Глаза Шуйского налились жуткой чернотой и тут же посветлели.

— Убил? Восемнадцатилетний парень убил твоих бандюков? — неожиданно для графа канцлер расплылся в улыбке. — Ну надо же! Неужели сущность активировала свои силы? Ох, как бы это было хорошо. Но!

Канцлер снова превратился в опасного зверя, а его палец едва не уткнулся в грудь Татищева.

— Есть один неприятный момент в нашей истории, дорогой мой Василий Петрович. Очень неприятный. Все, кто малейшим образом прикоснулся к тайне переноса, должны покинуть этот мир. Безвозвратно.

Любил это словечко Шуйский, и частенько им щеголял. Граф почувствовал, что его душит галстук. Устраивать гекатомбу в Оренбурге ему очень не хотелось. Ведь в таком случае всю семью Дружининых нужно вырезать, семьи Слуг и друзей того мальчишки тоже… под корень.

— Так он же сейчас в университет «Уральский» поступает, — снова прокашлялся Василий Петрович. — Если следовать вашей логике, то и половину учебного заведения под нож пустить?

Шуйский задумался, медленно постукивая пальцами по мягким подлокотникам.

— Говоря эти слова, ты, Василий, берёшь на себя неподъёмную ответственность. Малейшая утечка по Дружинину меня очень расстроит. Если так переживаешь за окружение молодого человека, то действуй по обстановке. А мальчишка должен быть у меня, точнее, в Царицыно. Привези мне его живым. Будет сопротивляться, можешь поломать кости, отрубить руки и ноги, но голова должна остаться целой.

Татищев снова содрогнулся от бесстрастного голоса канцлера, с тоской понимая, что никогда не сможет вырваться из цепких лап жуткого паука, плетущего смертельную паутину. Шуйский уверенно вёл свою партию, стоящую на фундаменте чужой крови, собирая осколки Ока Ра в свою коллекцию. Единственный род, который ему может противостоять — Романовы, но даже они не представляют, какое чудовище обитает подле них, набирая силу и готовясь смести их с престола.

Дом, милый дом

Вступительные экзамены закончились, списки поступивших озвучили на общем собрании, враз разделив кандидатов на счастливчиков и неудачников. В число первых попал не только я с Маринкой Турчаниновой и её подругой Марго, но и рыжая Луиза Ирмер, которой не нравилось собственное имя. Познакомился с тем самым казахом по имени Шакшам из племени албан Рода сары. Шакшам Шарипов попытался объяснить мне родоплеменную структуру Жузов, но потом махнул рукой, и, улыбнувшись, сказал, что в ней сам шайтан мозг сломает. Проше говоря, парень оказался средним сыном бая племени албан, и был послан в Уральск получать знания. Такова воля отца, которой нельзя перечить.

Лохматого очкарика, пробившегося на факультет, звали Валентином. «Можете звать просто — Валёк», — жутко стесняясь насмешливых взглядов красоток, сказал он. Фамилия у него и вовсе была «весёлой» — Зазнобин. Его отец держал собственную юридическую фирму в Уфе. Она обслуживала очень богатых клиентов и была на хорошем счету у тех же Яковлевых, Строгановых, Демидовых, Турчаниновых. Марине, оказывается, фамилия Зазнобиных была известна; она не ожидала, что встретит представителя этой семьи на своём курсе.

Ну и вишенкой на торте стало появление в нашем будущем коллективе княжича Юрия Голицына, к которому сразу же прилипли взгляды всех девушек. Я даже вздохнул с облегчением. Турчанинова казалась мне слишком навязчивой в дружбе, и подозрения, что она прощупывает, кого бы заарканить покрепче, стали подтверждаться. По мне, я бы лучше с рыженькой закрутил романтик, как выразился Субботин. Луиза-Кристина, к моему сожалению, не давала повода для отношений. Честно, я бы с ней подружился. Но её отстранённость от коллектива вызывала недоумение. Ладно, съезжу домой, заберу вещи, вернусь в Уральск — там видно будет, как всем нам жить.

Арсен гнал машину с такой скоростью, словно за нами гнались все дэйвы преисподней. Может, торопился к своей подружке, может — отец приказал ехать как можно быстрее, не останавливаться нигде. Я молча глядел на проносящиеся мимо нас станицы и пасущиеся табуны лошадей. Всё как обычно. Мир за пределами бурлящих городов никуда не спешил, тягуче существуя в своём времени.

Иван, уютно устроившись в одном из кресел, нацепил наушники и дрых под музыку. Он один из первых поступил в университет и наслаждался свободой, которая не каждому выпадает в самый сложный период молодости. А меня волновали иные проблемы. Соединившаяся со мной матрица чужого человека представляла нешуточную угрозу не только лично мне, но и семье. Я не верил в безобидность ритуалов, в результате которых приходится делить свою жизнь с незнакомцем. Если майор Субботин откуда-то появился, значит, тот, кто пытался его призвать, обязательно начнёт искать пропажу. Самое интересное, тёзка согласился с моими мыслями. Его тоже тяготила неизвестность.

— Знаешь, — сказал он внезапно после получаса молчания, когда мы уже подъезжали к Оренбургу, — я тут немного обмозговал, отчего всё началось, и пришёл к одной мысли. Версия так себе, но в свете того, что мне привиделось, имеет право на жизнь. Когда меня накрыло минным взрывом, я ощутил, как тело затягивает в беспросветную черноту, в которой светились багрово-алые зрачки. Обычно в мифотворчестве потустороннего фигурируют разные демоны, черти, невиданные существа с нечеловеческой силой, которых людишки всеми силами стараются вызывать и приучить. Если предположить, что Мистер Икс проводил ритуал ради подмены кого-то, возможно, родного человека, заселив в него инфернального ублюдка, то получается… получается, что авария-то была случайной. Но случайность внезапно переросла в серьёзную проблему. Я каким-то образом не был сожран тварью, и моя матрица совместилась с твоей в момент смерти. А уже в момент рекуперации активировалась.

— Меня не рекуперировали, а оживили с помощью каббалистического ритуала, — напомнил я хмуро, накладывая слова Субботина на произошедшее со мной несколько недель назад событие. — Но ты немного не прав. Совмещение душ происходит во время ритуала, и ты не мог попасть в мою матрицу раньше, чем это позволит ритуалист. Скорее всего, в момент аварии, когда я погиб, ты тоже ушёл из жизни, как и родственник Мистера Икс. И ритуалы начались одномоментно. В это невозможно поверить, но, скорее всего произошло именно так. Когда чародеи начали читать заклинание, ты заметался в поисках выхода из темноты, тебе стало страшно. Каким-то образом тебе удалось почувствовать мою астральную матрицу, и ты посчитал, что в ней будет уютнее. Марк Ефимович оказался удачливее тех чародеев, что служат нашему оппоненту. Он оживил меня, скормив душу Борислава Оленёва Оку, и каким-то образом к вечеринке присоединился ты.

— Вероятно, ты прав, — немного помолчав, ответил майор. — Сам я вряд ли хорошо соображал, что происходит. Да и не мог повлиять на выбор. Но мне не понравился ледяной холод, идущий от клубящейся темноты. Тепло я тоже чувствовал, поэтому и потянулся к нему. Из последних сил, боясь, что бездна затянет. Как будто родной человек ждал меня… Наверное, это и можно назвать слиянием душ? Знаешь, а я не жалею. Мне с тобой хорошо.

— Спасибо, — я был тронут, но счёл нужным добавить: — Мама и в самом деле оказалась виноватой, но лишь в своём желании вернуть сына без техномагических манипуляций. Она же не знала подоплеки событий.

— Да и мы не знаем, — после недолгого молчание ответил Субботин, переварив мой монолог. — Догадки, догадки… Кто же этот Мистер Икс?

— Аристократ из древнего рода, — уверенно ответил я. — Искать его надо среди дворян с потомственным Даром.

— И сколько их? — скептически спросил майор.

— Не так и много. За столетия многие Роды полностью погибли, чей-то Дар растворился в крови нетитулованных дворян или, ещё хуже, простолюдинов. Думаю, таких Родов осталось не больше сотни. Современных аристо, которые совсем не аристо, гораздо больше.

— У кого есть Око Ра? — догадался Субботин.

— Да. Этот артефакт позволил бывшим крепостным, вроде нашего предка, встать на ноги и укрепиться в обществе. Он из низов поднялся в речные перевозчики, вступил в купеческую гильдию, стал уважаемым человеком. Между купцами тоже шла кровавая конкуренция, куда похлеще, чему у потомственных аристо. Это уже потом, когда князья с древней родословной заинтересовались всплеском магического дара в семьях купцов и промышленников, они встали на путь банального отъёма артефакта.