Я прям рявкнул, от того что

Тот потихоньку полез куда-то под свою рваную, испачканную кровью одежду…

Я подошёл ближе и держа его на прицеле автомата, забрал из кармана заряженный пистолет Макарова, отпихнул лежащий на земле пистолет с поврежденной пулей рукоятью.

— Я могу объяснить!

— Объяснишь! Но позже! Вставай, живо!

— Аптечку-то хоть дашь? — Кикоть потряс окровавленной рукой.

— Рана пустяковая, через нее пять литров крови не выльется! Бинтом перемотай, повезет — не загнёшься от заражения крови. Где сумка с плёнками?

— В машине. На заднем сидении, вернее, была там.

— Доставай! А заодно и расскажи мне, что там на них такого важного, что ты решил их выкрасть с дачи Калугина?

И вдруг тот рассмеялся. Как-то хрипло, очень нехорошо рассмеялся, с такой поганой хрипотцой. А потом его прорвало, будто бы теперь со мной говорил другой человек, холодный, жестокий, отстраненный…

— Громов, я думал ты умный, а ты просто молодой дурак! С чего ты взял, что я их выкрал? — хмыкнул тот.

И тут мысль о том, что старый Кикоть не враг, который ограбил Калугина, наоборот, это своеобразный скрытный проводник, звено, между самим генералом и агентурой ЦРУ!

— Доставай сумку! — приказал я.

— Ну, достану… И что ты намерен делать дальше? — усмехнулся тот, обматывая раненную руку лоскутом ткани.

— А это не твое собачье дело!

— Хе-хе… Калугин быстро поймет, что раз дело не сделано, а на самой даче был только один человек, то и виноват в этом может быть только он… — не унимался он. — Ты! Получилось как в том фильме, с операцией «Ы». Вместо бабули, Шурик. Да генерал тебя засунул на дачу, чтоб ты нигде не отсвечивал, чтобы ты подчинялся ему, делал то, что у тебя хорошо получается… Он же тебе уже что-то обещал, да?

— Я тебе что сказал делать?

— Тьфу… Но нет же, ты не мог сидеть спокойно! Ну вот скажи, зачем ты сюда полез? Что у тебя за мания такая, везде геройствовать, а?

— Я порой и сам задаю себе тот же вопрос… — тихо процедил я. — А ответ прост — да страсть у меня, чтоб таких как ты топить. Чтоб такие как вы, черти двуличные, страну раньше времени не развалили!

— Ты про перестройку? — тот мерзко рассмеялся. — Смешно… Да уже ясно, что СССР таким, каким он был последние тридцать лет, скоро не будет. Скоро все изменится, а вы и не поймёте как и почему!

Последние слова прозвучали как-то совсем угрожающе, бездумно и нехарактерно для человека его статуса. Что это, отчаяние? Или желание показать, что он в курсе чего-то важного, что мне, молодому и глупому недоступно?

Я решительно шагнул у нему и двинул прикладом автомата. Хватит тарахтеть.

Кикоть рухнул на землю без чувств. Мордой в пыль. А я кое-как открыл заднюю дверь, влез внутрь салона УАЗа и вытащил оттуда сумку с микропленками. Сейчас некогда разбираться с ними, потом проверю. Но с учётом всего, что сказал Василий Николаевич, у меня появился кое-какой план коварных действий.

Связал бесчувственному Кикотю руки за спиной, перед этим обыскал его на предмет наличия скрытого оружия, затащил его в коляску мотоцикла, туда же кинул и сумку.

Автомат закинул на ремень за спину, а оба трофейных пистолета держал наготове.

ИЖ завелся без проблем. Возвращаться в кишлак не было смысла… Вернее, он был, но не особо важный. Раненый Абдул, который вполне может рассказать что-нибудь важное, если старик заупрямится.

Взглянул на часы. Время летело незаметно.

Уже рассвело. На границе кишлака, что сейчас был на юго-западе от меня, были видны местные жители — ещё бы, после того шума, что мы там навели, попробуй-ка пойди и снова ляг спать!

Добравшись до дачи — благо, топлива в баке оказалось больше, чем я думал, остановился за воротами. Движок тарахтел так, что в утренней тишине его было слышно на десятки метров вокруг. Интересно, а хозяин Планеты-3 прибежит разбираться? По-хорошему, нужно вернуть транспорт, а то как-то не хорошо получается.

Выгрузил я по-прежнему бесчувственного Кикотя, на всякий случай связал ему ещё и ноги, закинул сумку с микропленкой к себе в пристройку и спрятал ее получше. На всякий случай.

Затем всё-таки вернулся к мотоциклу и только хотел выехать обратно к дороге, ведущей к кишлаку, как в воротах показалось трое недовольных таджиков, среди которых наверняка был владелец Планеты-3.

— Эй, что такой делаешь? — возмутился тот. — Зачем мая матацикла украл?

— Спокойно, спокойно! — поторопился успокоить таджиков я. — Товарищи! Не ругайтесь… Ситуация потребовала одолжить ваш прекрасный мотоцикл, пришлось догонять преступников и…

Меня однако никто слушать не стал, все трое решительно подошли к стоящему рядом мотоциклу, придирчиво осмотрели, затем молча оседлали его.

Тот, что возмущался, наверняка и был владелец, сел за руль. Завел ИЖ и выкрикнув что-то гневное, дал по глазам и укатил, подняв клуб сизовато-серого дыма…

— Ну, считай, возврат угнанного транспортного средства произошел за счёт средств и возможностей владельца! — задумчиво пояснил я, скорее для себя, чем для кого-то. Кроме Кикотя у стены тут больше никого и не было…

Вот судьба Абдула меня несколько волновала — куда это он запропастился? Раненый, побитый… Сбежал, что ли?

А с другой стороны, его уже раскусили, переиграли. Мертвый напарник в разбитой машине, старший пропал. Что ему ещё делать, как не удариться в бегство? Тем более так и не ясно, кто они такие и откуда здесь взялись… Кто-то же их готовил к операции, вербовал, инструктировал…

Решительно направился в свою жилую пристройку. Включил радиостанцию, набрал нужный позывной.

— Берег, прием! Это Бук! Ответь, Берег!

В эфире какое-то время были одни помехи и шум, потом всё-таки объявился сонный и ленивый радист Берега.

— Слушаю тебя, Бук! Чего не по графику?

— У меня ЧП!

— А?

— Проникновение на объект у меня. Попытка пресечена, противник задержан. Доложи старшему.

— Это Петренко, что ли?

— Тьфу, да! — я покачал головой. Радист там то ли сонный, то ли глупый. — Живее давай!

— А-э… — какое-то потрескивание. — Ты это, меня не торопи, умный что ли? Я тут старший!

— Так докладывай! — рявкнул я и закончив сеанс связи, швырнул гарнитуру на стол. — Баран!

Вернув автомат на стойку — неважно, что номер другой и боезапаса в три раза меньше стало, я быстро вышел наружу, заметил что и Кикоть уже очнулся. Увидев меня, тот испуганно дёрнулся…

— Громов, отпусти меня! — нахмурившись и скрипнув зубами, произнес тот. Затем сам же начал убеждать меня в том, что это правильное решение. — Ну вот скажи, толку тебе от того, что взял меня? Ну, связал, а дальше? Тебе не поверят. Никто тебе помощи тут не окажет, на погранзаставе никто и пальцем не пошевелит. Ты в курсе, что капитан Петренко хотя и мелкий, упрямый офицер, но он все равно человек генерала. Калугин, так или иначе меня отпустит, не сам конечно. Но отпустит, вот увидишь.

— А я думаю, что ты мне лапшу на уши вешаешь! — фальшиво усмехнулся я. И это тоже часть моего плана, ведь я своим поведением собирался убедить Кикотя в том, что не верю ему ни на грамм, зато готов все лично передать генералу суть случившегося! Кикоть наверняка потом с ним поговорит — так пусть старик и расскажет, какой я наивный, но крайне эффективный инструмент…

Ну, а что? Ведь на вшивость проверку я прошел, пресек попытку ограбления, одного противника ликвидировал, второго — взял живым! Своевременно доложился дежурному, а в скором времени передам двойного агента, с чистой совестью выполнив возложенные на меня обязанности… Ну и украденные микропленки! Хорошо бы ещё понять, что ЦРУ хочет там найти?

Василий Николаевич только головой покачал, посмотрел на меня безнадежным взглядом…

— Дурак ты! Ну, сам виноват!

— Что на плёнках? — потребовал я, игнорируя его попытки вывести меня из себя.

— А мне почем знать?

Всем своим видом он показывал, что сотрудничать не собирается. Я, конечно, мог бы его заставить говорить, но не захотел. Марать руки кровью этой гниды… Но поговорить все равно было интересно.