Поэтому мы с молодым человеком спустились в столовую. В неё можно было ходить и посетителям, которые, например, навещали родных. Да и мне уже пора было сделать обеденный перерыв.

— Рассказывайте, — кивнул я.

— В общем, вы уже поняли, не брат я вам, — начал парень.

Гениально!

— Логика у вас на месте, — вздохнул я. — Давайте ближе к сути, ради чего вы всё это устроили. И как вас зовут, тоже было бы неплохо узнать.

— Пётр Воробьёв, — представился он. — Прошу прощения, я очень волнуюсь… И за обман прошу прощения. Я не знал, как ещё добиться с вами встречи. Не на улице же вас ловить караулить, это было бы совсем… Стрёмно как-то.

Это точно, ещё б меня на улицах пациенты ловить не начали. А я уверен, что в случаи с Петром — он или его родственники именно пациенты. Другой причины добиваться встречи со мной я не видел.

— У вас десять минут, — строго сказал я. — Не очень люблю, когда прибегают ко лжи. Даже во благо. И у меня полно работы на отделении, поэтому переходите уже к сути, Пётр.

— Да-да, — заторопился он. — Моя девушка… Всё дело в ней, понимаете? Прасковья больна. И больна она неизлечимо. А вы же смогли придумать лечение ВИЧ-инфекции, значит, и лечение этой болезни придумать сможете!

— Что с ней? — спросил я.

— Болезнь Крей-цтель-бто-Якоба, — с трудом и ошибками ответил Пётр. — Что-то там связанное с мозгом и белком.

Болезнь Крейтцфельдта-Якоба. Прионная болезнь. Дегенеративное заболевание головного мозга, характеризующееся накоплением в нейронах патологического белка приона. Редкое и неизлечимое заболевание со стопроцентным летальным исходом.

Его не существовало две тысячи лет назад. Поэтому узнал я о нём только в современном мире. Пока что не изучал его, потому как заболевание было ну очень редким.

Сложная ситуация. Ведь скорее всего, помочь девушке Петра в современном мире пока что могу только я. Ведь только у меня все аспекты магии, и достаточно опыта для их комбинирования.

Хотя даже это не точно. Заболевание, которое у этой пациентки, сложное и коварное. Пока что у меня даже нет идей, как с ним разобраться.

— В семь вечера ожидайте меня у входа в клинику, — распорядился я. — Поедем к вашей девушке. Но предупреждаю, это первый и последний раз, когда вы пошли на обман в отношении меня.

— Прошу прощения, — он снова чуть ли не на колени упал. — Прошу, помогите ей!

— Для начала я её посмотрю, — повторил я. — Ничего пока что не могу обещать. Надо узнать, насколько там запущенная форма, и прочие мелочи. В общем, до вечера.

Я еще никогда не лечил это заболевание. Будет сложно.

Вернулся на отделение, и спокойно доработал день. Затем спустился вниз. Пётр ждал меня, как и договаривались. И мы отправились к его девушке.

Они с Петром снимали маленькую однокомнатную квартиру на окраине Санкт-Петербурга. Я вызвал для этого такси, потому что хотел сэкономить время. Но и на такси мы добирались почти час.

Дверь открыла симпатичная девушка, очень маленького роста и очень худая. Миниатюрная.

— Добрый вечер, — тонким голосом поздоровалась она. — Проходите пожалуйста.

Квартира была обставлена очень бедно, но была очень чистой. Пока что я не спешил активировать магию, хотел сначала собрать жалобы и анамнез.

Пётр Воробьёв отправился в комнату, а мы уселись на кухне.

— Петя говорил, что вы — отличный врач, — тихо проговорила Прасковья. — Но не думаю, что мне вы сможете помочь. Тут надо уже смириться, это Петя тешит себя глупыми надеждами.

— Ваш молодой человек прав, — заявил я. — Никогда не нужно терять надежду. Тем более, пока в мире есть лекарская магия.

Прасковья посмотрела на меня грустным и неверящим взглядом.

— От магии нет толку, белок разрушает мой мозг, — вздохнула она. — Я пыталась бросить Петю, чтобы он жил дальше. Но он не согласился. Всё предлагает расписаться, но на это я точно не соглашусь. Зачем ему становиться молодым вдовцом…

Да, девушка была настроена очень пессимистично. Но для меня теперь было делом принципа и долга помочь ей.

— Расскажите о ваших симптомах, — начал я.

Болезнь Крейтцфельдта-Якоба может проявляться по-разному. Некоторые формы на начальных этапах почти незаметны, другие приводят к параличам и нарушениям речи.

— Заболевание мне установили пять месяцев назад, — ответила Прасковья. — Сначала просто начались головные боли, бессонница, стала хуже память. Затем добавились эпилептические припадки… И я становлюсь всю глупее, как мне кажется. Работала на швейной фабрике, но пришлось оставить работу. Теперь нас содержит Петя.

Речь у неё нарушена не была. Миоклонуса и параличей тоже. Значит, заболевание не успело прогрессировать в следующую форму.

Тут явно был классические вариант болезни, и на начальных стадиях. И всё это было хорошо, с более поздними стадиями лечение оказалось бы куда сложнее.

Задал ещё несколько вопросов. Прасковья и Пётр оказались выходцами из детдома, родителей своих они не знали. Детдом и выдал им эту квартиру, одну на двоих, так как молодые люди уже встречались. Ну и детдом просто решил сэкономить, наверняка. Точно я в этой схеме не разбирался.

Закончив с опросом, активировал диагностический аспект. Прион, отложенный на поверхностях нейронов, нашёлся почти сразу.

Прямо сейчас я не мог с ним ничего сделать. Только вкачал в Прасковью магии неврологическим аспектом, чтобы отсрочить следующие приступы. Но про лечение мне надо было подумать.

— Ну что? — из комнаты выглянул заметно нервничавший Пётр. — Получилось?

— Пока что я просто изучил состояние вашей девушки, — ответил я. — Над лечением мне предстоит подумать. Однако я обещаю, что найду решение.

— Не обещайте того, чего не сможете выполнить, — грустно заявила девушка. — Но спасибо за попытку.

Так и не верит в успех всего этого процесса. Но мне удастся её переубедить. Я обязательно разберусь с этим заболеванием.

Пётр проводил меня до двери, и мы договорились о новой встрече через несколько дней. За это время я уже должен был придумать, как мне вылечить прионную болезнь. Тем более на начальном этапе.

После этого я поехал в учёный совет. Там меня ждал Чехов для обсуждения предстоящей конференции.

— Добррый вечерр, дрруг моего хозяина, — вежливо поздоровался Гоша. — Прринёс ли ты мне моего дрруга?

— Нет, Клочок остался дома, — улыбнулся я. — В следующий раз принесу.

— Хоррошо, — попугай показался мне каким-то задумчивым, словно у него что-то случилось. Но в эти дела я решил не лезть, у него был свой хозяин.

Голова у которого была забита совершенно другими вещами.

— Эта конференция — уникальная возможность, — с энтузиазмом заявил мне Чехов. — Мы сможем зарекомендовать себя перед крупнейшими учёными! Там приедут умы со всей Российской Империи. А ты знаешь, что лучших учёных берут даже в программу Императора?

Что-то такое слышал. Поддержка от империи для перспективных людей. Честно говоря, мне больше нравилось считать себя врачом, немного предпринимателем, но не учёным. Я писал научные работы, чтобы продвигать учение о лекарской магии.

Но ничего этого решил Антону не говорить. Слишком уж он выглядел счастливым.

— Разумеется, я понимаю, что у нас главный ум — это ты, — поспешно добавил он. — Но считаю себя тоже важной частью нашего тандема. Ведь именно я понятным языком излагаю твои мысли. Поэтому надо срочно приступать к подготовке доклада. Давай выберем тему, которую мы уже выпускали научной статьёй, тем более что мы ещё должны пройти внутренний конкурс…

— Погоди, — остановил я его. — Что ещё за внутренний конкурс?

По телефону он мне об этом не упоминал. Говорил, что нас отобрали для участия в этой конференции.

— Я просто не успел тебе сказать… — Антон виновато почесал затылок. — В общем, Брусилов вызывал меня ещё раз. Он сказал, что в учёном совете работает ещё одна перспективная команда… И что для окончательного решения, кто же поедет на конференцию, будет проведён внутренний конкурс между нами.