Я щёлкнул тангентой.

— Марина, можешь что-то объяснить?

— Молится, — повторила она, — может, озеру или ещё чему-нибудь. Какой-то абориген, лицо в татуировках, костюмчик так вообще диагноз.

— Это я вижу, и что это может означать?

— Могу сходить спросить. Глядя на его одежду, можно решить, что цивилизация до него дошла, — она хихикнула, — оружия у него никакого не наблюдаю, даже ножа не видно.

— Может, сзади, а может, он и не один, — возразил я.

Девушка выкарабкалась из кустов и, облокотившись на валун, произнесла:

— Так мы тут до вечера просидеть можем, он явно никуда не торопится.

Я кивнул.

— А рации у нас до десяти километров. Сидим, ждём, наблюдаем.

— Док, это какой-то дикарь. Общение он явно имел, язык жестов наверняка тоже понимает, а может, какой-то язык знает. Расспросим, узнаем. Может, тут резервация какая-то или миссия ООН, или «Врачи без границ», или что ещё.

— А потом грохнем его? Или попросим никому не рассказывать, что тут бродят неизвестные вооружённые люди? — я попробовал скопировать голос Спартака Мишулина. — Не говори никому, не надо.

Марина не ответила.

Внезапно на тропу из леса вышло ещё трое людей, что сразу подтвердило догадку Марины. В отличие от своего предшественника, на них из одежды были лишь набедренные повязки, хотя лица так же были замазаны какой-то сранью.

— Пошло движение, — проговорил я, пытаясь рассмотреть незнакомцев получше.

Тот, что до сих пор молился, поднялся на небольшой холм на краю обрыва и, словно приняв его за зал ожидания, замер, скрестив руки на груди. Остальные медленно двинулись по тропинке вниз. Причём первый что-то нёс, двумя руками прижимая к груди, а двое следовавших за ним — сумку, взяв за лямки с разных сторон. Или не сумку. Из-за впереди идущего ношу незнакомцев рассмотреть никак не удавалось.

Марина сразу нырнула за валун, и через минуту послышался её голос в наушниках:

— Странная процессия. Ты не находишь?

— Не разберу, что несут, — ответил я.

— У первого в руках тыква, а задние несут корзину.

— Корзину? Они что, на пикник собрались?

— А может, у них Хэллоуин, — со смешком в голосе проговорила Марина, — подойдут ближе, спросим.

— Если они на берег, придётся уходить в пещеру, — задумчиво проговорил я.

— Ну, конечно, может, ещё останемся тут ночевать?

— Нежелательно, наших не предупредить.

— И я о том же, — согласилась девушка и добавила, — ладно, подождём.

Тем временем процессия достигла самой низкой точки между скалами и остановилась. Поставив всё на землю, все трое встали на четвереньки и стали проделывать манипуляции, которые до этого проделывал первый дикарь. Хотя, может, и не дикари они вовсе, может, какие-то староверы или ещё кто. Странного народа в лесу всегда хватало.

— И эти молятся, знаешь, на что похоже? — спросила Марина и, не дожидаясь ответа, проговорила: — На подношение богам. Или ещё кому-нибудь, но точно на подношение. Чтобы умилостивить. Тогда в корзине еда. А вот тыква, наверняка, что-то у них обозначает.

В это время все трое, в последний раз поклонившись в нашу сторону, развернулись и двинулись в обратном направлении.

Марина вынырнула из-за валуна и, улыбаясь, добавила:

— Вот почему на берегу следов людей нет. У них, наверное, это место — типа табу.

— Так может, Шаман прав, мы на каком-то острове? Иначе цивилизация уже сожрала бы этот рай.

Марина усмехнулась.

— А на острове бы не сожрала?

— Ну, есть же около Индии остров, где живут дикари. И, кстати, на этот остров запрещается высаживаться. Может, и это что-то подобное?

Марина пожала плечами.

— Во всяком случае, это точно не Индия. Кстати, ты на их ноги посмотрел? Они все четверо в той самой обувке.

— Видел, — соврал я, отругав себя мысленно за оплошность.

Вот как так получается, что девчонка успевает одним случайным брошенным взглядом всё подметить, а я, профессиональный боец, которого этому учили, прошляпил.

Аборигены тем временем поднялись наверх и, все четверо поклонившись в нашу сторону, исчезли среди деревьев.

Я с сомнением почесал кончик носа.

— Они точно не нам эти поклоны выдавали? Может, случайно увидели и приняли за какое-нибудь божество?

— Док, — Марина рассмеялась, — я, на самом деле, не знаю, что они оставили. Просто предположила. Вот только удовлетворить своё любопытство я не тороплюсь. Слишком уж отличной мишенью будем, если двинем сейчас. Они могли приготовиться к встрече. Сколько их на самом деле? Для кого эта пантомима была разыграна? Я не знаю.

— И что ты предлагаешь?

— Переночевать здесь. Заляжем в пещере, по два часа отстоим и в три часа, под покровом ночи, уйдём. Как раз в предрассветных сумерках выберемся на скалу.

— Командир изведётся. Он ведь просил в радиусе рации находиться.

— Ничего, чуточку волнения ему пойдёт на пользу, — Марина по-детски хихикнула.

Я с сомнением покачал головой.

— Положа руку на сердце, скажу откровенно: я не разделяю твой энтузиазм. А если прибыла группа?

— А если мы засветимся? — возразила девушка. — Завтра на рассвете свяжемся, и поверь, всё будет нормально.

В принципе, я был с Мариной полностью согласен и спорил только для пропорции. Оторвались на большую дистанцию, никого не предупредили, Алексей будет вне себя, когда до нас сегодня не достучится. Ночью он никого не пошлёт, а утром мы уже аукнем. И нам точно аукнется от него. А вот что это за команда с дарами и ушли ли они полностью, никак сейчас не проверить.

— Ладно, — нехотя согласился я, — до утра командир дёргаться точно не будет, но у нас вторая проблема. Жрать охота, а паёк вскрывать не хочется — ещё пригодится.

— И полностью с тобой согласна. Через пару часов стемнеет, и сходим за корзинкой, — Марина махнула неопределённо рукой.

— Да ты что? — Я от удивления даже рот раскрыл.

— Точно тебе говорю. Надеюсь, конечно, что, как и в предыдущие ночи, тучки набегут, в полной темноте и подтянемся.

Я только усмехнулся.

— А у них приборов ночного видения нет, конечно. И с чего такая уверенность?

— Понимаешь, в чём дело, — задумчиво произнесла девушка, — напомнила мне эта сцена одну историю, из-за которой я, в принципе, здесь и оказалась.

Я заинтересованно глянул на неё.

— Расскажешь?

Марина с подозрением посмотрела на меня.

— Но это между нами. Никому. Никогда.

— Могила, — согласился я.

— Ладно, — она рассмеялась, ткнув меня ладошкой в плечо, — сказал бы «зуб даю», послала бы.

— Стало быть, мертвецам больше доверяешь?

— Да ну тебя, — она отвернулась.

— Шучу. Ну так что за история?

Марина глянула на небо и осмотрелась.

— Темнеет, скоро пойдём. Вернёмся, и расскажу тебе ужастик на ночь глядя.

— Ладно, — согласился я, — ловлю на слове.

Марина оказалась права. В корзинке действительно были продукты: оленина, какие-то салаты, лепёшки, отдалённо напоминавшие ржаной хлеб, и травы. А вот тыква оказалась сосудом. Незнакомцы сделали из неё флягу, и она доверху была заполнена водой. Марина воду вылила, а флягу забрала. Правильно, пусть стоит у родника как кружка.

На всякий случай я установил на подъёме в густой траве растяжку. Бережёного, как говорится.

На всё про всё мы потратили почти два часа, но оно того стоило. Хотя я опасался, что в еду подмешан яд, но, глядя на девушку, уплетавшую поднесённые дары, не вытерпел и устроился рядом.

— Ну что, — проговорил я, когда мы закончили трапезу и улеглись у входа в пещеру, — расскажешь?

Девушка, поёрзав на земле, устраиваясь удобнее, опрокинула голову на рюкзак, подложенный вместо подушки, и заговорила:

— Я в Сибири родилась. Посёлок небольшой, на многих картах даже не обозначен, так что название ничего не скажет. Национальностей на один квадратный метр больше, чем в любом городе. Такого рода коммуна. Если у одного беда, все без исключения ему помогают. Привалит кому прибыль, он делится со всеми.