— Ну, знаете, — побагровел следователь, молодой, намного моложе, чем господин Мирской; ему было лет тридцать, не больше. — Зачем вы настраиваете юношу против государственных служб? А потом в газетах по телевидению слушаешь всякие россказни, даже стыдно становится за подобную чушь.

— Я всего лишь учу неопытного молодого человека жизни, — улыбнулся адвокат. — Читать вдумчиво протоколы, договоры и прочие документы, в которых могут таиться подводные камни — это важнейшая необходимость в век многочисленных мошеннических схем.

Внимательно прочитал два листа со стандартным текстом, вроде бы не нашёл ничего такого, что могло мне навредить. И только после этого размашисто расписался на каждом, не забыв перечеркнуть оставшееся пустое место. Следователь с недовольным лицом спрятал протокол в папку.

— Мы можем быть свободны? — Иван Иванович встал и кивнул мне, дескать, пора и честь знать.

— Когда вы уезжаете в Уральск, Михаил Александрович? — словно не слыша его вопроса, поинтересовался следователь.

— Думаю, через два дня, — я не стал давать точную дату отъезда, чтобы иметь фору во времени. Мало ли что может произойти, пока нахожусь в Оренбурге.

— Предупреждаю, что в случае появления новых данных по расследованию, мы можем вызвать вас для дачи показаний.

— Мой клиент не обязан ездить к вам по каждому случаю, — обрезал Кутицкий. — Существующие процедуры позволяют ему оставаться на месте. Это уже ваши проблемы, господин следователь. Идёмте, Михаил.

Оставив злобно скрежещущего зубами чиновника за дверью, мы покинули здание департамента. Адвокат с довольным видом сел в машину, которую вместе с водителем предоставил ему отец, и когда я пристроился рядом, негромко произнёс:

— В деле есть слабое место, которое можно повернуть против вас, Михаил. Меня очень беспокоит повторное упоминание чужой ауры на оружии, которым убивали злодеев.

— И в чём беспокойство? Отпечатков моих пальцев нет, аура чётко указывает на другого человека.

— В магической криминалистике появились новые наработки и теоретические изыскания, — Кутицкий простучал сухими длинными, как у пианиста, пальцами по спинке переднего кресла. — Мне довелось изучить некоторые из них. Не буду лукавить, я всегда интересовался методами вычисления истинного преступника с помощью ауры. Так вот, некоторые умники всерьёз предполагают, что возможны фальсификации с наложением чужой ауры на свою. Это довольно сомнительный тезис, но, исследования уже продвинулись далеко, и появились первые результаты. Да, такое возможно.

— Но ведь вы сами сказали, что это всего лишь теория, — я особо не испугался. Чтобы наложить одну ауру на другую, требуется недюжинный Дар. Таких искусников на в мире едва ли можно отыскать. Лично мне такие никогда не встречались, да и отец, насколько помнится, тоже о них не упоминал. Нет, я не отрицаю, что они есть, но чтобы хоть один такой появился в далёком Оренбурге и с ходу распутал дело с наложенной аурой — нет, не верю. Тем более, что моих следов там вообще нет! Оружие держал майор Субботин, это его отпечатки сняты криминалистами. Пусть ищут невидимку, я не против.

— Теория имеет свойство воплощаться в практику, — пожевал губу Иван Иванович. — Впрочем, я не думаю, что вы, Михаил, манипулировали с аурой. Это очень сложная работа, подвластная Магистрам, Гроссмейстерам и прочим маэстро магии.

Ну вот, сам же придумал страхи, сам же испугался. Майор Субботин — мой козырь, и я его могу использовать в критической ситуации, не боясь последствий.

Резко зазвучала мелодия, которую я поставил на звонок Лизы. Хм, ведь только о ней сегодня думал. Неужели что-то произошло? Было же говорено, что звонить сейчас не целесообразно. Нужно подождать неделю-две, чтобы улёгся шум, поднятый происшествием в «Сакмаре-Плаза».

— Слушаю, — я понизил голос. — С тобой всё в порядке?

— Михаил? — вместо Лизы в ухо ввинтился незнакомый баритон. — Добрый день. С вами говорит граф Татищев. Уделите минутку?

— Что с Лизой? — я почувствовал сухость в горле. Захотелось прокашляться. Адвокат покосился на меня, но ничего не сказал, и отвернувшись, стал смотреть на мелькающие в окне дома и людей, идущих по тротуарам.

— Ничего страшного. Что вы так переволновались? Она находится у меня… в гостях, как залог вашего благоразумного поведения.

— Что вам от неё нужно? — пока лихорадочно думаю, для чего графу понадобился столь странный метод знакомства, начинаю понемногу понимать.

— От неё — ничего. А вот вас есть то, что изначально принадлежит мне, поэтому хотелось бы обсудить некоторые вопросы относительно безболезненной передачи вещи из рук в руки, так сказать…

— У меня ничего чужого нет, ваша светлость.

В трубке вздохнули, как будто граф вёл разговор с неразумным ребёнком.

— Давайте не будем, Михаил, заниматься пустопорожними разговорами по телефону. Жду вас сегодня в три часа дня в загородном имении. Знаете, где?

— На Летних Дачах?

— Да. Приезжайте один. И помните, что жизнь девушки зависит от вашего благоразумного поведения. Не пытайтесь организовать её освобождение с помощью боевиков своего отца. Не нужно развязывать военные действия в городе.

Я заскрипел зубами так, что едва эмаль с них не посыпалась. Со стороны графа это была угроза, причём, необоснованная с точки зрения взаимоотношений между старой и новой аристократии. Ясно же, что ему нужен симбионт — майор Субботин. И Татищев хочет извлечь его тайком. Теперь стали понятны мотивы людей, дважды покушавшихся на мою жизнь. Они действовали по приказу оренбургского графа. Значит, я в своём праве обратиться за помощью к отцу. В одиночку мне Лизу не вытащить. Сам погибну и её за собой утяну. Рекуперация для простолюдинов недоступна. Это я могу относиться к повторному возврату к жизни спокойно, даже учитывая фактор симбионта, могущего принести незапланированные проблемы, но как потом жить с чувством, что не помог девушке?

— Остановите машину здесь, пожалуйста, — адвокат засуетился, когда отцовский «Аксай» проскочил кадетское училище. — У меня появились некоторые дела в городе. Михаил, вы передайте Александру Егоровичу, что я вечером созвонюсь с ним.

— Обязательно, Иван Иванович, — кивнул ему в ответ.

Водитель выполнил пожелание Кутицкого, и тот, забавно семеня, скрылся в каком-то трёхэтажном здании, где арендовали помещения множество компаний и фирм. А я поехал дальше, мрачно обдумывая перспективы встречи с графом. До неё оставалось около четырёх часов.

«Можем пойти одни, — прорезался Субботин. — Я возьму на себя охрану, а ты вытащишь Лизу».

«У нас не получится, — возразил я. — Граф Татищев — очень сильный одарённый, в одиночку раскатает обоих, и даже не поморщится. Ему нужен ты, и он сделает всё, чтобы извлечь твою матрицу».

«Никакого желания нет, — удивил меня майор. — Привык я к тебе, тёзка. Так что возражения не принимаются».

«Граф не будет никого спрашивать, — усмехаюсь в ответ, но усмешка такая — кислая. — Он проведёт ритуал, выпотрошит меня и закопает тело где-нибудь в лесу. Достаточно трёх дней, чтобы рекуперация стала бессмысленной. Погибнет душа, погибну и я окончательно».

«Ну да, обычное психологическое давление, когда в заложники попадает любимый человек, — вздохнул Субботин. — И ничего нельзя сделать. Я думал, магия даёт большие преимущества. Например, усыпить врагов каким-нибудь магическим плетением или незаметно подобраться на расстояние удара и уничтожить врага».

«Нам запрещено использовать магию вне домашних полигонов, — поморщился я. — За нарушение император может наказать не только ослушника, но и весь его род. Старая аристократия находится в лучшем положении, а нам нельзя».

«Почему? Не вижу разницы. Что новые аристо, что старые находятся в одинаковом положении» — хмыкнул майор.

«Дар, полученный с помощью Ока Ра, ничуть не слабее родовой, потомственной магии. Аристократы княжеской крови это осознали давно и почти сразу же протащили через Думу законопроект, ограничивающий использование обладателями Ока всевозможных магических манипуляций, — возразил я, знакомый с этим законом ещё со школьной скамьи. Да и отец частенько ругался, что купеческое сословие (он по старинке так называл слой промышленников и торговцев) несправедливо подвергается дискриминации. — Поэтому пришлось плодить множество поправок, чтобы урегулировать всевозможные нюансы. Вот один из них — дуэльный кодекс, который разрешает использовать магию посредством атрибутов в виде холодного оружия».