Отец на суде тогда сказал, что зароет его и поссыт на его могилу. Сыночек письма трогательные из колонии писал, мечтал, как следователя порежет на кусочки.

– А чего его выпустили-то? – удивился Макс, вспомнив эти письма с угрозами. – Чего меня не предупредили-то…

Глеб вздохнул:

– Кто ж их знает… Но, как ты понимаешь, Сыромятин – кандидат довольно крепкий. И желание тебе навредить имеется, и средства, чтобы организовать слежку, и подмену вещей.

Макс подумал о другом – по собственному ли почину действовал комплектовщик, или по чьему-то поручению, особого значения не имело, его нужно было обнаружить и задержать. В случае, если Глеб прав и угроза исходит от Сыромятина, задержание было еще более важным – комплектовщик мог привести к заказчику. И заказчик это тоже прекрасно понимал. А значит… комплектовщик мог уже оказаться не на этом свете.

– Надо торопиться, – буркнул Макс и направился к операторам-комплектовщикам.

Глеб только чертыхнулся:

– Спорить с тобой бесполезно. Меня подожди хотя бы.

– Подгребай…

У ворот терминала Макса поджидал сержант Солнцев с распечаткой из табеля, рядом с ним топталась девушка с бейджиком на темном жилете. Она была из отдела кадров.

– Вот, эта бригада работала той ночью, – Солнцев протянул помятую бумажку.

Макс побежал ее взглядом: список оказался ожидаемо внушительным.

– Как узнать, кто какой рейс обслуживал? – он перевел взгляд с сержанта на девушку.

– Вообще у старшего смены… Но у меня есть вот что, – она протянула руку к стопке в руках Макса и вытащила копию из журнала, ткнула в фамилии: – Вот они в ночную смену работали на терминале внутренних рейсов.

Список существенно сузился.

– Они работают на одних и тех же конвейерах?

Девушка пожала плечами, посмотрела на сержанта – тот ответил вместо нее:

– Если хотите узнать, кто обрабатывал ваш чемодан, то вам нужно в базе посмотреть, каким терминалом велась работа. Это у старшего смены есть.

Макс кивнул:

– Пойдем.

В нужное время в сортировке работали трое: Селин Толя, Ибрагимов Руслан и Нелейко Василий. Все трое прямо сейчас находились в здании аэропорта, только что заступили на смену.

– Ну, хоть в чем-то мне везет, – усмехнулся Макс. – Давайте всех троих сюда.

Селин Толя, Руслан Ибрагимов и Нелейко Василий замерли перед Максом. Селин откровенно скучал, Ибрагимов смотрел настороженно и хмурился. Нелейко был тощим, растерянным и нескладным; он то и дело поправлял очки в толстой оправе и щурился. Девушка из отдела кадров сказала, что он студент и работает неполный рабочий день. Макс еще раз оценил и масштаб собственного везения, что именно сегодня вся компания присутствовала на работе.

– Семнадцатого числа вы трое были на сортировке и погрузке. С часа ночи до двух-тридцати вы обслуживали два рейса: московский и питерский. Там, одним из вас вот в этот чемодан, – он активировал экран мобильного и показал фото, – было подложено кое-что…

Нелейко ахнул и сорвался с места со словами:

– Ой, мне срочно!

Ни Макс, ни стоявший рядом с ним капитан Федорченко, не ожидали от нескладного студента такой прыти: взмахнув руками, тот юркнул в служебное помещение, успев захлопнуть его за собой и закрыть на электронный ключ.

Макс дернул ручку – та не поддалась.

– Пропуск. Быстро! – крикнул он. И пока Селин с Ибрагимовым переглядывались, сорвал с шеи Селина бейджик со пропуском и приложил его к экрану СКУДа. Тот пискнул, щелкнул затвор.

Макс ворвался внутрь и тихо выругался: за дверью обнаружился коридор с бесконечно одинаковыми дверями, штук десять, навскидку, по каждой из сторон. Он дернул ближайшую к себе ручку – за ней оказалась каморка для хранения сканеров, рулонов лент и прочего инвентаря. Дернул соседнюю дверь – заперто.

За спиной появился Глеб. Недолго думая, достал пистолет и выстрелил в замок. Тот разлетелся, за дверью послышался визг. Макс распахнул ее – там работали девушки-операторы, все трое подскочили и подняли вверх руки, не прекращая при этом визжать.

– Полиция, спокойно! – Глеб успел достать удостоверение. В такой суматохе никто не обратил внимание, что удостоверение у него не полицейское.

Оба рванули дальше, продолжая открывать двери. Какие-то оказались открыты; те, которые заперты, методично вскрывал Глеб.

– Черти что, – Макс прислушался к собственным ощущениям, бросился дальше. – Нет его здесь.

Он кивнул на дверь со стрелочками вверх и вниз – дверь еще покачивалась. Макс осторожно прошел внутрь, Глеб остался снаружи.

– Я что, врать тебе буду? Нахрена мне врать, а? Ты скажи лучше, что делать. Потому что я молчать не буду, я им все расскажу… Слышал?

Гадать не пришлось – голос принадлежал Нелейко, и доносился он из крайней кабинки. Макс слышал интонацию его собеседника – тот ругался, не слишком выбирая выражения, а потом и вовсе бросил трубку, рявкнув угрозу. Василий Нелейко такого не ожидал, а потому еще какое-то время прислушивался к тишине из динамика, и только убедившись, что его собеседник отключился, пробубнил растерянно:

– И че мне теперь делать?

– Ты дурак, да? – спросил Макс из-за двери.

Парень замер. Макс слышал, как тот судорожно глотнул. Осторожно потянул за ручку дверцы, за которой прятался парень, и открыл ее: тот сидел с ногами на унитазе, съежившись и прижимая к груди мобильный.

– П-почему? – икнул он.

Макс покачал головой:

– Ты сейчас убийце угрожал. Ты это понимаешь? Он тебя пришибет, а мне еще и твою смерть расследовать…

У Василия заметался взгляд. Потух, потом загорелся вновь. Рот приоткрылся в немом крике.

– Пойдем, – Макс посторонился, приглашая его за собой, – расскажешь.

Нелейко поднялся было, покачиваясь, сделал несколько шагов. Вышел из кабинки на будто бы ватных ногах, прислонился к двери. И это отвлекло и расслабило Макса. Потому что в следующий момент парень толкнул его в грудь и вырвался из туалета.

В коридоре послышался грохот и отборная ругань – это рухнул сбитый с ног капитан Федорченко.

Макс тем временем подскочил, выбежал за дверь, едва не налетев на поднимающегося капитана.

– Вот черт… – выдохнул он, потирая ушибленное плечо.

Макс отмахнулся. Бросился вдогонку. Они пробежали коридор до конца, уперлись в еще одну дверь с кодовым замком, отперли ее бейджиком Селина и оказались в просторном зале с конвейерной лентой. Вдалеке, непрестанно оглядываясь и расталкивая операторов, приглядывавших за работой сортировки, бежал Нелейко.

– Стоять, полиция! – гаркнул Глеб.

Даже Макс втянул голову в шею: голос у капитана Федорченко оказался зычным. Пара операторов, что были поблизости, замерли и медленно, не отпуская взглядом ворвавшихся, подняли вверх руки. Глеб поморщился. Он уже бежал за Максом – догонять Нелейко.

Коридор-тоннель с транспортировочной лентой казался бесконечным. Чемоданы, коробки, пакеты, рюкзаки неторопливо плыли по ней, проваливаясь в лотки и плавно стекая в нужные контейнеры. На их место, следуя из терминалов, падали другие.

Нелейко подпрыгнул, подтянулся и вскарабкался по одной из решетчатых клетей, до верху заполненной багажом. Ахнув, он провалился на чемоданы – Макс успел заметить его белое от страха лицо и перекошенный в крике рот. Нелейко развернулся, взобрался на транспортировочную ленту, шедшую от стоек регистрации – чемоданы полетели с нее под общий гвалт и ругань операторов. Но студент, кажется, их не слышал – он карабкался по втекающим в зал потокам багажа, сбивал их, опрокидывал. Он то и дело оглядывался на Макса, отчего-то выбрав его своим главным оппонентом. Может, потому, что именно он задавал неудобные вопросы, а может, потому, что догонял его с молчаливым и каким-то отчаянным упорством. И вот прямо сейчас уже ловко карабкался по перевернутому студентом багажу и тянулся к его ноге.

Нелейко взвизгнул, пнул Макса в нос – тот едва успел увернуться, но подставил запястье – и пополз быстрее вперед. Чемоданы от него бросились врассыпную. Макс тихо взвыл, прижав к животу ушибленную руку, выругался и одним прыжком подмял под себя студента. Тот взял самую высокую ноту и, не отпуская ее, вытянул руки и съехал на транспортировочную ленту, больно ударился подбородком о бортик лотка – в этот момент тональность его крика на миг изменилась – и взвыл.