Нина вышла из кабинета, ее щеки пылали, а глаза вдруг стали подозрительно влажными.

— Расстроилась, что ли? — ухмыльнулась Александрина. — Ничего, всех сначала это шокирует. Привыкнешь. Смотри только не расплачься, тебе сейчас сниматься.

— Я и не плачу, — ответила Нина, вытирая ладонью слезы.

— Вот и хорошо, — невозмутимо улыбнулась президентша, — повернись ко мне, я тебе глазки подчеркну, а то они на фотографии пропадут.

Она извлекла из кармана миниатюрную косметичку. Нина закрыла глаза.

Оказалось, что у Александрины Павловны мягкие и прохладные пальцы.

— Так, надо тебя подпудрить, а то лицо раскраснелось… И губки я тебе покрашу… — бормотала она.

Ее пудра пахла сладковатыми духами, губная помада оказалась жирной и вполне приятной на вкус. На конкурсе красоты в Егорьевске девушек красили дешевым гримом польского производства, от мерзко пахнущего тонального крема щипало щеки, а от полузасохшей водостойкой туши краснели глаза. Александрина же пользовалась качественной, дорогой косметикой. Нина полностью доверилась ее рукам, расслабилась и даже едва не заснула. Подумалось: «Женщина с такими руками не может быть обманщицей, ей просто завидуют, как и мне. Она успешная, деловая, богатая, наверное… Может быть, и у меня когда-нибудь будет свое модельное агентство…»

— Эй, ты что там, спишь, что ли? — Александрина мягко похлопала ее по щеке. -

Странная ты девушка. То плачешь, то спишь. Давай двигай в студию, у меня больше нет времени с тобой возиться.

Фотограф — полноватый, инертный на вид мужчина, назвавшийся Боликом, уже ждал ее в студии — просторной комнате с круглым подиумом посередине.

— Новая лисичка попалась в наш капкан? — У Болика был какой-то неестественно тонкий голос, и Нина не смогла сдержать улыбки.

— Что улыбаешься? Иди на подиум, я буду свет ставить… Да, я гомосексуалист и совершенно этого не скрываю. Наоборот, я этим даже горжусь. Моя сексуальная ориентация доказывает, что я свободный и независимый человек. Слава богу, известную статью изъяли из Уголовного кодекса.

Нина взошла на подиум. Она была так удивлена и растеряна, что у нее не получилось придумать ответную остроумную реплику. Но Болик, похоже, и не собирался дожидаться ее ответа. Должно быть, своим коронным жанром он считал монолог.

— Зайка, голову выше, не сутулься. Слушай, что скажу: в мире моды и в шоу-бизнесе много таких, как я. Только они почему-то это скрывают. Вот Майкл Джексон недавно женился на дочке Элвиса Пресли. Скажи, тебе не смешно? Мне смешно. Ну какой из Джексона супруг? Ты можешь представить его в постели с женщиной?… Так, а теперь повернись, покажи мне твой профиль… О, у тебя точеный профиль. Да ты рот не разевай… Вот Элтон Джон молодец. Не скрывает свою голубизну… А теперь посмотри прямо в объектив. А теперь сделаем несколько снимков с поворотом, чтобы волосы развевались. Усекла?… Расскажу-ка я тебе одну историю…

Домой она вернулась только к вечеру. Устало скинула в прихожей ботинки и сразу же забралась с ногами на диван. На соседней кровати лежала Гуля — ее лицо покрывала густая зеленоватая масса.

— Это очищающая маска, — объяснила Гульнара, — тебе тоже надо такую купить. А то кожа от грима быстро испортится.

— Если когда-нибудь меня будут гримировать, — грустно вздохнула Нина, — мне кажется, я тут долго не выдержу.

— Да? — Гуля приоткрыла один глаз и с любопытством посмотрела на Нину. — Вчера ты была куда более оптимистичной. С Алькой познакомилась, да?

— Была на кастинге, — объяснила Нина, — по-моему, я им не понравилась. Они сказали, что я толстая и неинтересная. Прямо при мне говорили, представляешь? К тому же этот фотограф, Болик, меня уболтал. У меня голова даже от его голоса разболелась.

— На Борьку не обращай внимания. Он, конечно, странный, зато очень талантливый. Так снимет, что любая замарашка будет выглядеть как двойник Памелы Андерсон. А насчет кастинга — это дело обычное, — усмехнулась Гульнара, — в мелких агентствах к вешалкам как к мусору относятся.

— А в крупных? — заинтересовалась Нина.

— В крупные сложно попасть, — вздохнула Гуля и закрыла глаза.

— А Таня где?

— Опять трудится. Сопровождает какого-то бензинового короля на театральную премьеру. Он подарил ей такое платье! Строгое, шоколадного цвета и с ценником — девятьсот долларов. Танька его рассчитывает потом продать.

Внезапно откуда-то из-под кровати раздался громкий звонок. Нина нервно вздрогнула, а Гуля свесила руку с дивана и нащупала пыльный телефонный аппарат.

— Слушаю! Олег? Да. Ты же знаешь, мне не хотелось бы. А кто? Опять банкир? В ресторан? Ну ладно, посмотрим, с деньгами у меня неважно. Что? Да, она уже вернулась. — Гуля протянула трубку Нине: — Тебя.

— Ниночка? — трубка ласково заговорила голосом Олега Верещагина. — Как дела? Не утомилась?

— Нет, — лаконично ответила Нина. На самом деле она очень устала, проголодалась и хотела спать, но не желала демонстрировать свою слабость менеджеру агентства.

— А у меня для тебя не очень хорошая новость. Тебя не взяли. Я о кастинге.

— Я так и думала, — вздохнула Нина, — что же мне теперь делать? У меня скоро деньги кончатся!

— Подожди, тут вот рядом Александрина, она хочет с тобой о чем-то поговорить.

— Ниночка, — голос Александрины Павловны, искаженный телефонным аппаратом, звучал как-то хрипло и низко, — на самом деле у нас есть и неплохие новости. Не знаю, рассказывали ли тебе девочки, но наше агентство оказывает такие услуги…

— Эскорт! — перебила Нина. — Я этим заниматься не буду. Категорически!

— Почему же? — ласково поинтересовалась президентша. — Это очень интересно. Многие девушки предпочитают эскорт съемкам. Походишь в хорошие рестораны, с приятными мужчинами. Денег заработаешь. А оставаться ли у них на ночь — тебе самой решать. Тебе платят только за сопровождение, мы же не публичный дом.

— И все равно это не для меня.

— Жаль, — вздохнула Александрина, — в наше агентство вчера приезжал один крупный предприниматель — Иван Калмык. Он без ума от твоей фотографии и заплатит двести долларов, если ты сходишь с ним в ресторан.

— Я же сказала — нет.

— Ну на нет и суда нет, — неожиданно легко капитулировала Александрина, — тем более что у меня есть еще одна хорошая новость.

— Какая? — спросила Нина без особого энтузиазма.

— Завтра в Москве открывается международная выставка «Зима». Там работают наши девушки, но одна из них, Светочка, немного приболела. Ты могла бы ее заменить.

Нинино настроение подпрыгнуло, словно столбик термометра на майском солнцепеке.

— А что надо делать?

— Ничего особенного, мы работаем с одним Домом моды. Будете рекламировать шубы.

Нина повесила трубку, вскочила с дивана и закружилась по комнате.

— Что случилось? — подозрительно спросила Гуля. — Ты прошла кастинг?

— А вот и нет, — нараспев ответила Нина, — не угадала!

— А что тогда? Верещагин предложил тебе руку и сердце?

— Опять не то. Завтра я работаю! Представляешь, Гулька? Демонстрирую шубы на выставке! Вот так!

Гуля недоверчиво посмотрела на нее, но Нина уже не обращала на подругу внимания — она бросилась к своему старенькому чемодану, достала туфли на огромных каблуках, напялила их на усталые ноги и принялась танцевать ламбаду — прямо как на конкурсе красоты.

«Какая же я дура, что расстроилась сегодня! — ликовала она. — Не может же все идти как по маслу! Должны быть и трудности, без них даже неинтересно. Вот я не хочу работать эскорт-девочкой, мне и не предлагают больше. А другие девушки не сумели проявить твердость, вот их и заставляют этим заниматься!»

Нина чувствовала себя абсолютно счастливой, она мурлыкала под нос какую-то навязчивую битловскую песенку, пританцовывая, кружилась по крошечной комнатке. Наверное, только в шестнадцать лет настроение может меняться так быстро от угрюмо-депрессивного до маниакально-счастливого Она даже не заметила вошедшую Татьяну. А когда заметила, резко остановилась и прикрыла ладошкой рот.