— Классический штурм города, как и классическая его блокада — слишком проблемны были, — пояснил Флемминг. — Мы не могли подойти к щиту вплотную из-за внешних минных полей. Противник прикрывал бы свои заграждения огнем ствольной артиллерии. И наши отряды разминирования были бы перебиты. Пробиваться сквозь минные поля, перепахивая землю огнем артиллерии или используя дроидов-тральщиков долго и почти не эффективно из-за прикрытия противника кинетической артиллерией. Кроме того, пользуясь акваторией озера, они могли бы поднимать штурмовую авиацию с подводных авианосцев и наносить по нам удары ракетами и планирующими бомбами, не выходя из-под щита.

— Звучит как тупиковая часть плана.

— Да, единственный классический способ взять город — это пробиться сквозь минные ограждения, форсировать озеро или отправить десант для захвата пункта управления лучевым мостом, находящимся на острове, — согласился «Блокадник». — Потери при этом исчислялись бы даже не десятками тысяч бойцов, а сотней-двумя сотнями тысяч. Блокада так же не эффективна, так как на острове имелся значительный запас продовольствия, вооружения и медикаментов для продолжительного нахождения в осаде.

— Тирса, как и многие другие миры, превращены в крепость, дабы задержать нас и не позволить стремительно продвигаться вперед, — согласился контр-адмирал Мор. — Потому у неприятеля и были подготовленные позиции.

— Все так, — равнодушно кивнул «Блокадник». — Потому я применил тактику, которая бы вынудила противника стать уязвимыми, находясь в обороне.

— Каким образом?

— Будет лучше продемонстрировать, — Флемминг указал на ближайший тактический голопроектор. Как только оба оказались рядом с устройством, оно было запущено и над стеклянной поверхностью проектора появились световые макеты. Огромное озеро, остров в самом его центре, купол, простирающийся до самых берегов…

— Изменю масштаб для наглядности, — полковник пощелкал переключателями и вскоре можно было увидеть протяженные берега озера. — Я расположил по периметру вокруг щита СТАУ с плазменными орудиями. За пределами дальности поражения их ствольной артиллерии и тем более за пределами минных полей.

— Что не позволило им уничтожить артиллерию контрбатарейной стрельбой или подорвать часть минного поля дистанционного, чтобы уничтожить установки, — сообразил Александр.

— Верно, — подтвердил «Блокадник».

— Однако, у них термоядерные реакторы, питающие щит, — напомнил Мор. — Плазменные орудия не эффективны против дефлекторов. Истощить щиты в таких условиях было бы невозможно.

— Потому моей целью и не было истощение щитов, — подтвердил «Блокадник». — Я использовал физику, для того, чтобы избавиться от противника.

— Хотелось бы уже услышать детали, — признался Александр.

— Главный калибр СТАУ — это плазменное орудие лучевого типа, — пустился в рассуждение собеседник контр-адмирала. — Плазма — это высокотемпературное вещество. Но его состояние таково, что оно не может пробиться сквозь дефлектор. Пограничное агрегатное состояние плазмы делает ее больше энергией, чем материей.

— А, следовательно, плазма просто растекалась по дефлектору, нагружая секции щита постоянным напряжением.

— Все так. Однако, при использовании плазмы обычно забывают, что она наносит не только температурное, но и тепловое повреждение. Чем сильнее плазменный пучок, тем сильнее тепловая составляющая.

— Пока еще не понимаю. Перегреть дефлекторный щит невозможно.

— Повторю — моей целью был не щит. А то, что под ним. Кроме того, единственный стоящий способ защититься от плазмы, это не только дефлекторный, но и корпускулярный щит. Иными словами — планетарный, при условии одновременной работы дефлектора и корпускуляра. Которым они и располагали, обеспечив мне доступ к тому, что я и хотел.

— Артиллерия противника? Минные поля?

— Это лишь малая часть. Гораздо больше меня интересовало озеро.

— Озеро?

— А точнее — запасы воды, окружающие противника. С помощью СТАУ, питаемых дополнительными генераторами, мне удавалось повышать температуру внутри щита на один градус каждые десять минут.

Александр посмотрел на голограмму, где десятки огромных артиллерийских установок одновременно связали себя с щитом противника. И по бело-голубому куполу начали распространяться алые отметки.

— Повышение температуры внутри купола должно было привести к увеличению влажности, — нахмурился Мор. — За счет усиления испарения. Но и только.

— Один градус каждые десять минут, — напомнил «Блокадник». — За час — шесть градусов. За два — двенадцать. Через пять часов я довел температуру внутри щита больше чем до сорока пяти градусов. При том, что изначально там она была чуть выше двадцати, согласно метеорологическим сводкам.

— Но ведь щит пропускает ветер! Значит нагретый воздух должен был уходить сквозь дефлектор!

— Сквозь дефлектор — да. Но ведь они подключили еще и корпускулярный щит. Только два щита могли их спасти от энергетического и материального воздействия плазмы — потому она так и убойна в вопросе уничтожения техники противника. Немногие корабли имеют сразу два типа щитов, немногие планеты оборудованы планетарными щитами. В данном случае противник перестраховался. За что и поплатился. Активный планетарный щит не позволил воздуху внутри щита циркулировать сквозь себя. На внутренней поверхности начался эффект конденсата, озеро начало выпариваться, нагреваясь. Что, в свою очередь привело к дискомфорту экипажей подводных авианосцев.

— Да вы просто сварили их заживо! — воскликнул Мор.

— Именно так, — спокойно подтвердил «Блокадник». — Какими бы средствами защиты обороняющиеся не обладали, я обратил против них климат. А опустить щиты они не могли, так как СТАУ били не просто в абстрактные части щита, но и в важные цели за ним. Сбросить щит — значит открыть себя удару СТАУ.

— Они должны были контратаковать!

— Они пытались, — подтвердил полковник. — Наши зенитные расчеты с легкостью перебили их истребители, направленные на уничтожение СТАУ. И уже наша артиллерия расстреливала их диверсионные группы при попытке покинуть границы щита.

— Вы осаждали Тирсу почти сутки, — побледнел, Мор. — За это время температура выросла…

Он замолчал, обратившись к расчетам.

— Я могу назвать точное число, — предложил «Блокадник». — Тем более, что после первых восьми часов скорость роста температуры под куполом увеличивалась по экспоненте.

— Не стоит, — махнул рукой Мор, мысленно понимая о каких температурах идет речь. Раз уж даже металлы начали размягчаться и приобретать жидкое агрегатное состояние… «Блокадник» создал здесь огромную доменную печь размером с немалый город. — Итак, вы просто сварили противника.

— Все верно, — подтвердил полковник. И голос его был абсолютно спокоен, не выказывал ни малейших эмоций. Как если бы сейчас он говорил о том, что перегрел в кухонном аппарате свой обед.

По спине контр-адмирала пробежали ледяные мурашки.

По разным подсчетам, численность гарнизона столичного города на Лисре составляла от двухсот тысяч, до полумиллиона разумных. И это только военные, наемники. Не меньше трех миллионов чиновников корпорации и рабочих. Которые, разумеется, не смогли убраться подальше из этого злополучного места.

Тот факт, что все они состояли во вспомогательных силах и были привлечены к обороне столичного города, еще не делает из них комбатантов. Ведь их могли заставить, принудить или еще что-то…

— Не пытайтесь скрыть осуждение, — посоветовал полковник Флемминг. — Меня и моих людей не трогает гибели возможных гражданских. Когда я шел на этот шаг, я точно знал, что в городе нет детей — семьи проживают в городах-спутниках, которые были нами захвачены без боя. Все те, кто погибли на острове — это наемники или вооруженные служащие корпорации. Я дал им возможность покинуть город — до тех пор, пока не войду в него. И те немногие, кто укрылись в рефрижераторных отсеках генератора, в градирнях и других местах, откуда их вытащили штурмовики, спаслись. Насколько я понимаю, они пройдут фильтрацию и вернутся к родным. Те же, кто оказался глуп и не попытался спастись или сбежать из города — погибли. Так всегда происходит с глупцами.