Побушевав еще с пару минут, Тяжельников велел собрать пока что все документы, что были подготовлены год назад по той инициативе о поисковых отрядах, и собраться снова всем через час — для того, чтобы обсудить тот ответ, что надо будет дать помощнику генсека.

Артём тут же пошёл вслед за Брынькиным, чтобы вместе с ним изучить все материалы под видом желания оказать ему помощь. Тот был даже признателен — видно было, что не ожидал такого. Остальные-то члены Бюро после такого разноса от первого секретаря его сторонились, словно внезапно выяснилось, что он стал прокаженным…

Впрочем, Артём, конечно, хотел просто изучить все документы, но ни в коем случае не подставляться под удар на следующем заседании с Тяжельниковым. Это сфера ответственности Брынькина. Значит, он и будет отвечать за этот провал.

Самое интересное началось, когда они добрались до этих документов, подняв их из пыльных папок. Артём обнаружил, что автором этой инициативы по созданию поисковых отрядов выступает вовсе не сам Ивлев, а некто Павел Сатчан — второй секретарь Пролетарского райкома ВЛКСМ.

И тут же припомнил тот недавний звонок, что сделал ему Ивлев. Да, всё верно: он предложил встретиться с неким Павлом Сатчаном, и да, должность была та же самая. Ошибок быть не может — это тот же самый человек.

Ну и дела, — подумал Артём потрясённо. — Получается, что, когда мне предложили услужить КГБ, собрав компромат на Ивлева, то я получил в октябре бесценную возможность примкнуть к той инициативе, которая сейчас заинтересовала лично Брежнева. Но по своей глупости упустил эту блестящую возможность, замкнулся сугубо на том отчёте по Ивлеву, что для Комитета буду делать.

Эх, надо же, получается, что упустил такой шанс для блестящей карьеры. Чёрт с ним, с этим комитетом! Надо было тогда вовсе не об этом отчёте думать, а о собственных интересах и возможностях.

Но кто же знал, что этот прыткий пацан какими‑то невероятными путями достучится до самого генсека? Ясное дело, никто не знал. И он сам предположить этого тоже никак не мог, — попытался утешить себя Артем. А теперь уже имеем то, что имеем.

Правда, тут его осенило, что, возможно, не все еще упущено… Теперь, после того как сам генсек велел помощнику в этом разобраться, да ещё с оттенками положительного интереса, как отметил Тяжельников, ясно, что эту инициативу будут энергично воплощать в жизнь. И тот, кто этим будет заниматься, может снискать для себя в будущем определенные лавры…

«Хм. — подумал Артем. — Возможно, мне стоит пересмотреть своё отношение к Брынькину и вместе с ним сейчас выступить перед Тяжельниковым, взять на себя часть начальственного гнева, но гарантированно стать одним из тех, кому потом и поручат развивать эту инициативу…»

Потому как если он засветится даже в неблагоприятном виде по этой инициативе, то ему, скорее всего, вместе с Брынькиным и поручат её развивать. А там, учитывая, что эту инициативу поддерживает лично генсек, вырисовываются очень серьёзные перспективы.

Так что, по идее, та часть ущерба, что он получит прямо сейчас за компанию с Брынькиным, который облажался по этому направлению, будет потом с лихвой компенсирована посредством использования тех наград, которые обрушатся по теме, которую потенциально курирует сам генеральный секретарь КПСС. «Да, пожалуй, я так и сделаю, — решил Артём. — И что касается КГБ… Нет, всё же к чёрту, конечно, комитет посылать нельзя». Это он погорячился.

Просто надо будет всё‑таки запомнить, что свои интересы всегда первичны по сравнению с тем, чтобы послужить кому‑то. Пусть даже ты и восхищаешься комитетом и той работой, что он делает. Значит, надо встретиться с подполковником Губиным и сообщить ему обо всей этой суете. Это первое.

А второе — предстоящая встреча с Ивлевым и Сатчаном на его даче.

И теперь он смотрел на нее в совершенно ином свете. Ему нужно уже самому для себя, а не для КГБ, задружиться как следует с человеком, который способен достучаться до самого генсека и привлечь его внимание к тем вопросам, которые взялся продвигать.

Он и так собирался принять Ивлева и этого его приятеля радушно. Но теперь надо удвоить усилия на этом направлении.

Только с женой надо как следует поговорить. Ирина у него всё‑таки бывает достаточно резкая. Иногда как не понравится ей кто — так она и не считает нужным это скрывать.

И откуда у неё только эти аристократические замашки взялись, учитывая, что, в отличие от него самого, она вовсе не росла в какой‑нибудь серьёзной семье высокого начальства. Обычные родители, педагоги: мать в вузе работает, отец в школе. Но вот как‑то так получилось, что за десять лет их брака она прониклась каким‑то высокомерием по отношению ко всем, кого считает ниже себя.

А ведь отец его предупреждал в своё время, что жениться нужно на ровне. Да, поэтому с Ириной нужно поговорить как следует, чтобы она ни в коем случае гостей ему не спугнула. Тем более, те с маленькими детьми придут…

Москва, Лубянка

— Здравствуйте, Сергей Иванович, это Артём.

— А, Артём, привет! — обрадованно сказал Губин.

Ну да, было с чего радоваться. Давно уже он дал поручение Кожемякину собрать что‑нибудь по Ивлеву для заместителя председателя КГБ Назарова. А воз, как говорится, и ныне там.

Да, были объективные обстоятельства — поездка Ивлева на Кубу в ноябре. Но сейчас уже время приближается к середине декабря, а никакой интересной информации от Артёма до сих пор так и не было.

— Ну что, Артём? Как у тебя дела?

— Да, спасибо, всё хорошо.

— Ну, я так понимаю, ты звонишь, потому что получилось встретиться с тем человеком, о котором мы говорили?

— Нет, Сергей Иванович, встретиться не получилось, но всё равно есть чрезвычайно интересная информация. А встречаться я с ним буду через пару дней, на выходных.

Губин задумчиво поджал губы. Учитывая его должность, свободного времени у него было не так и много. Поэтому спросил Артёма скептически:

— Может быть, уже после этой встречи и переговорим, и заодно и сразу всё рассмотрим? Все новости сразу?

— Я думаю, Сергей Иванович, что то, что я расскажу, для вас само по себе будет очень важно, — всё же продолжал настаивать Артём, сумев заинтриговать Губина.

Назначив встречу сегодня же вечером, он положил трубку телефона.

'Ну, надеюсь, парень всё же знает, что делает, и правильно оценивает важность информации. Хотелось бы, чтобы это не была пустышка, ради которой я потрачу полтора часа своего времени, и через пару дней снова с ним придётся встречаться… Жена и так уже постоянно ругается, что почти дома меня не видит, и что дети скоро забудут, как я выгляжу. Утрирует, конечно, но что‑то в этом есть с этими постоянными задержками по работе…

Москва

Сегодня у меня было ещё парочку важных дел. Я же собираюсь устроить для Галии сюрприз в субботу со стрельбищем. Уже договорился с Валентиной Никаноровной о том, что она с утра с детьми посидит — вплоть до момента, когда нам понадобится выезжать в гости к Артёму вместе с Сатчанами.

Но необходимо же и одежду приобрести, в которой жена на стрельбище сможет на оборудованной позиции лежать. Ну и крем хороший для рук, чтобы они не обветрились на морозе. Ну и перчатки, само собой: если минус десять на дворе, без перчаток она долго не постреляет.

У Галии были тонкие кожаные перчатки, но в таких руки очень быстро замёрзнут, однозначно, при такой температуре. Так что купил еще теплые кожаные перчатки с мехом. Как и у себя, срезал кончик указательного пальца и кончик большого, но выкидывать их не стал. Подшил обратно с одной стороны, а с другой петли с крючками пришил. Чтобы этот колпачок можно было легко снять и также легко обратно надеть, зафиксировав на перчатке. Потому как снайперу нужно иметь свободные два пальца — большой и указательный…

Выглядело всё это, конечно, страшно уродливо, потому что я не профессионал. Зато работало вполне надёжно. Такие же перчатки у меня самого были.