— Максим… Как ты понимаешь, выбить тебе награду такого уровня, даже с учётом всех твоих заслуг, было очень непросто. Понимаешь, к чему я?

— Так точно, я, прекрасно понимаю, чего вам это могло стоить! — ответил я, а сам подумал… Ах ты ж крыса хитрая, цену набивает. Эта золотая звезда, своего рода плата за молчание. Мол, теперь мне надо отрабатывать. Язык на плечо и вперёд и с песней, да? Поглядим, что он там задумал!

— Хорошо, — сухо ответил тот, затем немного подумав, он продолжил. — А теперь перейдем к важным вопросам… Так! Я же правильно понял, что когда ты был в кратковременном отпуске у себя в городе, тебя, пытались завербовать? Кто, при каких обстоятельствах? Тебе хотели передать что-то или наоборот, что-то получить?

— Так точно, товарищ генерал, передать… — я не собирался заискивать перед КГБ-шником, но при этом требовалось демонстративно показать, что прекрасно понимаю благодаря кому получил такую высокую награду. А значит, нужно было изобразить молодого летеху, который рад побегать на задних лапках. Хотя бы нам первых этапах. Кто знает, в какие дела меня посвятит Калугин. — Некто Константин. Пытался навязать мне какой-то компромат. На вас.

Про позже обнаруженную фальшивку я говорить не стал. Ни к чему это.

— Вот так, даже… — повисла небольшая, пауза. — А ты что?

— Отказался. Зачем мне это нужно? Я вас в прошлый раз хорошо услышал, сделал выводы и хочу сказать, что за вашей спиной ни в каких мутных делах ничего делать не собираюсь! Вы знаете, кто это мог быть?

— Ну, вопрос непростой. Но я не удивлён! По характеру службы и занимаемым ранее должностям, у меня много врагов накопилось, как внешних, так и внутренних. Хм, было бы лучше, если бы ты согласился на его предложение. Так хотя бы можно было бы понять, что там за компромат такой и кто за всём этим стоит. Ну да ладно, теперь этим займутся другие люди. Сейчас решим, что с тобой дальше делать… Да, ты не состоишь в контрразведке и к КГБ не имеешь никакого отношения. Перейти из разведки к нам не представляется возможным, да ты и сам вряд ли этого хочешь. Структуры разные, род деятельности тоже. Однако, вместе мы делаем схожую и очень важную работу. Афганская война закончена, но это вовсе не означает, что дел для таких как ты не осталось. Наоборот. Есть и очень много!

Я молча кивнул, хотя он этого видеть не мог. Зато видел Сизов.

А Калугин продолжил:

— Но как ты понимаешь, мы так или иначе тесно связаны с Главным Управлением Разведки и сейчас есть причины, полагать, что против Союза скрытно формируется новая угроза, но уже в другом регионе. Врагов у нас хватает, пусть они и не явные.

Раз обсуждались такие вещи, значит линия защищенная.

— Что от меня требуется?

— Завтра ты вылетаешь в Моздок, а оттуда через Турцию в Сирию.

Я не поверил своим ушам. Серьёзно, в Сирию? Кем?

Почти шесть лет я, провёл в этой потрепанной войной стране, гоняя запрещённые вооружённые бандформирования, вроде тех же ИГИЛовцев. Я хорошо знал эту страну, знал обычаи. Язык. И так же я знал, что гражданская война там началась гораздо раньше, вовсе не в 2011 году. У сирийцев давно уже были волнения, пограничные стычки с Ираном, Турцией и особенно Израилем. А на севере еще и Курдские племена воду баламутили.

— Так, в подробности вдаваться не буду… — одновременно, где-то там, у него в кабинете раздался телефонный звонок. — Тьфу, как не вовремя… Ладно! Сизов тебе всё расскажет, введёт в курс дела. Давай, лейтенант Громов, удачи тебе. Доверие Родины не обмани!

После этого Калугин отключился. Я тоже положил трубку обратно на корпус аппарата.

— Ну хитрец… Родина мне доверяет! — подумал я. Это хорошо, что генерал не понимает, кто я такой, полагая, что на патриотизме новоиспечённого лейтенанта можно здорово сыграть. Ничего, пусть так считает, а мы пока поглядим, что к чему и какова обстановка.

— Закончили?

— Угу… Генерал сказал, что вы введете меня в курс дела?

— Верно. Смотри, Громов… — тот снял с плеча болтающийся, там кожаный планшет. Расстегнул его, выудил несколько листов бумаги. — Завтра ты отправляешься на юг Сирии. Вернее, в Сирийско-Арабскую республику, с правительством которой у нас теплые отношения. Поедешь частично в качестве разведчика и наблюдателя, частично как охрана одного из наших военных советников там. Обстановка в стране последние месяцы не совсем спокойная, опять волнения назревают. Ничего серьёзного, это все-таки не Афган! Однако есть поводы для беспокойства — за последние три месяца США заметно усилили там своё присутствие. И влияние тоже. Израиль постоянно провоцирует, Иран ещё смуту наводит. Территорию пытаются обстреливать… В общем, не позавидуешь им. В связи с этим, наше правительство приняло решение о поставках действующему правительственному режиму нового оружия, системы ЗРК С-200. Вряд ли ты о таких слышал, но я всё равно должен был об этом рассказать.

Конечно же, я всё это прекрасно знал. И про страну, и про беспорядки в ней. И про поставки военной техники, ЗРК и другого оружия. И о строительствах аэродромов, электростанций. В том числе и крупнейшего водохранилища Эт Табака. И про наших советских военных советников, что оказывали самую разную помощь правительственным войскам. Наши офицеры консультировали и обучали бойцов Сирийских Демократических Сил, однако напрямую советская армия ни в каких вооружённых конфликтах не участвовала.

Я сносно знал историю республики, правда, лишь за последние 30–40 лет. Президентом САР в эти годы был Хафез Асад, отец Башара Асада, который руководил страной, пока мы наши войска медленно, но верно очищали страну от боевиков. Хафез прочно держался у власти аж до начала двадцать первого века, что само по себе важно. В стране, да и вокруг неё, в этот период действительно много чего происходило, вроде той же гражданской войны в Ливии или многочисленных исламистских восстаний, а после началась страшная война в Персидском заливе.

— Громов, ты чего задумался? — окликнул меня Сизов, вернув к реальности. — Что, не ожидал?

— Да, так… — неопределённо качнул головой я. — И впрямь не ожидал подобного, вот и задумался. И в качестве кого я туда еду? Что я там должен буду делать?

— Официально, цель командировки — охрана одного из советских военных советников, содействие правительственным силам, ну и сбор информации, само собой. Обучением и консультациями союзников относительно поставляемых новых зенитных комплексов будет заниматься сам советник и его помощники. В общем, ничего такого, с чем бы ты не справился. После Афганистана, это так, считай, лёгкая прогулка. Однако учти, что едешь ты на длительный период, от полугода до года.

— Один? — уточнил я.

Срок пребывания меня не пугал. Правда, про Лену и маму я как-то позабыл. И если мама подождёт столько, сколько нужно, то девушка может и не дождаться, несмотря на мою уверенность в ней. Лена особенная, но все равно, человек. Молодая женщина, в первую очередь.

Сизов быстро пролистал бумаги, потом снова посмотрел на меня.

— Нет, не один! Там уже около года находится небольшая группа наших военных и представитель одного из оборонных НИИ. Точное число не скажу, так как состав группы постоянно меняется, но не более десяти человек.

— Ясно. Ну, нужно, значит нужно. — невозмутимо ответил я. — Что насчёт подробного инструктажа? Подготовка? Медкомиссию проходить нужно? Другая страна, другой климат. Нужно вникнуть в особенности, понять менталитет. Это не афганские душманы, у арабов все иначе.

— Климат похож на афганский. Все прививки у тебя должны быть. А что касается инструктажа… Это как прибудешь на место. Кстати, почти в столице САР, город Дамаск. Слышал про такой?

— Самолётом?

— В основном. Однако пока ничего утверждать не буду. Такие вопросы уже на месте нужно решать, ведь постоянного гарнизона наших войск в Сирии как такового нет.

В целом, всё было ясно.

Почему СССР перенаправил свои интересы в Сирию? Да потому что после Афганистана, Америка и впрямь начала искать способы взять реванш, а потому и полезла туда, правила свои устанавливать. А ещё, потому что там огромные месторождения нефти и газа, выход к Средиземному морю. Почему здесь замешана советская контрразведка? Тоже всё просто, ведь в процессе передачи и развёртывания нужно сопровождать наши ЗРК, чтоб утечки информации не было, а заодно и посмотреть, кто этим вопросом будет интересоваться.