— Сами стены и потолок светятся. — улыбнулась в ответ её дочь, — Даже пол, немножко. — и моя сестричка придушила свет черного мрамора пола, отчего тот стал… словно бесконечная бездна!

— Вруби обратно! А то я упаду! — тут же отреагировала мать, хватаясь за стоящею рядом девочку, как за крепкий столб, посреди урагана.

— Вот-вот. — улыбнулась эта самая, спасительная бяка, возвращая все как было.

А мать, вновь поглядела на унитаз, обернулась на дверь, на одну, что домой в квартиру, на вторую, что на этаж первый замка…

— И все-таки, почему именно двенадцатый? Почему не… пятнадцатый? Не девятый? Почему….

— Просто… так получилось… — пожала плечами девчонка. — дверь… не могла быть ни вверху ни в внизу башни, так что… в общем, так вышло.

— Ясно, что ничего не ясно. — надула губки женщина, и развернулась… к унитазу. — Да убери ты его! кивнула она в сторону толчка, что переехал от левой стенки, к правой, но не ушел из комнаты — У этой комнаты даже стены и двери нет! Ни как она не отгорожена от общего… общебашенного коридора! И тут…. Толчок! Заходишь… а кто-то серит! Вод представь, если ты зашла, а тут… брат! Лари сидит, пердит…

— И что? — наивно хлопая глазками, поинтересовалась Лина, совсем не понимая сути проблемы, смотря на свою мать с видом «А что-такого-то, а? ну какает, и что? Я вот может… тоже какать хочу! Но обещала брату не срать в штанишки!».

— Блин, Лина! — ругаюсь я голосом в тайнике, зная, что она сейчас там меня слышит, — Не срать в штанишки, это не значит, что можно срать прямо во время разговора, переправляя дерьмо в тайник своей силой!

— Завидуй молча, — тихо шепчет она себе под нос.

— Блин, Лина! Будешь так делать, я сделаю так, что все гамно, будет всегда, оказываться у тебя за шиворотом! Со всего замка!

Она в ответ молчит, ничего не горит. Краснеет, и явно замышляет какую-то гадость! Мелкая засранка! Ну точно, у неё сегодня настроение «каприз» видимо это заразно! И она подцепила это от маменьки, а та уже переболела.

— Лина, ну не смешно. — сказала мать, упирая руки в бока, — Такая открытая комнат, и… унитаз! Убери! — унитаз исчез, — Вот умница. И раз уж тут нет стены… кстати, а почему?

— Мы думали сделать данную комнату чем-то вроде гостиной. — пожала плечами сестренка.

— Пусть тогда она ей и будет. Хотя… для гостиной тут маловато окошко — словно бойница! А сейчас тут и того нет. — намекнула она, что надо бы вернуть.

Окошко тут же вернулось. А я понял, что эта мелкая засранка, моя сестренка, планирует устроить дождик прямо надомной! И дождик, не водой!

— Будешь так делать, я запихаю все обратно орудийным шомполом! — строго пригрозил я, и подготовка тут же свернулась, а Лина стала еще краснее-краше чем была, то ли от злости, то ли от чего ещё иного.

— Могу вообще во всю стену окно сделать! — сказала она, отвернув лицо от матери, чтобы та не видела её краски, сделавшей её похожей на рака.

— Можешь… а что уши красные?

— От напряжения. — буркнула девчонка, не поворачиваясь.

— Тогда не делай…

— Не-не! Это не поэтому! Вот! — сказала она, и в тот же миг, окно исчезло, а вся стена стала прозрачной.

Мать подошла к ней, потрогала рукой. Осмотрела вид вокруг, понимая, что картинка явно как-то искажена, и вид с плоского экрана, словно бы смотришь кусок от круговой панорамы. В глаза особо не бросается, но если приглядеться…

— Обрежь края. — повелела женщина, и у краев «окна» появились непрозрачные куски. — И низ… добавь подоконники по пояс.

— Мне по нос, да? — потрогала девочка свой носик, не поднимая красного лица к матери, пряча его за рукой и волосами.

— Чуть ниже, чтобы… ну в общем, по грудь вам. Пусть будет.

Стена тут же стала непрозрачной до этого уровня.

— Отлично! — воскликнула вполне довольная женщина, — Теперь надо подобрать шторы и…

— Зачем? — удивилась Лина, даже на мгновение подняв глаза и лицо, но тут же их обратно опустила, пряча личико, все еще красненькое.

— Ну как это… как это зачем⁈ — аж задохнулась от возмущения мама.

— Окно с той стороны непрозрачное. Вряд ли кто сквозь неё тут что разглядит.

— А уют? А атмосфера? А обжитойсть помещения⁈ Шторы нужны! — постановила мать, упирая руки в бока, — Хотя бы для того, чтобы повешать их в углах, и прикрыть «рамку».

Сестрица в ответ пожала плечами.

— Пошли в соседние комнаты, посмотрим, что там. — решила маменька, и пошла на выход из этой, без четвертой стены.

— Хочешь организовать кухню?

— Ну да. — остановилась мама, начав хлопать глазами, не ожидая такой догадливости, хотя стоило бы!

— Соседняя подойдет. — и в стене, слева от окна, появился проход.

Мать, заметив его, тут же метнулась туда, беглый осмотр, оценка площади — двадцать квадратов! Оценка окна — вид совсем иной, чем в тридцати метровой, хотя можно понять, что комната просто чуть с другого бока предыдущий. Но рядом, а не где-то на другой стороне башни. Оценка параметров окна — та же рамка с боков и снизу.

— Пойдет! — постановила женщина, закончив осмотр, и оглянувшись, не увидела Лины за свой спиной, хотя почему-то ожидала, что она там стояла, пришла следом, или просто там всегда была.

И сестричка моя, что до этого и не думала куда-то дёргаться в след, мамку нашу решила не подводить — выехала из пола, как на лифте. И я, вылез рядом, с тем же пафосом и методом. Что и она.

— Я, наверное, никогда к этому, такому, не привыкну.

— Сюда ставим, да? — поинтересовался я у сестры, будто ничего не видел, и не знаю, не слышал, не понял, был сильно занят, а не просто… какал! Пользуясь моментом, пока мать осматривала помещения.

Не, ну мне же тоже надо иногда сбросить балласт! И приучая сестренку к горшку, подавать пример, а не пользоваться… пространственными искажениями как некоторые! Хотя учитывая, что моё кака, где-то потерялось в трубах… кое-кто о мсте мне все еще не забыл! Засранка житроопая.

— Готово? — захлопала глазами мать.

— Конечно! — взмахнул я рукой, и вдоль противоположной арки прохода стены, явился гарнитур из белого материала.

Мать ахнула. Прошлась вдоль кухни, гладя пальцами поверхности — они полированные! Приятные на ощупь, гладенькие и маленько тепленькие! Прямо… вах хорошие какие! Словно тепленькое яичко из курочки…

Эй! Сестриц! Ты чего⁈ Ты чего локтями дерёшься? Не ты курочка, успокойся! И не я! Это просто метафора! И ничего я такого эдакого не имел! Уймись! Что сегодня за день то, а? У тебя прям… шило…

— У меня там его нет. — тихо прошипела себе под нос сестрица, и вновь боднула меня локтём под ребра.

Мать тем временем продолжала осмотр. Выдвинула все ящики, осмотрела все полочки, прошептала себе под нос, тихо-тихо, что бы мы не усушали:

— Даже лучше, чем на картинке!

Естественно лучше! Дороже! — заулыбались мы с сестрой, глядя друг на друга.

А потом мне на голову упала моё же дерьмо. Вернее, опять же, упало оно не на меня, а на сестру, хотя летело точно на мою макушку. И даже успела коснутся одинокого волоска! Выдеру-ка я его нафиг! И сестра, осознав, что произошло, что её опять обманули! Раскрыла рот, вознесла руки к голове, собиралась заорать, заблажить, заистереть! Но провалилась — я отправил её в наш тайник, реветь, орать, и отмываться — так ей и надо! Нефиг было мне яму рыть! Хитро обосранная засаранка!

— А будешь пытаться на меня все помои замка разом вылить, вообще в них плавать заставлю! — строго сказал я голосом в тайнике, плачущей и обкаканной девочке, что опять пыталась гадость учудить, — Уймись, а не то я с тобой даже срать… спать… в другую башню переду в общем!

И она даже реветь перестала! Тут же «втянула» в себя все свои слезки, и принялась стряхивать с себя остатки кака, отряхиваясь, словно от грязи, не особо то и брезгуя этими «помоями»

Поняла, что «грязь» жирненькая, и отряхиватся за просто так не желает, чуть было не решилась себя обрить, но передумала. И переместилась под замок, в пространство под основанием и меж свай. В болотную жижу по пояс! И открыла «краник» воды, подаваемый туда под напором нескольких атмосфер и через трубопровод, размером с её голову. И стала стоять под этим водопадом, пытаясь отмыться.