реки… Лейла, тут где-то выехать можно?

— Да, дальше есть поворот. Но дорога очень плохая. Много лет назад тут горная речка текла, а потом она под землю ушла.

— УАЗ справится! — заверил Женька Смирнов. Сказал уверенно — таких механиков-водителей как он, еще поискать нужно.

— Что бы ни происходило, у вас своя задача! Ясно?

— Так точно!

— Не отвлекайтесь, жмите на северо-запад. Все, бываете мужики! — я каждому пожал руку. Затем забрал АК-74 Герца. Тот как раз был с подствольником. К нему пять магазинов и три заряда ВОГ-25. Три РГД-5. И пара магазинов к ПБ-1С. Этого достаточно, чтобы навести достаточно шума. А напоследок, совершенно случайно, в машине Филатова, под деревянным полом нашел припрятанный однозарядный гранатомет РПГ-18 «Муха». Вот это серьезный аргумент.

Исправный УАЗ тронулся. Последнее, что я видел — взгляд Лейлы, полный тревоги и немого вопроса. Я сел за руль другой машины и развернувшись, рванул обратно на юг — к тому самому проезду, через который мы сюда и спустились.

— Громов, да ты совсем псих! — язвительно усмехнулся Филатов. — Ты кем себя возомнил?

— Патриотом, который свою землю любит! Свой народ, будущее. А не куском дерьма, вроде тебя, готового продать все, что ему дорого, за копейки. За сладкую жизнь, что кабинетный генерал пообещал.

Тот лишь махнул рукой. Ничего я ему объяснить не смогу — темперамент такой. Он уже обработан кем-то и очень хорошо.

Едва я выехал, то почти сразу охренел. Через иранский пограничный пост уже проехало не меньше десяти пикапов, с людьми в кузовах. Все хорошо вооружены. И я видел, как из ущелья прибывали все новые и новые машины. Бред какой-то, как эти пограничники допустили подобное⁈ Это же госизмена! Впрочем, деньги творят чудеса… Так всегда было и будет!

— У-у, суки! Сколько же вас тут! — процедил я. Затем схватил гранатомет, выбрался наружу, припал на колено. Быстро нацелился на ближайший пикап с пулеметчиком в кузове.

Хлоп! П-ф-ф!

Реактивная граната устремилась точно к цели. Не не прошло и пяти секунд, как одна из машин противника, вдруг взлетела на воздух. Поняли они быстро. Естественно теперь на нас обратили максимальное внимание! Заревели движки, забегали люди!

Я поднял вверх ствол автомата, затем дал очередь в небо.

— Ну, суки! — радостно рявкнул я. — Кому русского мяса⁈

Затем бросил отстрелянную трубу, вернулся в машину и вдавил педаль в пол. И без того уставшая машина, тронулась. Ускорялась она совсем незначительно. Движок работал на честном слове. Скорость — не больше пятидесяти километров в час. Движок ревел, жрал масло, грелся. Но не делал самого главного…

Погоня началась почти сразу. Уже через пару минут в зеркале заднего вида я увидел три джипа, поднимающие столбы пыли. Они шли на нас, не скрываясь. Я давил на газ, выжимая из «буханки» всё, что только можно. Она визжала, дёргалась, но послушно неслась вперёд по старой, разбитой дороге, петляющей между скал.

Сидевший на месте пассажира Филатов, лишь морщился и кряхтел. Ему все это не нравилось.

— Ну что, капитан, — начал я, резко объезжая глубокую колдобину. — Будешь говорить, пока это еще возможно! Давай по порядку. Как ты оказался здесь, а не в груде обломков своего вертолёта? Почему один?

Филатов молчал, сжавшись.

— Да говори уже! — я крикнул, и УАЗ подпрыгнул на кочке. — Или я тебя прямо им и выброшу! Думаешь, они тебя героем встретят? Ты для них пешка, которую уже сбросили с доски! Американцам ты тоже нахрен не сдался!