— Док, — булькнул в наушниках голос Кащея, — что у вас?

— Как в морге, — отозвался я, — нигде никого пока не наблюдаем.

— В самом конце посёлка прошло движение. Вроде чем-то белым махнули. Не успел рассмотреть.

— Видели, — подтвердил я, — а сейчас?

— Что сейчас? — переспросил голос в наушнике.

— Сейчас ещё машут?

— Нет, это было быстрое движение и тут же прекратилось.

— Ясно, следи в оба. Конец связи.

— Двояко выходит, — проговорила Марина, — могли увидеть нас и попытаться предупредить, а увидев, что нас не видно, спрятались. А могли быстрым движением подать кому-то сигнал. Что-то здесь неправильное происходит. Наши действия?

— Оружие наготове, обойдём постройки и выйдем с правой стороны. Но сначала откроем первую дверь. Внутрь не заходим, только глянем с порога.

Марина кивнула и не торопясь зашагала вперёд.

Мы отшагали метров тридцать, разделявших нас от первых дверей, когда вечернюю тишину разорвал дикий вопль. Я мгновенно подобрался, вытягивая руки в разные стороны и пытаясь определить, какому животному может принадлежать этот истошный крик. И почувствовал, как на лбу выступила испарина, а по спине покатились капельки холодного пота. Пожалуй, ничего более ужасного мне до сих пор слышать не приходилось. Он был везде, бился об стены сараев и эхом носился по проходу.

По лицу Марины я понял, что и с ней ничего подобного не происходило. Однако, пригнувшись к земле, как от удара, девушка уже через мгновение оправилась и, прижавшись к брёвнам постройки, сжимала в руках свой «Бизон».

Опасность появилась сразу с двух сторон узкого прохода, перекрывая нам все пути к отступлению. Это была толпа дикарей. У них в руках были длинные палки, в которых я тут же определил копья с поблёскивающими на солнце наконечниками. У некоторых были топоры, и вся эта нечисть мчалась на нас, размахивая своим оружием и громко вопя, словно недорезанные свиньи.

На дружественную встречу это походило слабо, поэтому я, стараясь перекричать толпу, заорал чуть ли не в ухо Марине:

— Бой!

И, словно по мановению волшебной палочки, наступила тишина. Весь бой длился несколько секунд. Собственно, это и боем было сложно назвать. Мы практически в упор расстреляли полсотни дикарей, вооружённых палками. Я перезарядил оба своих «ПП», убрал в разгрузочный жилет магазины и, убедившись, что опасности больше не существует, обернулся к Марине, сразу увидев её белое, словно выкрашенное известью, лицо.

В наушниках негромко щёлкнуло, и слегка надтреснутый голос Кащея спросил:

— Док, у вас всё в порядке? А то Шаман говорит, звуки странные от вас доносились, недолго правда, я и не услышал.

— В порядке, — подтвердил я, — уже в порядке, дикари орали.

— Так вы нашли людей? А чего они орали? Вы у них что, дорогу спрашивали, а они отказывались отвечать?

— Копьями махали, угрожали.

— Ого, — заволновался Кащей, — а вы чего?

— Ничего, — огрызнулся я, — пристрелили всех.

— В смысле пристрелили? — переспросил Кащей, выдержав паузу.

— В прямом. Выбежала на нас толпа, человек полсотни, топорами размахивали, угрожали, — мы их и положили всех. Ну не класть же самим голову на пенёк.

— Всех, всех? — в голосе Кащея послышалось изумление.

— Всех, всех, — подтвердил я, — вы там аккуратно глядите, кто его знает, кто в лесу живёт.

— Понял, Док.

Я оглянулся и увидел, как Марина собирает с земли отработанные гильзы. Значит, уже пришла в себя. Ну да, такую толпу безоружных людей положить… Именно так нам будут пенять, а то, что нас вполне могли насадить на вертел, никто и не поверит. Гильзы собрать и уходить. От оружия избавиться, хотя всё равно не отпишемся. А то, что это туземцы бестолковые, только усугубляло нашу участь. Вот влипли, по самые не балуйся.

Я вытер пот с лица и, присев на корточки, стал заметать следы.

— Вы это, — раздался в наушниках голос Шамана, — приберите за собой.

Думаю, он имел в виду гильзы. Ведь не трупы предлагал перенести в лес и там по-тихому прикопать.

— Гляди, — сбоку послышался голос Марины, — «Барстоу и сыновья». На английском написано. Стало быть, дикари не совсем отрезаны от мира. Кто-то им что-то да привозит.

Я оглянулся. Девушка держала в руках топор одного из туземцев. Я усмехнулся.

— А когда эти островные обезьяны не совали нос не в своё дело? Даже не припомню. Давай обойдём эту несостоявшуюся армию и глянем, кто нам там белой тряпочкой махал. Может, эти милые дикари заперли кого-то, и этот кто-то пытался предупредить? — Я поднял плащ и накинул его на плечи.

Мы осторожно двинулись по проходу, перешагивая через трупы и внимательно осматривая размалёванные лица дикарей. Интересно, это они себя так краской разрисовывали или своеобразная татуировка? В принципе, проверять я не стал, слишком всё это выглядело нереально, неправильно.

Никто из них не подавал признаков жизни, и неудивительно: у них не было шансов. Мы так тщательно шинковали их пулями, что они умирали ещё до того, как падали на землю.

Достигнув последнего сарая в проходе, Марина подошла к дверям и осторожно потянула их за ручку. Собственно, это не была ручка, просто кусок дерева, загнанный между брёвнами. Девушка заглянула внутрь и хмыкнула, а в следующую минуту исчезла в полумраке. Вот чертовка.

В принципе, вынырнула Марина довольно-таки быстро.

— Нет, ты погляди! — Она сняла бейсболку, спрятала в карман брюк, распустила волосы, которые каскадом упали на плечи, и водрузила на голову симпатичную шляпку вполне подходящей расцветки, почти идеально контактирующую с её костюмом. В довершение был прикреплён искусственный цветок бордового цвета, а сбоку торчало чёрное пушистое перо неизвестного происхождения. Кокетливо подвернула край и очаровательно улыбнулась.

— А это? — она повернулась боком и сдвинула край плаща. И только сейчас я заметил длинные ножны, закреплённые на ремне, из которых торчал эфес.

Она протянула мне шпагу.

— Ты только глянь, это точно оружие не дикарей. Эфес, обрамлённый рубинами. У меня дома в коллекции 18 шпаг, но такой я даже в музее не видела. И не смотри на меня, я с ней не расстанусь ни за какие коврижки.

И она глянула мне в глаза так, что я понял: спорить бесполезно. Вот только как она собиралась доставить это домой, если нас не будут эвакуировать, оставалось загадкой.

— Что ещё внутри? — спросил я, возвращая ей оружие.

— Койка, стол и несколько стульев. Кстати, такой же кустарной работы, как и всё здесь. И пара кованых сундуков. Полный раритет. Интересно, откуда это? Музей грабанули, не иначе. Нужно будет тут всё осмотреть. Видимо, эти туземцы или кто они ещё не успели до них добраться, потому как я не верю, что это может принадлежать им или их женщинам, — и она указала пальчиком на шляпку.

Да уж, женщина всегда остаётся женщиной. Завалить пару десятков аборигенов и тут же кинуться примерять понравившуюся штучку. Но нужно отдать должное. Смотрелась она теперь сногсшибательно: переделанная штатовская горка, брюки, заправленные в ботинки, разгрузочный жилет, под которым прятался бронежилет. Короткий плащ, наброшенный на плечи. «Бизон» на правом плече и на левом бедре — шпага. А довершала композицию кокетливая шляпка, из-под которой выбивалась густая прядь волос. Хорошо, что, в отличие от меня, свой рюкзак Марина оставила Кащею на ответственное хранение. Он здесь явно был бы лишним.

Так она и двинулась вперёд.

Этот двухэтажный дом отличался от остальных построек не только своей высотой. Стены сооружения были выложены в три бревна, а второй этаж по длине и ширине был увеличен на добрых 4 метра. Во многих местах имелись квадратные отверстия, которые навевали на дурные мысли. Точно такие были на заборе, окружавшем эту территорию. Марина назвала их бойницами, и сейчас я, пожалуй, был с ней согласен.

Настоящий блокгауз, XVIII века, видел на картинках.

Если бы подобное сооружение стояло где-нибудь в африканских джунглях, я бы этому не удивился. Бойкие мальчики могли бы и сами до этого додуматься, а потом возить неискушённых туристов вот в такой отель, вокруг которого бродят кровожадные дикие животные.