— Спасибо, — бормочет сын и уходит.

Невольно вздыхаю — Оля не видела сына три дня и, кажется, совсем даже не соскучилась. Можно было бы обнять ребенка, поцеловать, но жена постоянно твердит, что мы не должны сюсюкаться с Матвеем, чтобы он вырос настоящим мужчиной, а не слюнтяем и маменькиным сынком. Хоть я и не вижу в этом логики, спорить с ней не хочу, она же мать и ей виднее.

— Устала? — сам же подхожу к жене и целую её в щёку. — Как мама?

— Устала! — выдыхает Оля. — Маме лучше, сходили к врачу, ей назначили лечение. Через две недели поеду опять — нужен повторный приём.

— Знаешь, я тут подумал, может отправим маму на море?

Оля резко оборачивается и внимательно смотрит на меня.

— Ты серьёзно?

— Конечно. Возьмём путёвку в санаторий или просто в хороший дом отдыха. Пусть как следует отдохнет, погреется на солнышке, подышит морским воздухом.

Конечно, я понимаю, что это предложение влетит мне в копеечку — но что не сделаешь ради любимой тёщи и спокойствия жены.

— Идея, конечно, хорошая, — тянет Оля задумчиво. — Но я не хочу отправлять маму одну. Да и она побоится…

— Пусть возьмёт подругу, все расходы беру на себя, — брякаю очередную “гениальную” идею. Пора бы уже научиться думать, прежде чем говорить.

— Да какие у неё подруги, Серёж, — отмахивается Оля. — Я, конечно, могу сама съездить с ней. Но… как вы тут останетесь одни?

Ну вот… напросился, называется.

— Ничего, Оленька, пару недель мы справимся. С Матвеем Лидия Константиновна посидит, в конце концов к моей маме отвезу. Поезжай с мамой…

Оля тут же меняется в лице. На её пухлых губах расцветает улыбка и она шагает ко мне. Её ладонь ложится мне на грудь и скользит вверх к плечу, к шее, щеке. А потом жена целует меня… да так, как целует меня в исключительных случаях. С жадностью. Горячностью.

— Ты самый замечательный муж! — шепчет Оля мне в губы, слегка прикусывая их. — И я очень соскучилась…

Чувствую, как её ладошка ползёт вниз, спускаясь к резинке домашних брюк. Дёргаюсь и судорожно выдыхаю — у нас уже несколько месяцев не было интима, оттого завожусь я моментально.

— Пап, помоги! — слышу голос сына.

Оля тут же прекращает свою игру, отстраняясь.

— Уложи Матвея и приходи! — шепчет жена, игриво лизнув меня по губам. И уходит, заигрывающе виляя бёдрами. В такие редкие моменты Оля вновь напоминает ту, что восемь лет назад свела меня с ума. Помню, как у меня сносило от неё крышу, помню нашу первую спонтанную близость, прямо на работе, на столе, в её кабинете. Тогда я уже знал, что хочу видеть её своей женой, но для Оли это было просто развлечение, как она сама сказала “с симпатичным парнем”. Но я оказался не просто “симпатичным”, но ещё и настойчивым.

Поправляю штаны и тороплюсь к сыну. Матвей сидит на полу и играет с кораблём, что подарили ему Липатовы. Небольшой конструктор, переданной бабушкой (хотя я уверен, что это Оля купила его), стоит в углу даже не раскрытый.

— Что случилось, сынок?

— Тут деталька сломалась, у меня не получается её подчинить. Поможешь, пап?

— Конечно, малыш! — беру корабль и присоединяю недостающие детали. — Готово.

— Спасибо! Поиграешь со мной?

— Поиграю, сынок, — со вздохом соглашаюсь.

Что ж… я подожду. Сын важнее. Оля поймёт.

Целый час мы играем с Матвеем, что я даже забываю о своём желании. Но, уложив сына, иду в комнату жены. Она не спит — лежит на кровати в тоненьком кружевном пеньюаре, вся благоухающая, красивая, даже макияж не сняла — словно сошла с картинки глянцевого журнала. Завидев меня, манко улыбается, прикусывая губу. Снимаю майку и подхожу к кровати. Но лечь мне Оля не позволяет, останавливает, упираясь ножкой в грудь.

— Ты правда отпустишь меня на море с мамой?

— Конечно, любимая, — беру её ножку и целую пальчики.

— Только мы полетим куда-нибудь к океану. Не хочу собирать грязь на местных курортах!

— Как пожелаешь… — веду губами по икре к коленке. — Завтра же позвоню в турагентство.

— Не стоит беспокоиться, любимый, у тебя и так много работы, — мурлычет Оля. — Я сама всё оформлю.

— Как скажешь! — дохожу до бёдер, но жена подаётся вперёд, обхватывает меня за шею и опрокидывает меня на спину.

— Расслабься… — шепчет Оля мне на ухо, кусая за мочку. Покрывает мою шею поцелуями, спускаясь к груди и ниже. Берёт всю инициативу на себя — мне остаётся только подчиняться.

Утром просыпаюсь в постели жены. Вроде все, как обычно, привычное утро после хорошего секса, вот только…

Почему я чувствую себя так хреново, будто рядом со мной сейчас спит не жена, а совершенно чужая женщина?! Будто это была совсем не ночь любви, а простое удовлетворение физических потребностей.

Тихо поднимаюсь, стараясь не разбудить Олю, и иду в свою комнату. По дороге заглядываю к Матвею. Сын крепко спит в обнимку с любимой плюшевой собакой. Решаю, что ничего не случится, если сегодня я опоздаю на работу, целую его и иду в душ. Тру с усилием себя мочалкой, надеясь смыть паршивое чувство неправильности происходящего.

Матвея всё же приходится будить. Сын просыпается не в настроении, отказался от завтрака и всю дорогу до Лидии Константиновны капризничает. Передав его в руки няни, я тороплюсь на работу — и так уже опоздал.

Но сегодня явно не мой день! При подъезде к городу попадаю в пробку и застреваю на целый час — хоть самому плачь!

Звонок телефона заставляет взбеситься ещё сильнее. Увидев на экране “Кирюха”, безо всякого приветствия рявкаю:

— Да подъезжаю я!

— Что, снова жена без сладкого оставила?! — интересуется друг. — Хочешь, скину номерочек одной конторы? Не захочешь портить свою целомудренность, хоть на грудь посмотришь, а то ты наверняка забыл, как она выглядит.

— У меня есть на чью грудь смотреть. Ты за каким хреном звонишь? Ты что, не на работе?

— Не там… Серёг, представляешь, тут такое дело. Короче, я мизинец сломал! — выдаёт Кирилл и начинает ржать. — Представляешь?! Об тумбочку долбанулся! Сначала думал, что ничего страшного, а потом, блин, даже идти не смог. Пришлось по скорой в травмпункт, там сказали перелома нет, но на ближайшие две недели я не выходной.

— Ну ты даёшь!

— Я не даю, обычно дают мне, — хохочет Кирюха. — Но ты прав, это просто звездец. Только, Серёг, заклинаю, на работе не говори никому, засмеют же!

— Балбес ты, Кирюха! Лучше бы ты язык вывихнул. Больше пользы было бы.

— Добрый какой, а!

— Тебе что купить надо? Лекарства, еду?

— Не, спасибо. Я доставку заказал, всё привезут. Буду лежать, обжираться пиццей и смотреть сериальчики. Так что — завидуй, можно не молча!

Что сказать — и правда завидую. Не сериальчикам и пиццей, хотя от этого я бы тоже не отказался, а вот двум неделям отдыха, так точно. А что если….

Приехав в офис, сразу же заглядываю в кабинет главбуха.

— Доброе утро, Зоя Николаевна!

— Ой, Серёжа! — Заинька от неожиданности вздрагивает и отрывается от бумаг. — Доброе утро! — внимательно оглядывает меня. — Всё в порядке? Выглядишь… побитым…

— Проспал, — без зазрения совести вру, ну не рассказывать же Зое, что близость с женой выпила из меня все силы. — В пробке час простоял.

Заинька качает головой:

— В отпуск тебе, Серёженька, надо.

— Да вот я за этим, собственно, и зашёл. Не глянете, сколько у меня там дней осталось?

Заинька смеётся — да уж, мог бы и не спрашивать. Но послушно лезет в компьютер.

— Сорок один день! — качает головой главбух. — Эх, Сергей Павлович!

— Что поделать, если работа не оставляет. Но весь остаток не возьму, как бы ни хотелось. Сами понимаете — сезон. Да и Кирюха пока из игры выбыл.

— А с ним что?

— Ногу… сломал.

Заинька тут же начинает охать, а я спешу её успокоить.

— Там всего-то палец, через две недели обещал оклематься.

— Так у тебя же ещё Виктор есть, ничего не случится, если ты тоже пару недель отдохнёшь. Да и я всегда подсобить могу, на объекты, конечно, не поеду, но какие-то вопросы могу решить.