— На чём уехали?

— Верхом, ваше сиятельство. Его милость не переносит качку.

От такого потока информации у меня начала болеть голова. Или воздух в блокгаузе был пропитан чем-то.

— И сколько человек в эскорте барона?

— Я насчитал пятнадцать, ваше сиятельство. Но только пятеро могут представлять реальную защиту. Десять человек — это слуги барона.

— Интересно. А скажите, сэр Джейкоб, сколько человек было здесь во время нападения туземцев?

Он весь приосанился. Ага, понравилось, что граф Королевской гвардии обратился к нему на равных.

— Больше сотни, ваше сиятельство.

— Больше сотни? А где остальные?

— Может быть, кто-то в плену, ваше сиятельство, но скорее всего с ними расправились.

— Понятно. Ладно, утром будем разбираться. А сейчас проводите меня к той женщине, которая была в обмороке. Как она, кстати?

— К кухарке его милости, ваше сиятельство? — удивился сэр Джейкоб.

— Она кухарка барона? — теперь уже я вытаращил на него глаза.

— Да, ваше сиятельство, — подтвердил купец, — она и две её дочки.

Я почесал подбородок. Вот это поворот! Чехарда получилась. Внимательно присмотрелся к купцу и спросил:

— А скажите мне, сэр Джейкоб, когда вы прибыли в форт Бристоун? Точную дату вы помните?

— Конечно, ваше сиятельство. Три недели назад.

— Дату назовите.

— Двенадцатое августа, ваше сиятельство.

— Полностью, сэр Джейкоб: число, месяц, год.

— Год? — удивился купец, уставившись на меня странным взглядом, и замолчал.

Пламя от свечи заплясало в его зрачках, и купец, словно внезапно опомнившись, произнёс:

— Да, ваше сиятельство, это было двенадцатое августа тысяча семьсот четвертого года.

— Когда? — не поверил я.

— Ваше сиятельство, — повторил сэр Джейкоб, — это было двенадцатое августа тысяча семьсот четвертого года.