Впрочем ладно, быть может, это просто первое впечатление⁈

Задача у нас предельно проста — прибыть на точку и короткие сроки восстановить контроль над перевозимым грузом, а заодно и выяснить, кто за всем этим стоит. Однако, это легко только на словах. На самом деле, задача крайне сложная…

Ехали достаточно быстро, в среднем семьдесят километров в час — учитывая время суток и качество дорог, это достаточно быстро. Нас дополнительно сопровождали две машины Мухабарата, поэтому никаких проблем на попадающихся на пути блокпостах быть не должно.

Уже на подъезде к квадрату, где произошло нападение, мы сбавили скорость. Первым шел бронетранспортер, внутри Иванов. Часть бойцов на броне, часть внутри. Те, кто не поместились, влезли в кузова УАЗов. Мы с Окуневым на одной машине, с нами прапора-бизнесмены.

— Группа, внимание! — спустя какое-то время раздался по радио голос майора. — Мы не знаем, с кем придется иметь дело. Без моей команды огонь не открывать!

— Что за ерунда? — в один голос возмутились Купи-Продай. — Они на наших уже напали, а мы по ним стрелять не имеем права?

— Опять Иванов ересь несет! — согласился кто-то из сержантов. — Ему на кухне поварами командовать надо, а не на боевых выходах.

Наверняка, все кто был внутри БТР указание майора тоже восприняли без энтузиазма. Да и в самом деле, что за дела?

У меня на этот счёт также было свое мнение. Если по прибытии окажется, что враг еще там и начнется заварушка, разрешения на открытие огня мне не потребуется. — Иванов неоправданно перестраховывается, это явно лишнее. Факт нападения есть, мы на земле, где так или иначе ведутся боевые действия, а значит, действует хорошо известное правило — либо ты, либо тебя!

Иванов что, надеется, что ситуацию с нападением на колонну можно разрешить мирно? Ну-ну, с боевиками вообще разговаривать не о чем. Ещё никогда, на моем опыте прошлой жизни, разговоры с ними ни к чему хорошему не приводили! Они понимают только язык силы.

— Хрен с ним с приказом! — отозвался я. Меня услышали только те, кто были в этой машине. — Если в вас стреляют, вы отвечаете! Сразу на землю, бить прицельно. В темноте хорошо видны вспышки выстрелов, этим-то и нужно пользоваться. Иначе обратно с таким настроем никто не вернётся!

Окунев посмотрел на меня слегка удивлённым взглядом, но возражать не стал. Я не пытался перехватить командование или придать себе значимости. Я просто инструктировал тех, кто был рядом со мной. На всякий случай.

Наш бронетранспортер БТР-80 из-за чего-то глупого решения был лишён крупнокалиберного вооружения — опять же, это глупые меры предосторожности, какое-то непонятное старое согласование с правительством САР. По-хорошему, это даже неприемлемо, учитывая, что мы там, где ежедневно случаются вооруженные конфликты. По сути, наш БТР сейчас это просто броня с движком и колесами, на ней разве что ноги унести можно, когда в тебя постреливают…

— Внимание, вдалеке наблюдаю горящий грузовик! — раздался голос майора. — Через минуту будем на месте! Приготовиться!

Когда БТР же дал по тормозам и открылась откидная дверь десантного отсека, то бойцы начали выбегать наружу и занимать позиции. Мы покинули УАЗ, сделав то же самое. Вся группа состояла из опытных сверхсрочников, в разные периоды времени прошедших Афганистан. Это были уже не зелёные сопляки, а те, кто уже хорошо нюхнул пороху… Под огнем противника были не раз и что делать знали.

Здесь было тихо. Даже как-то слишком тихо.

Шелестел ветер, было холодно.

Посреди дороги горел КамАЗ — видимо его остановили прямым попаданием из РПГ — кабина разворочена, левое переднее колесо отсутствует, а вокруг обгоревшие обломки. Тент уже давно сгорел, остался лишь металлический каркас, тут и там лежали несколько тел. Все наши.

И больше ничего. Вокруг темнота, противника не видно. Другой техники, что была в составе колонны тоже нет, словно все испарилось.

— Пятеро двухсотых! — отозвался я, пересчитав тела. Затем посмотрел на Окунева. — А известно, сколько единиц техники было в составе конвоя?

Тот выглядел задумчиво. Вероятно, такой информацией он не располагал, или же располагал, но сейчас размышлял, стоит ли что-то рассказывать.

— Противника не обнаружено! — заявил майор Иванов, убедившись, что мы здесь одни. — Всем, закрепиться. Быть начеку. Не расслабляться!

Ну, прям капитан очевидность.

Несложно предположить, что произошло. На колонну действительно напали, причем целенаправленно. Быстро остановив продвижение, затем нейтрализовали часть охраны, а другую, судя по отсутствию тел на земле, заставили сдаться… Хм, непорядок!

— Товарищ майор, а сколько единиц техники было в составе колонны и численность охраны? — обратился я к Иванову.

— Шесть грузовиков КамАЗ, три УАЗа. десять человек в сопровождении, не считая водителей. И старший офицер по приемке. Итого должно быть не меньше двадцати человек! Пятеро здесь…

— А остальные что, просто сдались? — отозвался я, понимая, что здесь возможно не все так очевидно, как кажется. — Других тел здесь не видно. Сбежали? Или…

— Нет! Этого не может быть! — громко возразил Иванов, наградив меня недовольным взглядом. — На что ты намекаешь, лейтенант? На трусость? Или же, на предательство?

— Я ни на что не намекаю! — уверенно и спокойно произнес я, стоя рядом с майором. Но как так получилось, что ваши люди, будучи живыми позволили противнику завладеть важным грузом? Я что-то не вижу здесь следов активного боя…

Вопрос остался без ответа. Майор посчитал, что торчать здесь больше не имело смысла — все равно нет никаких следов. К тому же, нас издалека могли атаковать те, кто все это устроил. В темное время суток, учитывая сложную обстановку, здесь даже осматривать нечего… Без нормально освещения… Сезон дождей окончен, земля давно пересохла и следов от шин почти нет!

Попытка связаться с гарнизоном и доложить Калинину ни к чему не привела — в эфире молоко. Пробовали несколько раз. Иванов даже обругал связиста за то, что тот не проверил исправность радиостанции перед выездом. Само собой оправдания сержанта его не интересовали — тот все проверил.

А тем временем, я медленно обошел место по кругу и подошёл поближе к горящему КамАЗу — на металле были отчетливо видны дыры от пуль. Груза в горящем кузове тоже не оказалось, а значит, когда его забирали, машина ещё не горела и ее подожгли уже позже. Что это, своего рода напоминание и предостережение? Послание?

Тщательно осмотревшись по сторонам, я опередил, что кое-какие следы на земле всё-таки есть. Направился вдоль них. Вышел на обочину.

Дорога грунтовая, хорошо укатанная колёсной техникой. Два грузовика легко могли разминуться здесь. Слева и справа — сплошная степь, поросшая высохшей мелкой травой. Куда ни глянь — все одно и то же. Ближайший блокпост, вроде тех, на котором я был в десяти километрах отсюда. И по словам людей из Мухабарата, тут никого не видели. И всё-таки, кто же мог напасть на организованную колонну?

Боевики плохо организованны, но их много. Вполне в их духе. Но они бы просто всех перестреляли, все уничтожили бы и сбежали. Шума было бы много… А если не они, то кто?

Разведка Израиля? Ну нет, так далеко в глубине сирийской территории? Да только до Голанских высот отсюда километров двести пятьдесят — триста. Может и больше… Куда более объяснимо было бы напасть непосредственно на объект развертывания, где стоят два дивизиона ЗРК С-200… Но там хорошая охрана, возможность диверсии минимальна…

Я сошел с дороги, сделал небольшой полукруг. Искал следы — их не может не быть.

И верно, вскоре под подошвой ботинка что-то звякнуло. Наклонившись, я подобрал с сухой земли несколько гильз. Осмотрел, понюхал.

Свежие, недавно отстрелянные. Здесь трава чуть примята, небольшой обрывок маскировочной сети. Отсюда не просто вели огонь, здесь была организована полноценная засада.

А ещё, оставшиеся гильзы оказались вовсе не от автоматов Калашникова, которые в силу своей надёжности и простоты были излюбленным оружием исламских боевиков.