— А кто это такой? — отмахнувшись от нравоучений Субботина, спросил я Ваньку, набыченного из-за того, что его заткнули самым неподобающим образом. — Рожа знакомая, а вспомнить не могу. Видать, что-то в голове нарушилось.

— Ты чего, Миха? Андрона Яковлева не узнал? — удивился Ванька. — Это же сынок Мирона Ивановича! Уральский горнорудный концерн, миллиардер, любые двери пинком открывает!

— Тьфу, точно! — я посмотрел в спину высокорослого парня, идущего посредине. — Я же специально не слежу за такими шишками, по телевизору пару раз мелькнул, вот и щёлкнуло что-то.

Перед дверью у троицы начались трудности. Если парней свита Яковлева устранила с дороги, то последний бастион из двух девушек, длинноволосой блондинки и хорошенькой, со вздёрнутым конопатым носиком, шатенки оказался им не по зубам. Они обе встали плечом к плечу, и блондинка с едва сдерживаемой злостью произнесла:

— Ни шагу больше, Андрон! Клянусь, попытаешься залезть без очереди, откручу твою башку!

— Белены объелась, Маринка? — удивился Андрон, опешив от плеснувшихся в его сторону негативных эмоций. — Я ещё должен стоять в этой потной и орущей толпе, ожидать своей очереди? У меня дел невпроворот.

— Какие у тебя дела? — сморщила носик шатенка. — В баре коктейли хлестать? Всем здесь жарко, потерпишь.

— Что за амазонки боевые? — заинтересовался я под одобрительный гул толпы.

— Турчанинова Марина и её подруга Осокина Рита, — выдал справку курчавый паренёк, восторженно блестя глазами за стёклами очков. — Та ещё парочка оторв. Преподаватели плакать будут!

«Знаешь их?» — оживился майор в моей голове.

«Турчаниновы — семья известных промышленников. Добыча соли, горнорудные предприятия. По сравнению с Яковлевыми, Демидовыми или теми же Строгановыми мелочь. Но хозяйствуют крепко, за своё держатся зубами, в обиду себя не дают. А Осокины — их союзники, у них заводы в Усень-Ивановском. Создали совместный промышленный кластер, никого не подпускают», — машинально ответил я.

«Слушай, а почему такие детки едут сюда, а не в Екатеринбург, например, или в Казань? Здесь мёдом намазано?» — Субботин быстро вник в ситуацию.

«У старой и новой аристократии давно существует правило: своих детей и детей Слуг обучать в разных университетах. Например, одни едут в Казань, другие — в Москву или тот же Екатеринбург. Ну а местные нобили облюбовали Уральск. Надо сказать, что у многих аристо семьи большие, по четыре-пять детей».

«Здорово, — с какой-то мечтательность прошелестел голос майора. — Сколько же населения в вашей России? Миллионов двести?»

«Около четырехсот по последней переписи пять лет назад».

Субботин присвистнул. Я сначала не понял его реакции, но потом догадался о хреновой демографии в покинутом им мире.

Тем временем ситуация перед дверью в приёмную комиссию развивалась не по самому лучшему сценарию для Яковлева и свиты. Девчонки перекрыли им путь грудью, в буквальном смысле, выпятив свои прелестные полушария, которые через ткань платьев гляделись очень аппетитно. Андрон смутился и дрогнул.

— В очередь вставай, понял? — зашипела кошкой блондинка. — Но раньше меня и её, — она ткнула в Риту, — не пройдёшь. Понял?

— Ладно, ладно, — поднял руки Яковлев. — Мы тогда за вами. Никто не против?

Никто из окружавших поле баталии против, конечно, не был. Видать, статус не позволял осадить наглецов так, как красотки в коротких платьицах.

— Наглость — второе счастье, — усмехнулся я, не заметив, что в какой-то момент споры затихли и воцарилась благолепие.

И меня услышали.

— Там кто-то против? — Андрон вытянул шею и даже привстал, разглядывая наглеца.

Я скрестил руки на груди. Мне было интересно, как отреагирует Яковлев. Вроде бы по статусу мы равны, но у Андрона в венах течёт кровь старой аристократии, так что я должен склонить перед ним голову, признавая главенство. Ну уж хрен ему. Пойдём на обострение. С таким соперником ещё хлебнём лиха за пять лет. Надо сразу обозначать позицию.

«Правильно. Дерзай, юноша, — хмыкнул Субботин. — А я поддержку, если что».

«Знаю я, как ты поддержишь, костолом, — не сдержал я улыбку. — Не переусердствуй».

Мою молчаливую улыбку Андрон принял за издевательство и побагровел от прилива крови. В этот момент показалось, что он бросится на меня с кулаками, но открылась дверь, девушки-амазонки скользнули за неё, и Яковлев тыкнул в мою сторону пальцем.

— Поговорим позже, недоумок. Ты — труп.

Я ничего не ответил, только пожал плечами. Зачем разбрасываться угрозами? Если хочешь убить — подойди и молча сверни шею. А то начал понты показывать перед девчонками, красавчик. Неожиданно я поймал себя на мысли, что стал относиться к происходящему с невероятным терпением и даже отстранённостью. В другой момент на провокационные слова Андрона я обязательно ответил бы как можно язвительнее, ещё больше накалив ситуацию. Неужели сущность майора Субботина так влияет на мои нервные окончания, на реакции, да просто на любую ситуацию, где не нужно горячиться и показывать свою глупость?

«Я был бы рад, если такое в самом деле может быть», — откликнулся майор на мои мысли.

Наконец, компания Андрона скрылась за дверь, как только девушки-амазонки выскочили в коридор, весело щебеча, как птички. Марина бросила на меня взгляд, заговорщицки подмигнула и что-то прошептала подруге. Обе засмеялись и беспечно пошли по коридору. Интересно, на какой факультет они поступают? Насчет Яковлева тоже момент занимательный. Если он зашёл вместе со свитскими, то они чуть ли не автоматически поступают учиться вместе со своим молодым хозяином. Такая практика в Империи существовала давно и не вызывала нареканий. Даже существовала квота, по которой каждый аристо мог заявить не больше двух человек в качестве Слуг. Считалось, что по этой квоте поступить очень легко, достаточно сдать экзамен по русскому языку и тест по математике. Другой вопрос, что не каждому посчастливилось стать свитским. Я, например, мог спокойно протащить по квоте Ваньку, но он сам гордо отказался, чем вызвал одобрение у моего отца. Поэтому и обещал Ольге Анисимовне, что оплатит учебу её сына.

Яковлев и свитские вышли с довольными рожами, и проходя мимо нас, Андрон провел пальцем по шее, дескать, секир башка тебе скоро будет!

Через десять минут я и Ванька уже стояли перед университетской комиссией. Трое мужчин солидного возраста в строгих тёмных костюмах и две женщины со взглядом опытнейших цензоров, вскрыв пакеты с документами, довольно долго рассматривали все предоставленные для этого случая бумаги, потом сверялись по каким-то спискам. Одна из женщин с высокой прической, где каждый серебристый волосок был уложен со всей тщательностью, сверкнула кольцами на руке, перекладывая бумаги из одной кучки в другую, и приятным грудным голосом произнесла:

— Ваши заявления рассмотрены, господа Дружинин и Дубенский. Комиссия допускает вас до экзаменов. Сегодня в пять часов в актовом зале состоится общее собрание, на котором будут зачитаны списки кандидатов и объявлены даты вступительных экзаменов. Михаил Александрович, вы поступаете на юридический, поэтому у вас будут русский язык, история, обществознание, один из языков на выбор…

Она сделала паузу, давая мне самому определиться с экзаменационным предметом.

— Немецкий, — скромно ответил я. В школе изучал наряду с французским, но тот хуже шёл. Будь у меня отличный аттестат, проскочил бы без всяких экзаменов, как намыленный. Но, увы, подвел русский язык, испортил всю картину.

— Хорошо, немецкий, — дама вписала ручкой дополнительную информацию в какой-то бланк. А вы, Иван Васильевич, имеете очень приличный аттестат, поэтому пройдёте лишь математический тест. Надеюсь, он не вызовет у вас никаких сложностей.

— Никаких, госпожа преподаватель, — улыбнулся Ванька. Он и в самом деле у нас умник, в математике шарит, как бог, ну и с остальными предметами на короткой ноге.Я думал, он вообще без экзаменов проскочит. Вот истинная причина того, что отец так легко пообещал финансовую поддержку Слуге. Хитёр, ничего не скажешь. Кто будет рисковать деньгами, если твой протеже может легко срезаться на каком-нибудь предмете?