А всё же, если присмотреться внимательнее, в уголках его губ можно было заметить лёгкий, почти неуловимый намёк на улыбку.

Эхо их голосов ещё долго блуждало по пустому коридору, когда из тени бокового прохода вышел Драко. В руках у него была Карта Мародёров; он быстро сверился с ней и, убедившись, что Снейп и Тонкс уходят в противоположную сторону, спрятал карту под мантию. Осторожный взгляд — направо, налево — и он беззвучно двинулся дальше, ступая так, чтобы даже камень под ногами не издавал шороха.

Он поднимался всё выше, уже прекрасно зная, куда идёт. За последние недели он бывал здесь десятки раз — и каждый раз безрезультатно. Но сегодня, решил он, во что бы то ни стало, он должен найти комнату.

На седьмом этаже царила тишина. Драко остановился перед знакомым гобеленом, где Барнабас Безумный безуспешно пытался обучить троллей танцам. Напротив — гладкая каменная стена. Без трещин, без швов, без намёка на магию.

Драко прищурился.

Он уже перепробовал всё, что знал: мысленно требовал комнату, представлял её в деталях, проходил перед стеной туда-сюда ровно три раза… И ничего.

Что же я упускаю?..

Он вгляделся в безликую поверхность.

В книгах и фильмах всё было просто: захотел, представил, получил. Но он прекрасно понимал: магия так не работает. Не здесь. Не в реальности.

Комната реагирует на намерение… на потребность…

А я что делаю? — подумал он, прикусив губу.

Я просто приказываю ей появиться. А может, это и есть ошибка?..

Он нахмурился ещё сильнее, обдумывая это.

Он глубоко вдохнул и всем своим существом сосредоточился на одном-единственном желании:

«Я нуждаюсь в комнате, где смогу спрятать свои вещи — и никто никогда их не найдёт».

Он прошёл мимо стены первый раз.

«Я нуждаюсь в комнате, где меня никто не сможет отыскать».

Второй проход.

Он зажмурился, собирая волю в одну точку, и прошептал в мыслях:

«Я нуждаюсь в комнате, где смогу найти давно потерянное».

Третий проход.

Драко остановился, повернулся к стене — и его глаза распахнулись.

На гладкой каменной поверхности появилась дверь.

— Ну наконец-то… — выдохнул он с такой смесью облегчения и усталости, будто искал её целую вечность.

Он коснулся ручки — тёплой, словно живой, — и шагнул внутрь.

Комната оказалась куда больше, чем Драко ожидал. То, что показывали в фильмах, по сравнению с этим выглядело бы жалкой копией.

Она тянулась дальше, чем мог охватить взгляд — словно целый город из забытых вещей.

Высоко под потолком громоздились шкафы, сундуки, комоды, старые кресла, разбитые статуи, манекены без рук и голов. Между ними вились узкие проходы, пропитанные запахом пыли, времени и магии.

В одном месте возвышались башни из книг — от затёртых учебников полувековой давности до роскошных фолиантов в кожаном переплёте.

В углу — гора котлов: медных, чугунных, перекошенных, расплавленных.

Чуть дальше — целая коллекция метёл старых моделей, и среди них Драко узнал «Серебряную стрелу» и «Нимбус-71», давно снятую с производства.

Повсюду валялись рассыпанные карты Таро, наборы перьев, сломанные палочки, мантии с протёртыми рукавами.

Слева громоздились комплекты оружия: тусклые мечи с зазубренными лезвиями, щиты с потускневшими гербами, доспехи, пережившие не один десяток проклятий. На некоторых пластинах виднелись следы ожогов, на других — пробоины от неизвестных чар.

В воздухе стоял густой запах старого дерева, пыли и магии — густой, почти ощутимый на вкус.

И теперь всё это — целое хранилище утраченного, спрятанного и забытого — было перед ним.

— Доброе утро, Дафна, — произнёс Теодор, выходя из мужских спален. Он огляделся, нахмурился. — Ты не видела Драко сегодня?

Дафна сидела на диване, аккуратно расчёсывая волосы сидящей перед ней Астории.

— Нет… я думала, он, как всегда, отправился с тобой на пробежку.

— Странно. Он никогда не опаздывал. Да и в спальнях его нет… Интересно, куда он… — закончить Теодор не успел.

Двери гостиной со стороны коридора распахнулись, и внутрь вошёл тот, о ком шла речь — Драко.

Он выглядел так, будто только что выбрался из заброшенных катакомб: одежда покрыта пылью, волосы растрёпаны, на мантии — серые следы, словно он ползал по полу или протискивался сквозь узкие проходы.

Вид — уставший, будто не спал всю ночь.

Но глаза…

Глаза у него горели — ярко, почти безумно, как у профессора Трелони в момент «великого прозрения».

Он огляделся по сторонам, и на лице его медленно расползлась привычная ухмылка.

В следующее мгновение Драко подскочил к Теодору и крепко обнял его.

— Друг мой, как же я рад тебя видеть!

Теодор застыл, уставившись на него расширенными глазами, потом даже осторожно поводил носом, будто проверяя запах.

— Ты что, пил? — подозрительно спросил он.

— Тео, дружище, как ты мог обо мне такое подумать? — Драко изобразил возмущение. — Пить с самого утра, да ещё и в одиночестве — это же моветон, — сообщил он абсолютно серьёзным голосом.

Он отстранился от Теодора и тут же подскочил к Пенси, которая как раз выходила из коридора.

Драко распахнул руки, намереваясь обнять её, но та мгновенно отпрыгнула, выхватила палочку и выпалила:

— Даже не думай, Малфой. Не приближайся ко мне в таком виде.

Она скользнула взглядом по его перепачканной одежде.

— Эх, Паркинсон… ты ранишь моё чёрствое сердце, — Драко театрально прижал ладонь к правой стороне груди.

— Сердце с другой стороны, Драко, — холодно заметила Дафна.

Он развернулся к ней, вскинул брови:

— Эх, и ты туда же, Дафна! Ну хоть ты могла меня поддержать. Всё. Я обижен. Уйду я от вас.

С тем же слегка безумно-придурковатым выражением он развернулся и направился к своей комнате.

В гостиной повисла тишина. Все проводили его одинаково недоумёнными взглядами.

— Он точно не пил? — ошарашенно спросила Пенси.

— Не знаю… я уже ни в чём не уверен, — с ничего не выражающим лицом ответил Теодор.

Драко зашёл в свою комнату. Крэбба и Гойла там уже не было — видимо, ушли на завтрак.

Как только дверь закрылась за его спиной, с лица Малфоя мгновенно исчез любой намёк на улыбку. Выражение стало холодным и сосредоточенным.

Он оглядел комнату, прислушался — тишина. Никого.

Лишь тогда сунул руку под мантию и достал свёрток — плотную, тяжёлую ткань чёрного цвета, грубую на ощупь. Материя тихо шуршала, будто неохотно поддаваясь пальцам.

Драко положил свёрток на кровать и медленно развернул.

Холодный блеск старинного серебра вспыхнул в полумраке.

Диадема Когтеврана.

Тончайший узор металла казался живым; каждый завиток мерцал приглушённым светом, а голубой камень в центре сиял тусклым внутренним огнём. По краю серебром шла выгравированная надпись:

«Ума палата дороже злата».

Драко тихо выдохнул и рукавом стёр пот со лба. Всю ночь он провёл в Выручай-комнате, перелопатив больше хлама, чем мог представить любой здравомыслящий человек. Найти одну-единственную вещь в том хаосе было почти невозможно.

Он прошёл, наверное, километры завалов — мимо гор старых книг, битых котлов, сломанных метёл и рваных мантий, пока под самый рассвет, уже почти у выхода, взгляд случайно не зацепился за старый манекен.

На нём, словно специально выставленная напоказ, висела диадема.

Теперь она лежала перед ним — страшная, опасная, и при этом удивительно красивая.

И что теперь?

Драко сжал зубы. Уничтожить её сейчас он не мог: ни яда, ни клыка василиска, ни меча Гриффиндора у него не было.

А уж адское пламя… он только горько усмехнулся. Нет, такое заклинание было ему ещё не по силам.

А если он обратится с этим крестражем к профессору Корвину или Дамблдору — это пожалуй вызовет лишь больше вопросов, на которые у Драко не будет ответов.

— Ну и что мне с тобой делать… — пробормотал он почти беззвучно.