Решительно вытащив из стоящего в кузове оружейного ящика пулемет Калашникова с уже пристегнутым к нему коробом, я быстро его осмотрел.

По весу почти сразу определил, что лента там далеко не полная. Из двухсот патронов если четверть есть и то хорошо. А пятьдесят патронов, не густо… Особенно с прожорливостью Калашникова…

Помимо этого в кузове имелся ещё один оружейный ящик для транспортировки автоматов, но он оказался пустым.

Ситуация! У нас не было ни гранат, ни какого-либо другого стрелкового оружия… Оборонятся нечем! Да, у меня были снаряженные магазины от автомата, но толку от них? Выковырять можно, но в пулеметную ленту не подойдут!

Из внутреннего содержимого кузова, была только неполная канистра с топливом, какие-то инструменты и, да запасное колесо. Перспектива, так себе. Окунев выйдя на прямой и ровный участок, уверенно прибавил в скорости. Иногда он объезжал попадающиеся по пути ямы, камни и заросли колючих кустарников, отчего скорость вновь падала. Сыпучий грунт тоже не шел на пользу.

А преследователи приближались.

Первым гнал внедорожник. У этого в кузове был установлен крупнокалиберный ДШК — одна хорошая прицельная очередь и наш пикап превратится в рваное решето. Я честно рассчитывал на то, что по нам не станут стрелять пока есть живой заложник. Уверенности не было.

Наверняка у американцев есть отдельные указания на тот случай, если отбить своего командира живым не получится.

Важная информация, что у него есть, вполне может пролить свет на многие моменты, что задумали в ЦРУ относительно действующего правительства Сирийской Арабской Республики. А для США это плохо…

Не смогут вызволить своего агента, то наверняка его уничтожат вместе с нами. Это сделать несложно. Методы и средства есть.

За внедорожником, с небольшим отставанием мчали и обе «Шишиги». У тех в кузовах вооружения не было, но достаточно посадить внутрь двух-трех автоматчиков и они вполне смогут вести преследующий огонь. И они там были. Кажется, по двое, или по трое. Эффективность такого маневра безусловно низкая, но зато психологический эффект хороший. Однако стрелять сзади они пока не станут. Том им живым нужен.

Что они точно сделают, так это обгонят нас, возьмут в клешни и либо попытаются вывести из строя двигатель, либо передние колеса. На крайний случай — водителя. Им для допроса и одного человека хватит, если вообще будут брать живого.

Расстояние между нами постепенно сокращалось.

Триста метров. Двести.

Сто пятьдесят. А время тик-так, тик-так…

Но если они стрелять пока не собирались, то у меня ограничений на этот счет не было никаких.

Дождался приемлемого сближения. Приладив и уперев пулемет между зазором правого борта и задней крышки, я прицелился и дал короткую очередь.

Несомненно свои намерения я обозначил четко, потому что внедорожник противника резко вильнул влево. Мелькнул свет фар. Снова петля.

Я еще дважды открывал огонь. Бил короткими очередями по три-пять патронов, по привычке прогоняя в голове цифру «двадцать два». Внедорожнику досталось. Попадал я не всегда, несмотря на то, что для стрельбы выбирал промежутки времени, когда Антон вел машину более-менее ровно.

— Газу добавь! — крикнул я.

— Да жму я, жму! — огрызнулся тот. — Толку нет! Громов, нас так зажмут!

— Не зажмут!

Движок внедорожника натужно рычал, но толку было мало — мы шли по песчаному участку, где спущенное колесо частично играло роль эдакого якоря. Больше шестидесяти ехать мы не могли. И скорость падала.

А подгоняемые волей заокеанских хозяев боевики даже и не думали отступать. Их явно координировали оставшиеся американцы. Ну и мотивация у них — ого-го.

Инструкторов, кстати, должно было остаться только двое — третий должен был сгореть вместе с уничтоженным мной КамАзом. Ното не точно. Заложенная под тело граната вроде бы не взорвалась, по крайней мере отдельного взрыва в кабине я не видел. Или в суматохе просто не заметил.

Все три машины шли своеобразной «вилкой» — в центре пикап с пулеметом, по флангам грузовики. Противник по-прежнему не стрелял.

Я тоже прекратил огонь, экономя боезапас и намереваясь подпустить их поближе — ну, раз стрельбой с большого расстояния шугануть их не удалось, попробуем с ближнего.

По моим расчетам патронов в коробе оставалось штук тридцать, плюс-минус.

Бросил взгляд на пленного американца — тот все ещё лежал на полу. Списывать его со счетов нельзя, слишком опасный человек, несмотря на ранение.

Я снова постучал по крыше кабины.

— Антон, потихоньку сбавляй скорость! Наблюдай в зеркала, как только они приблизятся на расстояние менее пятидесяти метров, резко бери влево.

— Но там же камни! — Окунев увидел, как по левой стороне, вдоль нашего маршрута и впрямь валялись разнокалиберные камни и даже небольшие валуны.

— Вдоль них!

— Понял!

А я вновь схватился за пулемет.

Выждал минуту, затем саданул очередью по пикапу. Пули застучали про металлу, посыпались искры. Снова тот начал отставать, но уже через несколько секунд резко ускорился. Пристроился у нас с правого борта, метрах в двадцати. Пулемет ДШК был направлен точно на кузов. Само собой они пока не стреляли.

— Хрен вам! — короткой очередью я дал по корпусу. Пулемётчик в ужасе отшатнулся, а водитель резко крутанул руль — машина шарахнулась в сторону.

Окунев тоже вильнул. С правого борта приближался ГАЗ-66. Я перекинул пулемет на ту сторону, дал очередь по передним колесам. Пикап верткий, быстрый. По нему сложнее попасть, а тяжёлый грузовик вот он — даже несмотря на лютую качку, я попал с первого раза.

Как и на КамАЗе, у «Шишиги» тоже имелась система централизованного регулирования давления в шинах, но попроще. Однако очередь из ПКМ это серьезный аргумент.

ГАЗ-66 резко сбавил ход и вильнул влево. То ли он на камень налетел, то ли яму словил — машина резко накренилась и в лучших традициях американских боевиков — перевернулась, упав на бок. Боевики полетели из кузова, словно мешки с картошкой по дороге…

Минус один. Есть.

Я тут же перекинул пулемет обратно, но не дотянулся. Тут наконец-то среагировал Антон, резко свернув левее, отчего нас занесло.

Не удержавшись, по инерции я полетел в ту же сторону больно ударился спиной о борт. Не удержал пулемёт — тот упал куда-то под ноги.

И тут на меня навалился Том. Он уже освободился от веревки — вот сукин сын, а⁈

— Вам не уйти! — зашипел он, пытаясь добраться до моего горла.

Оттеснив его коленом, я с силой оттолкнул его в сторону. Американец ударился головой, но тут же схватил большой разводной ключ и рыча словно зверь, вновь навалился на меня.

Внедорожник завихлял, пошел зигзагом. Скорость движения упала ещё больше — сыпучий грунт ухудшал и без того дерьмовую атмосферу.

— Что там у тебя? — крикнул Окунев, заметив, что я перестал отстреливаться от преследующего нас противника. Завертел головой по сторонам.

Ответить я не смог.

Уклонившись от удара ключом, я изловчился и выбил его из рук противника, а сам выхватил нож. Дважды полоснул им по рукам и пальцам Тома — тот взвыл от боли. Брызнула кровь.

Новый толчок. Американец повалился на меня. Ловким ударом кулака в ухо, я успокоил противника.

В этот момент другой пикап с силой врезался нам в заднюю часть кузова, отчего я едва не размозжил себе голову о бортовую штангу. Раздался жуткий скрип и лязганье металла.

Я отчётливо разглядел, что на пассажирском сидении внедорожника сидел один из американцев.

Он как раз высунул руку в окно — в ней была зажата рукоять пистолета.

— Влево! — рявкнул я.

Окунев бросил машину влево, отчего второй пикап пронесся вперёд. Мы ушли с линии огня, но надолго ли?

Схватив пулемет, я тут же открыл огонь, разом накрыв огнем пулемётчика и второго боевика, что сидел в кузове. Вероятно, досталось и водителю.

Хотел добавить еще очередь, чтобы окончательно вывести их транспорт из строя, но закончились патроны…