Он вкратце объяснил, и когда перезвонил Богдану, уже начав изрядно нервничать, тот с уверенностью заявил, что дело за девушкой – если сама захочет, то отец не будет возражать.

Сейчас, сидя перед следователем, он прокручивал в памяти тот разговор и ругал себя. В сущности, Богдан не сказал ему, что договорился с отцом и получил от него согласие, он только сказал, что тот не будет против. И все!

– Как лоха развел! – стонал он.

Он и не предполагал, что этот остолоп привезет его в клуб за спиной Царя. Его бросало то в жар, то в холод – не от того, что взял без спроса принадлежащее Царю, а от того, что бы с ним сделал Царь прямо там, на месте, окажись он тогда в зале.

Он без труда нашел приметную брюнетку у барной стойки, та, заметив сына хозяина, ломаться не стала. А когда узнала, кто заказчик, ахнула.

– Вот видишь, как все просто, когда знаешь ключики, – радовался Саня. Посмотрел на часы, прикинул, сколько добираться до домика заказчика, попросил Богдана проверить, что там Глафира так долго в дамской комнате.

И Богдан вместо того, чтобы велеть кому-то из официанток зайти в уборную, сам рванул ручку двери. Перепугал девушку, та выронила телефон: тот рухнул на край раковины, ударился экраном и полетел вниз, на кафельный пол. Глафира пыталась его поймать и порезалась.

– Вот черт!

Саня заторопился:

– Все поехали, а то время – деньги! – он подхватил девушку на руки и вынес из дамской комнаты. А мобильный остался в туалете.

Та еще успела помахать бармену.

Макс, слушая рассказ сутенера, не мог в него поверить.

– И вы отвезли девушку за город? И хотите убедить следствие, что она это сделала по доброй воле? – он почувствовал, как волна гнева поднимается в груди. – Мне думается, все было иначе. Вы ворвались в дамскую комнату, увидели, что девушка кому-то звонит с просьбой о помощи, выхватили телефон. А девушке вкололи что-то, чтобы добиться ее сговорчивости.

Под его взглядом сутенер сжался и побледнел.

– Да нет, начальник, не так все было… И Горохов-младший может подтвердить. Да и вообще это, не мой метод.

– Почему тогда одежда Глафиры Темных оказалась в другом месте?

Он рассчитывал, что эта информация смутит Саню, но тот просиял.

– Так вы ж самое интересное не дослушали! Мы подъезжаем к домику, я предлагаю консуматорше этой, а давай, говорю, ты ж актриса, давай, сыграешь, будто ты девушка в беде? Ограбили тебя или там еще что… Постучишь к нему в дверь, а на тебе – только бельишко. Мужики от такого вообще тормоза теряют…

Макс поморщился:

– Что ты несешь?

– Ну, хочешь, побожусь, – Саня вытаращил глаза.

Макс отмахнулся:

– На черта мне твои клятвы. Ты девушку убил, или заказчик твой, которому ты ее, раздетую, привез.

Саня шумно выдохнул:

– Да не. Сама она, говорю ж, еще сказала, что шанс такой раз в жизни выпадает. Вроде как знакомы они с мужиком этим были.

Макс покачал головой:

– Куда отвез Глафиру? Имя клиента?

Он назвал адрес отеля. И имя заказчика. Макс обомлел.

– Ты уверен?

– Не, ты опять побожиться просишь? – Саня развел скованными в наручники руками. – Она поэтому и согласилась, говорю, знакомы они.

– Откуда тогда кровь на одежде Черных?

– Да не знаю я! – он приложил руку к груди. – Правда, не знаю, начальник. Она разделась у меня в машине, скинула брюки, рубашку. В бельишке выскочила из салона и побежала к крыльцу. Принялась барабанить в двери и натурально молить о помощи. Мы подождали, когда дверь распахнутся – мужик вроде один был. Подождали еще… ну на всякий случай. Парни мои, – он неопределенно кивнул, вероятно, имя в виду охранников, – прошли к дому, посмотрели – девочка уже в пледике на коленях у мужика сидела и шампанское пила.

– До сих пор сидит? – Макс чувствовал, как багровеет. – Неделю уже?

Саня покачал головой:

– Без понятия, у меня своих дел по горло. Хлыщ этот московский за все заплатил…

– Да кто заказчик-то? – не выдержал Глеб, стоявший за спиной Макса.

– Это продюсер фильма, в котором она снималась. Алена Седина сказала, он ее хотел еще на съемочной площадке закадрить, к вагончику подходил его помощник. Но опоздал, Глафира к тому моменту убежала на работу в клуб.

Макс остановился у небольшого, залитого золотыми огнями деревянного коттеджа. Отличное место, стоило признать – прекрасная территория, пара бассейнов, один из них – с подогревом, так что можно было и зимой плавать, несмотря на сибирские морозы. Сосны… Дорожки вычищенные, словно по линеечке нарисованные.

Из окон лилась музыка, слышались нетрезвые голоса.

Макс переглянулся с Глебом, позвонил. Ожидаемо – не ответили. Вместо этого из дома вывалилась целующаяся парочка: полуодетый мужик и совсем почти не одетая девица.

– Доброго вечера, – поздоровался Макс. Перед ним стоял режиссер того самого фильма.

Мужчина осоловело моргнул, сделал неловкую попытку откланяться:

– И вам не хворать, – икнул он и, приобняв девицу за талию, качнулся в сторону лестницы.

Макс перехватил его под локоть, показал фото Глафиры.

– Где она? Глафира Темных.

Режиссер нахмурился, попытался сфокусировать взгляд. Махнул рукой куда-то за спину. Девушка ответила вместо него:

– В сауне она, с Ильей Борисычем, – она прыснула в кулак. – Вы только это, постучитесь…

И она засмеялась в голос, потянула кавалера к теплому бассейну, закуксилась:

– Пойдем, Зая, мальчики сами справятся.

Макс с Глебом переглянулись.

– Это, что, она жива, выходит?

Макс толкнул дверь, сразу оказавшись окружен звуками и запахами затянувшегося веселья: вдоль стен стояли бутылки, на столах, диванах, подоконниках в разномастных тарелках лежали остатки еды, надкусанные яблоки, шкурки мандаринов и корочки пицц. Все это смешалось с запахами табака, призывно-едких женских духов и кислотной музыкой. Макс даже не знал, что такое еще слушают в приличном возрасте.

На диване целовались двое. Макс подошел ближе, пнул по ноге мужика, тот оглянулся:

– Сауна где?

Тот кивнул вправо и снова вернулся к объятиям.

Макс с Глебом отправились в указанном направлении. Макс на ходу сделал тише музыку – та уже успела поселиться внутри черепной коробки и теперь билась внутри наподобие дятла.

Деревянная дверь в сауну оказалась распахнута. Внутри, на остывающих скамьях, лежала прикрытая до шеи простыней Глафира Темных. Напротив нее сидел темноволосый, едва начинающий седеть и полнеть, мужчина. И пристально рассматривал ее.

– Илья Борисович Крошев? – Макс достал удостоверение и показал его мужчине.

Тот оказался трезв, лениво посмотрел и снова уставился на Глафиру.

– Она жива?

– А что с ней станется?

Макс подошел к девушке, проверил пульс на яремной впадинке – тот бился неистово. Проверил руки – без следов уколов.

Внезапно Глафира вскочила. Резко села, подобрав под себя ноги и схватив руками края простыни. Она будто бы не видела ни Макса, ни Глеба. Сразу нашла взглядом Крошева.

– Ну, как?

Тот скривился:

– Норм, – тот равнодушно пожал плечами. Поморщился: – Когда уже молодежь натусуется, шумно, не могу.

Выглянув наружу, гаркнул:

– Иван! Музыку убери!

Кто-то завозился в зале, вероятно, тот же мужик, которого Макс с Глебом застали лобзающимся с красоткой. Но музыка стала тише. Крошев крикнул еще раз:

– И валите все отсюда! Надоели…

Последнее он сказал, переведя взгляд на Макса. Тому даже показалось, что сказано оно было именно ему. Но Крошев поинтересовался:

– Кто такие?

Макс повторно достал удостоверение из кармана, показал. Тот повторно кивнул.

– Хорошо, спросим иначе. Чего надо?

– Глафиру Темных разыскиваем, – Макс кивнул на брюнетку. Та вскинула голову, нахмурилась. – Мать ее заявление написала, на розыск. Были основания считать ее похищенной и убитой.

Крошев закатил глаза: